5 "Что останется? Печаль"

«…с собой взяла Kristin Lauranstochter, которую перечитываю каждое лето – вот уж пятый раз. Т.е. пятый раз живу ее жизнь» - из письма Марины Цветаевой, 1934, Франция.
Я бы не смогла "Кристин" перечитать пять раз, но я долго после неё не могла переключиться на другие книги, другую волну. И перевернув последнюю страницу, у меня в памяти всплыл стих.

В небе — вечер, в небе — тучки,
В зимнем сумраке бульвар.
Наша девочка устала,
Улыбаться перестала.
Держат маленькие ручки
Синий шар.
Бедным пальчикам неловко:
Синий шар стремится вдаль.
Не дается счастье даром!
Сколько муки с этим шаром!
Миг — и выскользнет веревка.
Что останется? Печаль.
Утомились наши ручки,
— В зимнем сумраке бульвар.
Наша детка побежала,
Ручки сонные разжала…
Мчится в розовые тучки
Синий шар.

Стих М. Цветаевой "На бульваре" не имеет точной даты и считается, что написан примерно в 1906 - 1920 годах. Смерть мамы в 1906 и смерть дочки в 1920 такие страшные вехи, словно из средневековья. У каждого времени видимо своя чума.
Этот стих удивительно перекликается с настроением трилогии Сингрид Унсет, в котором любовь, жизнь и смерть показаны вроде бы обыденно и, в то же время, возвышенно и правдиво.
Маленькой счастливой девочкой, окруженной заботой и любовью родителей, предстаёт Кристин в начале романа и не выпускает она свой "синий шар", пусть с ним и много муки.
Цветаева любила и ценила норвежскую сагу так, что была готова отдать за неё хоть половину библиотеки. Марина считала образ Кристин одним из самых ярких женских образов, созданных в мировой литературе, а роман "Кристин, дочь Лавранса" лучшим произведением о женской доле и одним из лучших романов о любви.
Ни капельки не удивлена, что непростая жизнь, судьба, любовь и независимый нрав Кристин, так чутко откликнулись в душе Цветаевой, ведь для Марины воздух дома должен был быть не буржуазным и не интеллигентным, а рыцарским, и жизнь только на высокий лад, что так перекликается со взглядами героев книги, с рыцарским скандинавским средневековьем.
Трилогия Сигрид Унсет не похожа на типичный рыцарский роман. Доблестные рыцари в романе не идеализированы в духе Айвенго. Эрленд, избранник Кристин, её муж и любимый, не слишком хороший пример верного рыцаря, хотя он любил похвалиться своим рыцарством.
В романе мне понравились другие мужские образы, не рыцари, которые на деле были настоящими рыцарями: Лавранс, отец Кристин; Симон Дарре, жених, с которым Кристин разорвала помолвку из-за любви к Эрленду; Арне, друг детства, влюблённый в Кристин.
О каждой части этой трилогии надо бы написать отдельно. Каждая часть является продолжением одна другой без больших временных скачков в сюжете, при этом части имеют логическое завершение и могут существовать, как самостоятельные произведения. Но я рекомендую читать сразу все три части. Да и повествование настолько притягивает, что не так просто отложить книгу, пока не дочитаешь до конца.