5

Решила я почитать что-нибудь коротенькое на ночь. Чтобы лучше спалось.
М-да, м-да.

Очень вкусный, красивый, лёгкий язык классической английской литературы. Мне в голову приходили Джером и Моэм (если кто-нибудь, кроме меня, способен совместить две эти фамилии в одном предложении) - чёткость деталей и певучесть повествования.
Автор с самого начала не скрывает мистицизма ситуации. Вроде бы не нагнетая обстановки, ни на минуту не даёт расслабиться. То одному герою что-то послышалось, то другому почудилось... То они, после беззаботного дня на пляже, возвращаются домой - через кладбище... Мелкие незначительные происшествия, тень звука, несуразность, ухваченная краем сознания, легко логически объяснимые события. Обо всём об этом даже самый невнимательный читатель проинформирован, предупреждён. Но, поддаваясь расслабляющему влиянию плавного повествования, будто разморенный августовской негой южной Англии, читатель не желает заострять внимания на тревожащих сигналах и, вместе с героями, лишь отмечает их все да строит самые разнообразные предположения, одно нелепее другого.
До поры, до времени.
Но мелкие эти происшествия, подобные занозе, не дают покоя, начинают тревожить, не отпускают, не позволяют окончательно увериться в их незначительности.
И вот уже герои, отдыхая после очередного чудесно проведённого дня, заводят на террасе то ли философский разговор, то ли невольно готовятся к событиям, необъяснимым с точки зрения здорового скептицизма. И читатель, прислушиваясь к несерьёзной поначалу беседе, так же задумывается о том, что есть в мире вещи, стоящие за гранью трезвого обыденного понимания, что лишь иногда выходят они будто на свет, показываясь взгляду, но не поддаваясь разуму.

Дальнейшие события, пожалуй, на читателей в большей или меньшей степени впечатлительных произведут разное впечатление. Но, полагаю, изящная подача этих событий, тонко выверенная доля таинственности и замечательные в своей полноте и простоте описания - никого не оставят равнодушным.
Что может быть неправдоподобнее явственно потусторонней истории, разворачивающейся на фоне благоустроенного поместья, покрытых цветущим кустарником холмов и лазурного океана?
Что может быть привлекательнее для человека, чем загадка, пусть и с явственно потусторонним привкусом, подаваемая ему по кусочкам?

Философы долго спорили о том, какое из человеческих чувств следует признать самым сильным. Одни говорили, что это любовь, другие — ненависть, третьи — страх. А я на один уровень с этими классическими чувствами, если не выше, поставил бы любопытство, самое простое любопытство.