5 Крохи

За работу «Не только апельсины» Дженет Уинтерсон я взялась довольно спонтанно и, можно сказать, чуть ли не бессознательно. С этим автором не знакома, но неплохо знакома с жанром «автобиография» (спасибо Г. Миллеру),  хотя этот роман трудно назвать «автобиографией» в полном смысле этого слова.
Первое, что хочу отметить в этой работе, так это то, что творец дает читателю уникальную возможность окунуться в феноменальный опыт человека, который с самого начала своего жизненного пути был окутан религиозным контекстом. Причем, контекстом не той «канонической»-классической религии, а протестантской пятидесятнической ветви, что позволяет соприкоснуться с её учением через персональный опыт героини.
Мы можем проследить занимательный феномен:
Маленькая Дженет стремится вписаться в тот образный каркас, который выстраивает её глубоко верующая мать, не подвергая сомнению и критике эту парадигму и принимая религиозные практики как нечто само собой разумеющееся. Однако по мере «вхождения» девочки в иной дискурс, в её сознании отпечатываются случаи, выпадающие из парадигмального каркаса матери. На этом моменте в ней возникают зачатки критическо-рефлексивного отношения к той доктрине, которую проповедует мать. – Это можно назвать первым ударом (медленное осознание зыбкости фундамента мировоззрения).
Второй удар в личность – непринятие дискурсом чувств, что кажутся героине совершенно естественными.
Дженнет озадачена тем, что в доктрине нет достаточного логического обоснования «небогоугодности» того, что она испытывает по отношению к её подруге. Это натягивает стальную нить непонимания между ней и матерью ещё больше. Однако, на простом непринятии в дискурсе дело не останавливается, и, в конце концов, община пятидесятников полностью её (героиню) исключает из общества. Исключает её и родная мать из дискурса «семьи».
Весьма привлекательно выглядят сцены со сказочными историями внутри романа, возникающие на том месте, где Дженнет, кажется, переживает спектр самых негативных чувств. Словно внутри девочки происходит «расщепление» структур личности, и эти яркие образы отражают само «расщепление».
По мере взросления героини её Я–эго приобретает новые грани, выстраивается в систему, в которой догматы Священного писания обретают единый смысл. В особенности это заметно в последней главе «Руфь», в момент встречи Дженнет с матерью на Рождество. Её уже не вводит в заблуждение двоякость поведения матери, не вызывает вопросов то, что миссионеры толкуют заповеди Писания, как того пожелает контекст. Более того, в последней сцене мы наблюдаем разрушение того дискурса, в котором пребывала мать и росла маленькая Дженнет. Весьма жестко выглядит  метафора на «выстраивание» Дженнет собственной Я-личности и деконструкции парадигмы Матери, будто отсылая нас на необходимый характер такого исхода.