4.5 Ма-ма мы-ла ра-му

Мы не ра-бы. Ра-бы не мы. (Букварь)

Конечно же абсолютное большинство людей имеет представление о рабстве и сходу сумеет вспомнить рабов Древнего Рима, восстание Спартака и прочие прелести общественно-производственных отношений при рабовладельческом строе.
О рабстве более позднего периода думаешь реже, вернее вспоминать о нём приходится уже специальным усилием. И при этом конечно же в первую очередь возникают картины рабства североамериканского, т.е. времён освоения обеих Америк и разных атлантических и карибских островов, и захвата в качестве рабов коренных жителей Африки, сиречь афроафриканцев (хотя я сторонник употребления привычного слово негр для обозначения принадлежности людей к негроидной расе). Впрочем, о крепостничестве в Российской империи мы тоже помним и понимаем, что эта система мало чем отличалась от рабства, хотя конечно какие-то, и при том довольно существенные различия были.

Дальше...

Книга Алекса Хейли посвящена как раз событиям конца XVIII — всему XIX и отчасти первой половине XX веков. Для меня самой интересной была как раз первая, африканская часть этой своеобразной семейной саги. Которая была важна не только в качестве знакомства с первым главным героем книги, с тем Африканцем Кунта Кинте, с которого пошла писаться вся история африканского чернокожего рода на берегах Северной Америки. Но, как мне показалось, и для того, чтобы читатель понял, что, говоря о племенах африканцев конца XVIII века мы должны понимать, что перед нами, перед европейцами, была интересная мощная своеобразная человеческая культура. Да, культура родоплеменная, да, первобытнообщинная, но культура, которая позволяла не только выживать представителям хомо сапиенс в условиях природных африканских джунглей и саванн, но и развиваться как виду. Развиваться не в насилии над природой, но в гармонии с ней. С кровью, со смертями и потерями, с голодом и мором, но всё же постепенно развиваться. Такой вот плавный прогресс, который мог бы куда-то привести. Если бы не…

И тут появляются просвещённые европейцы. С кораблями, мушкетами и пистолями, с кандалами и арканами, с блестящими бусами, погремушками и огненной водой, со всем тем арсеналом европейской цивилизации, которым они на тот момент владели. И конечно же начинают пользоваться своим технологическим и техническим преимуществом, захватывая сильных и здоровых мужчин и женщин Африки для последующей перепродажи их на невольничьих рынках на островах и на не так давно открытом и всё ещё осваиваемом материке. Конечно для освоения новых земель нужна рабочая сила, но при этом всегда интереснее, чтобы работал кто-то другой, а ты бы погонял кнутом, да ещё при этом и вовсю пользовался бессильным бесправием порабощённых женщин для удовлетворения своих мужских прихотей. При этом всё это даже насилием не считается, ведь «они там дикари, с деревьев только что слезли» (неточная цитата бледнолицего хозяина) и вообще находятся вне правового поля.

Но сначала идёт описание морского путешествия, почти что «круиза». Этакий «бон-вояж». Правда, доплыли до финиша далеко не все отправившиеся от африканских берегов, но это в общем-то были стандартные среднестатистические потери.

И вот я читал главы о жизни нашего героя у своего хозяина и пытался представить себя на его месте. Человек попал в совершенно другой, чуждый ему мир. Совершенно чуждый — ни языка, ни предметов и образа жизни не знает, ни того, что от него требуется, ни природы, ни животных, вообще ничего. А в качестве объяснений только палка и кнут надсмотрщика. И жестокое наказание за попытки побегов. Жуть!

Правда чуть позже ситуация вроде бы меняется в лучшую сторону, Кунта попадает к неплохому хозяину и вполне сносно живёт, привыкает и осваивается, носит одежду, выполняет не слишком тяжёлую работу и даже женится и рожает детей. И уже ловишь себя на том, что искренне рад за него… но тут же вспоминаешь, что суть-то не меняется и раб остаётся рабом, т.е. человеком, полностью подчинённым воле хозяина. И это полностью подтверждается, когда дочь Кунте нарушает правила, установленные хозяином и тут же, невзирая ни на какие заслуги и обстоятельства, отправляется на невольничий рынок.

Судьбе этой девушки тоже сложно позавидовать, ибо она сразу же становится секс-игрушкой для своего хозяина и играет эту роль всю свою жизнь. Выполняя при этом и другие работы.

А дальше начинают появляться следующие поколения рода Африканца, об одних автор пишет весьма детально и подробно, другие проходят перед нами только как промежуточные звенья истории рода. Но всегда всё и вся связано с жизнью и интересами хозяина, рабовладельца. Среди которых попадаются как отпетые негодяи, так и вполне приличные люди, однако всё равно остающиеся рабо_владельцами.

Проходит война за независимость Америки, постепенно разрастается государство, САСШ живут своей внутренней жизнью, ходят слухи о том, что есть люди, ратующие за освобождение негров от рабства, потом разражается война Севера и Юга — всему этому на страницах романа конечно же тоже находится место. Тем более, что события эти постепенно меняют жизнь большой семьи, меняются хозяева, рождаются новые дети, и в конце концов род Кунте обретает долгожданную свободу. И обретает своё вполне достойное место в новой Америке, на своей новой родине.

Но потом автор написал ещё пару необычных глав. В которых уже просто рассказал нам, читателям, как он вышел на идею розыска своих родовых корней, какими путями он шёл к своей цели и в конце концов пришёл к мысли описать всё в книге. Вот в этой книге. В «Корнях». И нужно сказать, что вот эта упомянутая в романе в самом его начале и затем повторяемая с рождением каждого нового ребёнка в роде сквозная идея пересказа истории рода, которую начал сам Кинте и которая жила до самых последних пра-пра-правнуков, обрела в романе достойный финал.

И тут уже ловишь себя на сожалении, что ты сам историю своего рода — хоть по линии матери, хоть по отцу, знаешь вглубь на 3, много если на 4 поколения. И то обрывочно и с прорехами…

Но самая собака порылась вот в чём. Ведь понятно, что рабство как общественно-экономическая формация умерло давно и навсегда. И другие массовые формы рабства тоже были отменены несколько столетий тому назад (хотя кое-где существовали фактически и в веке XX). Однако все мы знаем, что то и дело появляется информация о случаях самого настоящего рабства и в наше просвещённое время…

Рабы не мы? Мы не ра-бы?