5 Фастер Хардер Бестер

Все-таки удивительный этот жанр – научная фантастика. Словно какой-то чудесный виноградник, запрятанный в самых дебрях нашей планеты, он дарит нам какие-то абсолютно фантастические (хаха, игра слов, заметили) винтажи, которые предстают в своем самом, что ни на есть, великолепии: спустя 30, спустя 42 (это еще и ответ, вы же помните?), даже спустя 65 лет с момента своего выхода. Что ни говори, стареет жанр очень благородно, хотя чему удивляться – объективное время работает для этих произведений совершенно иначе. Как и почему – загадка мироздания, хотя потенциальным изобретателям машины времени давно уже стоит обратить свое внимание не на квантовую физику и иже с ними, а именно что на пионеров фантастической литературы. Они точно что-то знали, они точно что-то умели.

Хотя магия появилась не сразу. Например, американский автор Альфред Бестер первые 40 лет провел достаточно сдержанно, особенно в плане литературных откровений. Да, что-то пописывал, работал на небезызвестных DС Comics, в свободное время наверняка подрабатывал бутлегером или красил общественные здания в своей родной Пенсильвании. Какой потом он выпил волшебный эликсир, где он его вообще взял, кто его направил – история об этом молчит. Однако факты говорят сами за себя, малый автор малый прозы затем раздвинул пространственно-временной континуум и изменил мир фантастики. Отчасти сам, отчасти путем влияния на молодые и неокрепшие умы таких джентльменов как Уильям Гибсон и Нил Стивенсон, которые чуточку попозже взорвут литературу своим сумасшедшим воображением, попутно создав парочку новых жанров, которые уже потихонечку начинают проходить в прогрессивных учебных заведениях.

Сначала был «Человек без лица», он же «Человек разрушенный». Роман, который многие знают по тому, что он стал первым лауреатом самой авторитетной премии жанра – Hugo. Я уже об этом писал, не откажу себе в удовольствии себя же процитировать, извините:

Это случилось, страшно представить, в 1953 году, когда люди еще не очень умели составлять эти ваши лонг- и шортлисты. Просто собрались уважаемые господа в фойе филадельфийской гостиницы Bellevue-Stratford, посмотрели пытливо друг другу в глаза и единогласно прошептали – «Альфред самый достойный из нас». Так, самая первая статуэтка в виде космической ракеты за лучший фантастический роман (а это как раз и был «Человек разрушенный») и перекочевала в гостиную Альфреда Бестера, на полку с немного завядшими декабристами и одиноко стоящим кактусом. И приходили потом к нему в гости Хайнлайн, Азимов, Филип Дик и завидовали (недолго – у всех у них потом полок не будет хватать для своих Hugo и других наград).

Сегодня эта победа выглядит еще более значимой, особенно с оглядкой на то, во что превратилась премия Hugo, которая, к сожалению, пошла за общественной повесткой как маленькая дрожащая и писающая на все вокруг чихуахуа. Как еще объяснить тот факт, что три раза подряд они решили наградить стерильно бесталанную афроамериканку Нору Джемисин? Три раза подряд, вы слышите, Азимов и Желязны? Но довольно о грустном, хорошая литература должна в итоге победить, и она это обязательно еще сделает. Начнет, надеюсь, в этом году Марта Уэллс - нет, не из-за квоты, просто она хорошо пишет.

А что же Альфред Бестер? Да ничего особенного, сидел себе читал в гостиной журнал National Geographic, изредка поглядывая на свой Hugo, как вдруг наткнулся на очень интересную статью. Она рассказывала про моряка Пун Лима, который в ходе Второй Мировой войны (он сражался за наших, за союзников) попал в крайне неловкую ситуацию. После того, как корабль, на котором он нес службу, потопила немецкая подлодка, Пун Лим оказался в открытом океане на импровизированном плоту (в простонаречии - доске), с крайне ограниченным запасом провианта, воды и надежды. Проходящие мимо суда с крайним подозрением смотрели на этого смешно барахтающегося и истошно кричащего моряка, не изъявляя особого желания его спасать – боялись хитроумной ловушки немцев. Пун Лим, очевидно, тоже вскоре понял, что спасать его никто не собирается и принялся за дело – начал ловить рыбу, особо наглых чаек, собирать дождевую воду. Трудно в это поверить, но таким макаром Пун Лим плавал 133 дня (сто тридцать три), пока его наконец-то не выловили бразильские моряки у берегов, собственно, Бразилии, куда Пун Лим приплыл. Британская Корона, за которую Пун Лим дрался, наградила его потом каким-то ничего не значащим титулом, однако обиду было уже не смыть – Пун Лим грязно выругался на китайском и уехал жить в Соединенные Штаты. Некоторым бруклинским старикам повезло услышать потом очень классные истории. Умер Пун Лим в 72 года, надеюсь, счастливым. Ловить рыбу и чаек в Бруклине лучше него никто не умел (это уже моя догадка).

Эта история произвела на свежеиспеченного обладателя Hugo такое впечатление, что он тут же решил ее взять за основу своего нового романа. История спасения Пун Лима тут же обросла новыми красками, а помогла ей в этом уже другая история, которую горячо любил Альфред Бестер. С ней вы знакомы наверняка лучше, ее написал в середине XIX века один француз по фамилии Дюма. Она называется «Граф Монте-Кристо». И ровно вот таким вот относительно бесхитростным образом на свет появился он. Тигр.

У романа «Тигр! Тигр!» есть и второе название, под которым он изначально публиковался – «Stars my destination», которое было взято из четверостишия, которым драматично представлялся главный герой. Вот оно.

Gully Foyle is my name
And Terra is my nation.
Deep space is my dwelling place,
The stars my destination

Тут нужно сразу добавить, что оба названия вполне могут участвовать в конкурсе ультимативно крутых названий. Если вдруг у вас есть музыкальный группа, то выбирайте: так можно назвать и альбом, и песню, да даже саму группу. Еще одна особенность жанра – что ни название, то рельсовая пушка. Что ты сейчас читаешь? А ты в ответ рычишь и показываешь жестами, что ты полосатый. По-моему, очень круто.

Роману повезло не только с его интересной первоосновой и названием. Отдельно нужно отметить и главного героя, Гулливера Фойла. Абсолютно омерзительный, полубезумный, крайне неприятный мужчина, который с какой-то невообразимой легкостью протащил на своих могучих плечах весь сюжет, ни разу не дав усомниться, в том, что он отвратительный мерзавец. Мерзавец, которому хочется сопереживать и которого хочется поддерживать. Мерзавец, чья мотивация аргументирована не требованием сюжета, а животным инстинктом отомстить. И вот он, парадокс, ты за этого мерзавца болеешь и хочешь, чтобы он победил, добился своей правды. Далеко не каждый роман может похвастаться таким глубоким и сильным персонажем, который по идее должен отторгать (иногда, правды ради, он это и правда делает), но вместо этого ты его почти во всем поддерживаешь. А этот первобытный язык хищника-убийцы, на котором Фойл разговаривает? Посмотрите, как это звучит:

You pigs, you. You goof like pigs, is all. You got the most in you and you use the least. You hear me, you? Got a million in you and spend pennies. Got a genius in you and think crazies. Got a heart in you and feel empties. All a you. Every you.

Мой Word расплакался и убежал. А вы можете это использовать в переписке с пропустившими все сроки оплаты подрядчиками.

И да, давайте опять вернемся к машине времени, которая у Бестера, разумеется, тоже была. Настоящая или только в голове – кто его знает, столько лет прошло. «Тигр! Тигр!» может похвастаться описанной в мелочах телепортацией, которую здесь называют «джантом» (почему у всего такие крутые названия?!), космическими поселениями, тюрьмами будущего. Синестезия описана как будто бы мельком, как будто это не 1956 год, а 2016 год, хотя слово это было абсолютно новым, а Бестер стал одним из первых, кто использовал его в художественном произведении. Пионеры научной фантастики именно это и делают. А у меня только одна просьба – человечество, прошу тебя, когда ты научишься телепортироваться по-человечески, назови это джантированием. Нет ничего круче на свете, чем джантировать. Хочу джантировать прямо сейчас. Что за слово, что за великий разум, Альфред Бестер, хочется хлопать в ладоши.

«Тигр! Тигр!» - безусловно не самое великое произведение в жанре научной фантастики. Оно и вовсе могло остаться нф-фанфиком на «Графа Монте-Кристо», но потрясающий талант Бестера возвел его в ранг несомненных жемчужин протофантастики. Джантирование, Гулли Фойл, то самое обезображенное лицо, которое подарило произведению свое название. Все вместе это работает абсолютно великолепно, и я не знаю, кем нужно быть, чтобы не получить удовольствия от этой глубокой, невероятно злой и раскаленной истории мести и человеческого преображения. Точно знаю, что такой формат мог бы быть более доступным для многих юных умов. В конце концов, я до сих пор не разумею, что там понял Болконский под небом Аустерлица; что поняли Пун Лим и Гулли Фойл мне гораздо понятнее. Гораздо натуральнее. Иногда простые мотивации приводят к более глубоким выводам, и как результат – к более качественному преображению. Спросите того же графа Монте-Кристо.

Еще под конец не могу не сказать про перевод. Владимир Игоревич Баканов перевел огромное множество классических научно-фантастических романов, читать его – какой-то отдельный вид удовольствия. Абсолютнейший мастер. Его «склотски, бледные как слизни, немые как трупы, неподвижные, как будды, наполняли каверны смердением разлагающейся плоти» я распечатал на большом листе А3 и повесил прям над кроватью в спальне. Перевод просто блестящий.

В самом уже конце поймал себя на мысли, как так произошло, что за 65 лет никто толком не удосужился экранизировать этот роман. Ведь на нем просто-таки висит табличка «3 Оскара, 750 миллионов кассовых сборов (+200 миллионов, если будут китайские актеры)». Еще одна загадка бытия. На сегодняшний день, последние подвижки были в 2015 году, когда права хотели купить Парамаунт. Купили или нет – собака след не берет. Поэтому вдвойне хочется, чтобы происходящий прямо сейчас небольшой бум на экранизацию научной фантастики (прямо сейчас на Apple идет «Основание» Азимова, Amazon готовится экранизировать трилогию Лю Цысиня) будет достаточно продолжительным, чтобы увидеть Тома Харди (только он) в роли Гулливера Фойла. А кто знает, может потом кто-то тихонечко скажет: «Гиперион»?

А если не хотите кино снимать, то сделайте нам игру. Позовите молодых людей из студии Bioware, кто делал мое детство счастливее играми Mass Effect и дайте им газель денег. О боже, только представьте, какого это будет, когда триггеры на джойстике PS5 будут трястись во время джантирования. Или нажмите RB1 + LB1, когда достигнете 30 левела (да, это уже ближе к концу игры) - рядом с вами возникнет огненный Гулливер Фойл и поможет вам драться с агентами Йанга-Йовила. Да, это определенно слишком хорошо, чтобы быть правдой. Так что не ждите ни киноэкранизацию, ни игру. У вас же есть книга. Так джантируйте же к ней.

И берегите себя.

Ваш CoffeeT