5

Тема полётов в космос предельно мифологизирована, и при этом мифы так увлекательны, что написать книгу можно, опираясь на любой из них. Так писатели и делают с самого XIX века. Однако вроде бы за это дело ни разу не брался профессиональный космонавт - и вот получилась «Орбита смерти».

Из-за этого количество технических и формальных подробностей таково, что книгу позволительно отнести к «твёрдой» научной фантастике. Автор тонко разбирается в устройстве скафандра и космического кораблья, связи с орбитой, вертолётов, оружия, спутников и многом-многом другом, включая политику.

Скорее всего, поэтому его выверенность в гуманитарной сфере поразительна. Он со строгой объективностью моделирует поведение двух стран в невероятной ситуации, никого не обеляя и не очерняя. А может быть, СССР в его исполнении выглядит даже презентабельнее!! Ведь советские люди, получается, виновны только в лёгком шантаже, а не в ломке стратегически важного оборудования соперников болторезами. Любопытно, не обвиняли ли дома Криса Хэмсфорда в американофобии (?)

А вот персонажи на таком насыщенном политическо-технологическом фоне вышли несколько формальные - помимо неотразимой Светланы Громовой (тот же вопрос насчет обвинений в американофобии). Это такой оживший образ с советского плаката или картины Геннадия Голобокова - сильная, умная, храбрая, сообразительная, психологически устойчивая патриотка. И все эти качества она проявляет по ходу поветствования - причем так, что выходит совершенно естественно.

Я, будучи карасём-идеалистом, по аннотации решила, что речь пойдет об объединении космонавтов из враждующих стран перед лицом космоса, о командной работе и зарождении крепких уз. Ha-ha-ha, no- И тем не менее речь шла не сказать чтобы об откровенной вражде. Скорее, это было нечто совершенно иное. В описании взаимодействий героев есть тот же тонкий баланс - когда космонавты знают, что их выживание завязано на взаимовыручке, и тем не менее зорко следят друг за другом, анализируя каждое действие, каждый жест, выражение глаз. Мелочей нет.

Тем не менее обиженной я не ушла - последний жест и последний дар Светланы всё же намекают, что какие-никакие узы образовались.