4 Максимы Адриана

Маргерит Юрсенар, франкоязычный писатель, широко известный, весьма эрудированный и прочая...но не мне. Зато героя ее романа Адриана я совсем недавно встретила у Александра Старшинова в цикле "Легионер" и заинтересовалась. Полного представления как о личности, так и о литературном герое у меня так и не сложилось, но подобная "реконструкция" образа занимательнейшее занятие, напоминающее "Собери скелет Артема" - квест будущего маньяка, познавательная идея и чудовищная креативность маркетинг-команды.

Итак, наш герой Адриан, мучимый химерами страха и смерти, пишет письма своему приёмнику Марку Аврелию.
Мемуары, завещание, подведение итогов, исповедь. История от первого лица и глубокий самоанализ "почти мудреца". Размышления о собственной жизни и собственной значимости, довольно эгоистичные и не ведущие к окончательной взвешенной концепции. "Профиль смерти" Адриана фон для всего повествования, слегка театральный, эстетически трагический, когда жалость совмещается с удовольствием созерцать самого страждущего.

Литературная география воспоминаний красноречива, сезонна и подчеркивает величие и необъятность римского мира под дланью императора, само собой. Орлиный взор, охватывающий бескрайние просторы и отправляющий римские легионы на новые завоевания и защиту римских ценностей.
Особое внимание автором и ее героем уделено Греции, в которой Адриан получил образование и которую воспринял как основу для мировосприятия. Идеал, аллюзия и утешение для "маленького гречонка"...неизвестные страны, пустынные земли... Утерянный мир подлинной Греции с ее утонченным вкусом к искусствам, одним из которых были Олимпийские игры. О которых в романе, кстати, так же будет написано. Вернее о неудавшейся реконструкции великого празднества, которое могло бы вернуть Греции былое единство.

От описания спортивных игр и единения с дикой природой Юрсенар переходит от общего к личному, так сказать, к Антиною, к эстетическому идеалу императора, образ которого дал повод для воплощения идеи фикс. Кем был этот фаворит императора на самом деле не суть. Главное кем он стал для Адриана - Орфеем и, одновременно, средством для обретения личной свободы. Человек, пространно разглагольствующий о собственном аскетизме, совершает подмену на противопололожность. Монументы и города, созданные с маниакальной одержимостью уже после смерти Антиноя, осуждаемые Сенатом траты, призванные сохранить красоту и память. И растерянность от осознания что образ самого любимого уже не различить за чередой мраморных изваяний и созданного культа. Суицидальный юноша, превративший своим обрядовым финалом удовольствие в наслаждение. Смерть принесенная в дар...

Есть в романе и размышления о боевых походах, личных заслугах и охотничьих трофеях, не забыта и история с завещанием Траяна, слухи о подложности которого Юрсенар не опровергает. В целом же перед читателем эпическое полотно древнеримской истории, в котором помимо походов, битв и политических противостояний есть место удовольствиям, чувственным и эстетическим. Этика победителей, оттеснивших если не культуру в целом, но искусство Древней Греции на периферию и сомнительность вкусов самого Адриана, копирующего греческие шедевры. Сомнительность в правопреемности, привязанностях и склонностях.

Чтение "Воспоминаний..." не лёгкая задача. Отсутствие динамики в сюжете заставляет буквально продираться сквозь "поток сознания" героя, а историчность поражает глубокими познаниями автора в литературе, искусстве, философии эпохи. Ещё одним препятствием можно считать недосказанности от автора и некая идеализация героя, которая, впрочем, может быть оправдана форматом романа.

Насыщенно. Необычно. Достойно.