5 Бесцветный невидимка

Роман о расизме в ЮАР прочитался легко, но мысли для отзыва никак не собирались в одну ясную кучу. Пока тормозила, успела в командном чате замучить Странника вопросом об отдельных фразах посреди другого абзаца, повторяющих основную мысль предыдущей главы. Долго мы друг друга не понимали. Заподозрив некачественный скан, я пересмотрела разные файлы книги с нескольких сайтов, повторы есть и там. Наконец, с достигнутым взаимопониманием выяснились реальные повторы фраз курсивом. Страннику они помогали сложить паззл мемуаров Тревора, а мне, читавшей синтезатором, слегка подпортили впечатление о книге. Такой отзвук бравурной американскости, лёгкого слогом, но насыщенного фактами нонфикшена с кучей перефразировок одного и того же. Особенно долго Ной топтался на теме расизма, иногда самоповторяясь, чтобы образованные белые люди (Точно... Нет, ещё недостаточно... Точно, нет, маловато пока... Вот теперь уже точно...) запомнили черты расизма и апартеида. Такая манера изложения напомнила мне книгу Метаксаса, тоже о происходившем в реальности, но только без дополнительных вопросов в конце каждой главы.
Некоторые аналогии Тревора про расизм ёмки и метки. Одну из них, про рыбалку и удочку захотелось расширить дополнением из рецензии nika_8 на "Сон смешного человека" Достоевского. Удивительно, как классик копнул и в сторону самодостаточных "дикарей" и несущих им прогресс "умников". Итак, расширение аналогии. Сидели на деревьях обезьяны, собирали фрукты, птичьи яйца, ловили насекомых. Всё им давала природа, и, как казалось раньше, всего было достаточно. Пришли другие, заставили обезьян спуститься с деревьев к воде, объяснили про калорийность горячего мяса и его полезность для развития мозга, научили ловить рыбу и охотиться. Научить-то научили, показали другую жизнь, а удочки и ружья забрали с собой. Полупрогрессорство напополам с рабством. Обезьяны теперь уже и не дикари, и не белые "умники" с прогрессом наперевес, а что-то среднее. В ЮАР они живут в пригородных посёлках и на истощённых землях ферм, а в Нигерии в Голодной дороге Бена Окри - в хижинах возле леса. Живут, но основной образ жизни мужчин и там, и там - пьянки, драки, хвастовство и иногда работа на белых. С разрушением традиционного уклада что-то глобальное утратили африканцы, безмятежность прямого традиционного пути без суеты и озабоченности пустыми мыслями, как у белого человека. Лень искать, но не знаю точно, привезли ли с собой колонисты алкогольную культуру, или африканцы и до белых гнали пальмовое вино.
Вот и тянутся африканцы к просвещению, а им дают только посмотреть издалека и сбрасывают вниз. Выбиваясь из сил в погоне за лучшей жизнью, вырастают противоречивые люди. Мать Тревора надеется только на Бога и ангелов, ибо в её жизни надёжных мужчин не встречалось, верит в сглаз и порчу. Обеспечивая себя и сына, работает на престижной для женщины народа коса должности секретаря, но чуть что - отдаёт всё заработанное пьянице-мужу на автосервис. После случая с избиением мальчишки у тутового дерева ясно видит характер Абеля, но всё же выходит за него замуж и рожает двоих детей, которых отец не обеспечивает. Когда Абель прогорает с автосервисом, снова платит за него и за новый дом и по-настоящему не может противодействовать мужу.
Сам Тревор уже из другого поколения, почти не связанного с традициями. Он тоже противоречив: сверхобщителен, но без близких друзей; изворотливый и одновременно доверчивый; тщательно составляет планы и прокалывается на мелочах. Доходчиво излагать он умеет, за одну главу рассказал о жизни на районе выпуклей и понятней, чем Габриэл Краузе целой книгой. Правда, до употребления и толкания дури Тревор не опустился, но насмотрелся всякого.
В автобиографии Ноя была одна "захадашная" личность, которую я никак понять не могу, - это швейцарский отец Тревора. Независимый белый, суперотговоркой которого был сверхаргумент "Я скрытен и не терплю контроля над собой". На людях он не расист, открывал рестораны для смешанных, но был поразительно равнодушен к ребёнку, который ходит в обносках и питается собачьими костями. Ах, простите, он делал для сына многое, готовил по воскресеньям его любимые блюда, но встречи становились всё реже и реже. Безусловно, карт-бланш ему дала Патрисия своим заявлением: "Мне от тебя ничего не нужно" и потом заставляла сына благоговеть перед Робертом: "Он выбрал иметь тебя в своей жизни". Ага, сделал великое дело, ответил за свой же поступок. Когда свидания Тревора с отцом затруднились из-за яростного отчима, Роберт просто тупо уехал в Кейптаун на 11 лет, не оставив обратного адреса. Забрать ещё свободную от брака Патрисию из чёрного гетто? Забрать 13-летнего сына в другой город от токсичной семьи? Нет, мы о таких выходах не слышали, это сам Тревор не может к нам, таким скрытным и независимым, приезжать в наш дом, чтобы поесть и помолчать в безопасности. Будто не было других способов повидаться или помочь, если бы Роберт захотел приложить усилия. Короче, отец Тревора - странный, равнодушный пофигист. Есть маленькая надежда на его реабилитацию в моих глазах, возможная помощь Патрисии в покупке дома. Напрямую Тревор об этом не пишет, но понадеяться-то можно...
В целом, хорошая и лёгкая для восприятия информации автобиография, дающая представление о жизни чёрных и цветных в ЮАР в 80-е–2000-е годы.
P.S. Неприятно удивило отношение африканцев к котам, (и как это кошки в Африке ещё не истребились окончательно?), а Тревору просто отзывчивый кот в жизни не попадался (правильно, с таким отношением и не попадётся).
P.P.S. Это страшное слово пиратство, тогда у нас каждый первый преступник. Только мы, олухи, знакомым переписывали фильмы, музыку и книги бесплатно.