4 Злые парижские пчёлы

Шумный, взбудораженный летний Париж 1889 года, когда открылась Всемирная выставка, на которой гвоздём программы была необыкновенная башня, построенная Гюставом Эйфелем.

Среди толпы народа, каждый день посещающей Выставку и тьмы желающих подняться на высоты Башни, происходят странные случаи смерти совершенно разных людей от укуса пчелы. Сначала – бедняга ничем не примечательный старьёвщик, потом бедная родственница, которая привела малолетних племянников поглазеть на разные чудеса, потом богатый американец, знаменитый путешественник. Что это - убийства или новая начинающаяся неизвестная эпидемия?

власти опасаются паники: идет выставка! Они сознательно преуменьшают значение происходящего, вынуждая людей оставаться беззащитными перед налетевшим роем пчел! Не в первый раз интересы большинства приносятся в жертву интересам крупных воротил, захвативших власть.

И ведь на этом всё не закончилось! Загадочные смерти продолжаются, а власти и полиция замалчивают происшествия. И только вновь появившаяся смелая газета «Пасс-парту» ежедневно и оперативно подаёт сенсационную информацию, да ещё и с саркастическими иллюстрациями. Тиражи газеты растут небывало, обыватели впечатлены.

Книготорговец и фотограф-любитель Виктор Легри волею случая присутствовал на Выставке во время двух несчастных случаев. Он знакомится с боевой командой «Пасс-парту», в том числе и с талантливой художницей Таша Херсон (родом с юга России, конечно), это её остроумные карикатуры печатает газета в передовице. Таша приковывает внимание Виктора, и только ради неё, чтобы видеться с ней, Виктор соглашается сотрудничать с газетой.

Однако разные мелочи заставляют задуматься Виктора, его беспокоит загадка смертельных укусов пчелы, подозрения терзают его даже в отношении Таша. А тут ещё Кэндзи Мори, компаньон и давний верный друг, явно что-то скрывает.

На страницах книги рассыпано множество литературных упоминаний и штрихов эпохи. В книжный магазинчик Виктора Легри заглядывает Анатоль Франс, юный помощник в магазине Жозеф поглощает детективы Эмиля Габорио, новые романы Жюля Верна неизменно выставляются в витринах, мимоходом в разговорах постоянно упоминаются Золя и Мопассан, а обывательницы осаждают книжный магазин в поисках сахарных любовных романов.

У всех на устах ныне великие имена писателей и художников, и соседствуют они с именами-однодневками. Всё это создаёт атмосферу. А также мелькающие названия парижских улочек, бульваров, артистических кафе, тут же и художественные лавки, шумные споры об искусстве, выкрики разносчиков, воздушные шарики, плывущие в голубом небе, лёгкий тон подтрунивания в диалогах.

Вот только с русскими, мне кажется, всё-таки перебор. Неужели в 1889 году в Париже ставили «Бориса Годунова» Мусоргского? Наверняка Мусоргский пришёл в зарубежную Оперу попозже. И не может быть, чтобы русская княгиня дирижировала группой скрипачек в парижском артистическом кафе!

Да, некоторые такие штрихи эпохи создают фантастически колоритную картину. Кроме русских, сюда можно отнести и сенегальца Самбу, прочитавшего «Отверженных» Гюго от и до. И сербского баритона Данило Дуковича, распевающего рулады из Россини и арии из русского «Бориса Годунова».

А что же детектив, что с этими пчёлами-убийцами? Виктор Легри распутал клубок и даже умудрился остаться в живых. Вот только разгадка смертельных пчёл, к сожалению, слишком напоминает один из романов Агаты Кристи.

Книга прочитана в рамках совместных чтений в клубе КЛУЭДО