5

С большой симпатией, участием и расположением относился Пьер Жильяр к семье Николая. Это теплое отношение чувствуется на каждой странице его книги, которая освещает семейный быт царской семьи, подробно не касаясь общественной стороны их жизни. Вполне можно допустить субъективность рассказа, учитывая то, что автор был учителем детей правителя. Однако Жильяр вполне здраво и разумно относился к событиям, которые повлияли на судьбу Романовых, что следовало от того, что он иностранец, которому чужда партийность и для которого данная книга не может быть личной выгодой или поводом к честолюбию.

Автор не всегда был согласен с политикой царя, на многие вопросы у него было свое мнение, однако он дает объяснение, почему Николай 2 поступал так или иначе, и не всегда эти поступки были виной монарха. Жильяр видел царя в минуты, когда надо было принять важное решение, видел отношение императора и императрицы к происходящему, к их предназначению, понимал характер и справедливо отметил в книге все достоинства и недостатки членов их семьи.

В повседневной жизни царской четы все шло совсем не гладко, единственный наследник тяжело болел, в самые тяжелые периоды болезни Николай не мог долго быть рядом с сыном, его жена не отходила от постели Алексея. Но отношения в семье были замечательные. Также первое время Жильяр не мог привыкнуть к их простому образу жизни. Будь это обычная семья, их жизнь сложилась бы совершенно по-иному, но на Романовых лежала огромная ответственность за судьбу российского народа.

Невыносимо тяжело было читать книгу, особенно о днях, проведенных в заключении, о том, как убили семью, как трусливо старались скрыть следы своего преступления от народа.
Книга оставляет много вопросов, тяжелых, наслаивающихся друг на друга проблем. Пыталась ответить на одни, неизбежно возникали другие. Как дошло дело до кровавого воскресенья? Что надо было предпринять царю и Думе? Почему была разрешена казнь? Как можно было убить невинных детей и слуг? И вообще почему столько ни в чем не повинных людей страдают?

В завершение, привожу отрывок из заключения книги, слова Жильяра:

Я однако непременно хочу высказать здесь следующее убеждение: невозможно, чтобы те, о которых я говорил, напрасно претерпели свое мученичество. Я не знаю ни того, когда это будет, ни как это произойдет; но настанет без сомнения день, когда озверение потонет в им самим вызванном потоке крови, и человечество извлечет из воспоминания о их страданиях непобедимую силу для нравственного исправления.

Какое бы возмущение ни оставалось в душе и как бы ни было справедливо отмщение, было бы оскорблением их памяти желать искупления кровью.