5

Очень многие писатели считали себя прежде всего поэтами, даже те, кто, как Катаев, за всю жизнь не опубликовали ни одного стиха. Есть это в поэзии - мощное, прекрасное, вечное, совершенное. Есть это в поэзии - то, без чего я жить не могу.

Каждый день я читаю стихи. Каждый день я читаю поэтов. Эту книгу я читала несколько лет, в ней вся его поэзия, все сборники стихов в порядке их выхода, в ней вся его жизнь.

Очень многие писатели считали себя прежде всего поэтами, однако не все были ими, он же был ПОЭТ. Он начал писать романы по разным причинам - самоутверждение, деньги, слава, он писал романы, потому что ему было, что сказать. Он писал прекрасные романы, но никогда не переставал писать стихи, многие романы выросли из стихов, и когда после тяжелой реакции прессы и читательской публики на "Джуда" он зарекся писать романы, поэзия стала мощнейшим присутствием, чудом, смыслом жизни.

Практически каждый роман Томаса Гарди биографичен в той или иной степени, но, как говорят в один голос все его биографы, если вы хотите узнать и понять его жизнь, если хотите познакомиться со всеми событиями, большими и малыми в жизни этого гения, читайте его стихи, там - вся его жизнь. Вся его философия, жизненная позиция, вера и неверие, любовь, еще раз любовь, разочарование и радость. Война, мир, жизнь, смерть.

Так много прекрасных поэтов, так много прекрасных писателей, трудно, да и не нужно выбрать лучшего, любимейшего. Но я не сильно покривлю душой, и вполне искренне скажу:

Мой самый любимый поэт. Мой самый любимый писатель.

И на совершенно дурацкий вопрос, так любимый американцами - С кем, из прошлых времен, вы хотели бы встретиться - я всегда отвечу - C англичанином Томасом Харди, чтобы поблагодарить его за то, что он вот уже десять лет делает с моей душой.

REGRET not me;
Beneath the sunny tree
I lie uncaring, slumbering peacefully.

Swift as the light
I flew my faery flight;
Ecstatically I moved, and feared no night.

I did not know
That heydays fade and go,
But deemed that what was would be always so.

I skipped at morn
Between the yellowing corn,
Thinking it good and glorious to be born.

I ran at eves
Among the piled-up sheaves,
Dreaming, "I grieve not, therefore nothing grieves."

Now soon will come
The apple, pear, and plum,
And hinds will sing, and autumn insects hum.

Again you will fare
To cider-makings rare,
And junketings; but I shall not be there.

Yet gaily sing
Until the pewter ring
Those songs we sang when we went gipsying.

And lightly dance
Some triple-timed romance
In coupled figures, and forget mischance;

And mourn not me
Beneath the yellowing tree;
For I shall mind not, slumbering peacefully.