4 Алдановские портреты

Самая притягательная черта Алданова - его ироническое отношение к собственным героям, притом ирония благодушная, сочувствующая, терпимая к недостаткам. Алданов не привязывается к персонажам (кроме, пожалуй, фигуры Ламора, позволяющей ему высказывать самые радикальные свои мысли устами циничного, повидавшего жизнь старика), вводит и выводит их со сцены по мановению руки, но перед этим - рисует портрет, чаще из какой-то бытовой ситуации, повседневной интеракции с другими героями, и в этом портрете Алданов тонко подмечает самые пустяковые, но вместе с тем и самые колоритные черты. Возникает ощущение, что ты общаешься с историческими деятелями так, словно они только что вышли из туалета, плотно покушали и стоят перед тобой, вытирая полотенцем слюну и вопросительно взирая на вошедшего.

Это казалось бы вульгарным и карикатурным, если бы не слог Алданова - а алдановский слог, как бы его не упрекали в холодности и отсутствии изысков (абсолютная чушь!), как будто танцует с читателем, и на танец этот надо согласиться.

История - вернее, ее развитие - кажется сперва неровной: то на одну малозначимую сцену уходит два десятка страниц, то на важнейшие и кульминационные события он тратит две строчки. Разгадка в том, что проза Алданова - она вообще не об истории, а целиком о портретах. Любые сражения, интриги, перевороты, менявшие историю человечества кризисы - это лишь антураж, на фоне которого алдановские персонажи обретают живость и пространство для танца. Неслучайно большая часть ключевых замыслов здесь подается в диалогах: персонажи мирно беседуют или вполне немирно спорят во время пиров, ведут войну идей и слов на обеденных застольях, обсуждают ерунду умными словами (или умные вещи словами банальными) во время поездки, чтобы скоротать время - и именно это составляет основу романа, а не хитросплетения революции, интересующие Алданова лишь постольку, поскольку они служат раскрытию мыслей и мнений его героев.

Во второй части он продолжит делать то же самое на фоне итальянской революции и похода Суворова, в третьей - на фоне заговора против императора Павла. Желающие вникнуть в глобальный исторический сюжет будут разочарованы. Желающие танцевать - будут танцевать.