4

Любопытная штука – внутренняя лаборатория писателя, закоулки его мозга. Множество людей могли прочесть заметку в одном из номеров «Асахи» за 2008 год, но лишь одного француза прочитанное побудило написать роман, в котором действие происходит в далёкой Японии.
Я почти уверен, что та заметка была очень короткой и напоминала текст, помещённый Эриком Фаем в его романе – 10 строчек, из которых можно было почерпнуть только информацию о том, что в Японии есть безработные и бездомные, и что они иногда решают свои проблемы неординарными способами. Но писатель, если он талантлив (а Фай талантлив, судя по этой единственной прочитанной мной его книге), способен оживлять скупые газетные строчки. Автор использовал силу воображения и копнул сюжет гораздо глубже журналистов, выставив на обсуждение проблемы одиночества человека среди людей, равнодушия. Темы отнюдь не новые, но они злободневно звучат в изложении Эрика Фая.

Кризис делает людей более одинокими. Что теперь значит это «мы», так часто повторяющееся в разговорах? «Мы» умирает. Вместо того, чтобы сплотиться вокруг общего огня, все эти «я» разобщаются, шпионят друг за другом. Каждый надеется справиться с трудностями лучше, чем сосед, и это тоже, вероятно, означает конец человека.

Дальше...

Роман «Нагасаки» невелик по объёму. В русском переводе (ИЛ, 2012, №10) около 40 страниц журнального текста. Большая часть романа написана от лица 56-летнего господина Симуры – привыкшего к одиночеству работника метеослужбы, человека вообще не очень интересного. И вот в его размеренную и регламентированную жизнь вдруг ворвалось нечто неожиданное – другой человек. Это поломало скучное, но вполне гармоничное существование Симуры-сана и заставило в итоге распрощаться с домом, в котором он прожил много лет.
На последних страницах нам предложен взгляд с другой стороны. Своими переживаниями делится тот самый другой человек. Это женщина 58-ми лет. Её судьба сложилась таким образом, что ей не удалось установить гармоничные взаимоотношения с миром, в котором она жила. Симура-сан прожил целый год параллельно этой женщине, так и не узнав её. Я говорю «параллельно», потому что в течение этого года их жизненные пути тесно соприкасались – но так и не пересеклись. А когда вдруг они скрестились, Симура-сан не проявил к женщине никакого интереса (вполне, казалось бы, закономерного). Впрочем, на суде он повёл себя вполне великодушно. «Или равнодушно?» – мучительно думает женщина, будучи тем не менее уверена, что «именно Симуре, только ему хотела бы доверить свои маленькие тайны». Он же только раздражён вторжением в его мирок и упускает возможность узнать мир другого человека...
Ещё один мотив, появляющийся на последних страницах романа, неожиданный и потому такой пронзительный – возвращение домой. Его кульминацией являются следующие строки:

Я думаю так: нужно вписать во все конституции мира неотъемлемое право каждого человека вернуться, когда ему заблагорассудится, в памятные места своего прошлого. Вручить каждому связку ключей от всех квартир, особняков и садиков, где он провёл детство, и разрешить часами пребывать в этих зимних дворцах памяти. Чтобы новые хозяева никогда не могли воспрепятствовать пилигримам времени. Таково моё глубокое убеждение, и, приведись мне когда-нибудь снова вступить в политическую борьбу, полагаю, это было бы единственным пунктом моей программы, единственным предвыборным обещанием…

Остаётся лишь добавить, что за роман «Нагасаки» Эрик Фай в 2010 году получил Гран-при Французской Академии. И мне кажется, не зря.