1 В царстве всеобщего страха

С огромным интересом прочитал книгу профессора Геннадия Бордюгова, посвященную теме празднования юбилеев Сталина. И узнал для себя очень много нового.
Вы не поверите, друзья, оказывается наши Советские предки жили не в СССР, а в "царстве всеобщего страха". Советский человек эпохи Сталина боялся всего и все делал из-за страха. Он жил и боялся, спускался по лестнице и опять боялся. Он все время боялся Сталина. И индустриализацию страны провел из-за страха. И в космос проник по той же причине. Прям, как сейчас вижу улыбающегося Гагарина, чьи глаза излучают страх - а вдруг ничего не получится? А Сталин может достать и с того света.
В общем все боялись Сталина.
Потому как даже ребенку известно, что при Сталине из десяти человек наказывали девять. Да, да, вот так возьмет Сталин с утра покурит трубку, попьет кофию заморского и человек девять из десяти накажет. Кого расстреляет, кого повесит, а кого и в ссылку отправит.
Читатель наверняка в праведном гневе спросит: - А почему тогда народ не взбунтовался против Сталина?
А все боялись, ответит автор книги.
И каждый надеялся, что будет десятым выжившим.

"Однако именно со Сталиным связывалась надежда уцелеть в царстве всеобщего страха. Родилась технология "децимации наоборот": не уничтожение каждого 10-го, а сохранение жизни каждому 10-му. Может, потому не было сопротивления, что каждый считал: я буду тем самым десятым, которого не накажут?" (стр. 41)

И все, кто хвалил Сталина, надеялись стать "десятыми".
Они все надеялись выжить в царстве всеобщего страха.

"Для кого-то - каждого десятого, оставшегося невредимым, - он навсегда остался прав." (стр. 41)

Тут я задумался.
Можно сказать, немного задумался.
Задумался настолько, насколько может задуматься мозг такого необразованного рабочего как я.
Конечно, не дело это, мне, черномазому трудяге, критиковать профессора истории, но вот математика в моей голове не складывается, хоть убей.
Задал я себе простой вопрос. Если из 10 человек 9 подверглись репрессиям, то соответственно из 100 миллионов пострадали 90?
А остальные 10 миллионов счастливчиков проводили индустриализацию, строили заводы, выращивали хлеб и выиграли Великую Отечественную?
Впрочем, зачем я привязался к уважаемому профессору. Лезу тут со своей математикой, ведь слеза каждого ребенка важна. Это еще классик сказал. И о слезе каждого ребенка особенно позаботились реформаторы в свободные от тоталитаризма "святые" девяностые". Вот тогда было здорово, никто никого не боялся, благодать, одним словом - свобода.
Опять я отвлекся, я ж про книгу о Сталине рецензию пишу. Вернемся к страхам. Все боялись Сталина, а вождь упивался этим страхом. А еще Сталин любил праздновать свои юбилеи. Как сейчас помню, бывало нарядит елку и пойдет гулять " во всю Ивановскую", не остановить, вся "Астория" гудит, всю посуду из Эрмитажа перебили, картины все спьяну продали. Хотя, причем здесь "Астория"? И елка причем? Ее же вроде на новый год наряжают, а не на юбилей? Опять я все перепутал.
Ну так вот, Сталин любил свои юбилеи. И оказывается, Сталин затеял войну с Финляндией только для того, чтобы победоносно закончить ее к своему дню варенья. А затем с триумфом отметить свое шестидесятилетие. И даже может быть елку нарядить. Пишу, а товарищ толкает меня в бок и ворчит, сдалась тебе эта елка, ты лучше доскажи про Финляндию. Да, в принципе, я уже все рассказал, осталось процитировать профессора.

"Сталин рискнул санкционировать эту войну, считая, что Красная армия сумеет справиться с Финляндией "за две недели" и он сможет к 21 декабря преподнести себе и стране "маленький" внешнеполитический подарок." (стр. 43)

Я опять задался каверзным вопросом: - А из каких источников профессор узнал о главной "мотивации" Сталина?
Жаль, профессор не ответит, да и бог с ним. Каждый же ребенок знает, как Сталин любил подарки и купался в царстве всеобщего страха. Впрочем, злые языки поговаривают, что Сталин не любил плавать. И уж тем более купаться.
Профессор рассказывает, как некоторые советские люди из-за страха угождали Сталину и всячески его возвеличивали. Сталин любил когда его возвеличивали. А кто не любит, спросим мы? Доброе слово и кошке приятно. Или собаке? И нам приятно, когда нашу рецензию похвалят. И мы, можно сказать, возвеличимся в собственных глазах. И Сталин любил возвеличиваться. Почему нет?
Но, оказывается, Сталин специально отказывался от возвеличивания, дабы показать публике какой он скромный. А на самом деле он таким не был. Он просто "играл" в скромность.

"Не уходила из-под контроля вождя и игра с собственным возвеличиванием. В частности, он не поддержал замысел архитекторов прорубить через центр Москвы новый проспект Сталина, отверг идею химиков и присвоении новому элементу в таблице Менделеева имени великого вождя..." (стр. 58)

Профессор волен на меня шикнуть, но я опять задумался.
Что же делать Сталину с точки зрения современных профессоров?
Вот вроде закрыл глаза вождь на то, что его портрет стали прибивать где ни попадя, а современные профессора сразу в праведный крик: - Культ! Не допустим! Сталин любил возвеличивать свою фигуру, но мы его сегодня разоблачим!
Ладно, понятно.
А вот представьте, что Сталину временами надоедает эта грубая лесть, зачастую исходящая от явных бездельников и он запрещает печатать книгу о его детстве, не хочет чтобы называли города и улицы его именем и посылает куда подальше Булгакова с его "пьесой - прогибом" "Батум". А тут уже нарисовались современные профессора: - Культ! Не допустим! Сталин специально делал вид для народа, что он скромный аскет, но мы его сегодня разоблачим!
Прям как в сказке, да?
Куда не пойдешь, что ни сделаешь - все равно наткнешься на критику профессора.
Пришло время прощаться и заканчивать свою рецензию на данный опус, который, я уверен, конечно же войдет в анналы исторической мысли. Я надеюсь, читатель, ты простишь меня за мой, быть может местами, неуместный сарказм. Говорю как на духу, в последнее время без "включения" иронии я уже не способен читать такого рода литературу о "царстве всеобщего страха".
Иначе, наворачиваются слезы.
Но вы же не допустите, чтобы я расплакался?
Я уверен, друзья, что для вас важна слеза каждого Сережи.
В том числе и моя.