4 "Моя свобода никуда не денется. Она всегда со мной."

Некоторые подробности жизни автора мне были известны, когда я включила книгу в свои хотелки. Но вот честно - исповеди про тюрьму я не ожидала, поскольку все ранее прочитанные его книги обитали скорее за пределами реального мира... А про тюрьму я не люблю, чертовски далека от блатной романтики. Но как говорится, от тюрьмы да от сумы, да и романтики тут никакой нет. А есть потрясающе искренний рассказ о том, как богатенький и крайне самоуверенный мальчишка 27 лет (и про мальчишку - это не моя оценка, это авторское определение) оказывается выдернутым из привычной жизни, более того - из жизни, к которой он упрямо шёл, приехав в столицу из рязанской деревни. Из жизни со всеми атрибутами богатства - дорогой обувью, haute couture костюмчиком, вискарём n-летней выдержки плюс всё-всё-всё, что было признаком крутизны и богатства в 90-ые, которые теперь чуть ли не с ностальгией называют лихими. Надо сказать, что мои воспоминания от этого времени очень похожи на восприятие автора. Да, можно было подняться и даже очень быстро, но при этом надо было иметь чуть побольше одной извилины и немеренное количество той самой лихости - то есть умения не оглядываться на закон и какого-то особенного бесстрашия. И я не имею в виду многочисленные банды-крыши и тому подобное, я о людях, пытавшихся организовать финансовый бизнес в стране, в которой о финансах слыхали только то, что финансы поют романсы.

Глава подпольной банкирской конторы ушел от уголовного наказания, подставив вместо себя специально подготовленного человека. Вассала. Зиц-председателя. Мальчика для отсидки.

Итак, герой книги по имени Андрей, по фамилии Рубанов со всей возможной распальцовкой в духе 90-ых садится в тюрьму. Его друг и по совместительству босс Михаил продумал всё: как они уйдут от обвинения, как сохранят свои деньги, как потом честно их поделят. Андрей поначалу свято в это верит. Но наступает момент, когда этот карточный домик надежды рассыпается.

Ты ощутишь, что какой-то важный период твоей жизни здесь кончается; и в этот же кратчайший пограничный миг стартует другой, столь же важный виток судьбы; перелистывается страница; где счастливец, которому так долго везло? Исчез и больше не вернется.

До того, как податься в подпольные банкиры, Андрей был журналистом, мечтал написать книгу или даже много книг, которые сделали бы мир лучше. Навыки ему пригодились и на следствии:

Живописал детали. Добивался точности, легкости, простоты подачи материала. Не лгал, но и не сообщал всей правды. Таково, на мой взгляд, искусство короткого рассказа. Или дачи показаний в кабинете следователя.

Пригодились, но не освободили. Сначала - Лефортово, оказавшееся потом просто сказочным замком. Камера на троих, возможность получать передачи и читать книги. Что ещё надо упрямому мальчишке, настроенному на то, что не сегодня, так завтра он выйдет?

Я зашел сюда примитивным дураком, любителем денег, а выйду мудрецом, медиумом и аскетом.

Медитации дают ему такое "просветление", что он иногда теряет берега и забывает, что в камере с ним - КОТ(коренной обитатель тюрьмы), поэтому иногда получаются вот такие разговоры:

– Если тюрьмы нет,– раздраженно выговорил он,– тогда что ты здесь делаешь, философ? Встань и уйди отсюда!
– Куда?
– Туда! – узловатый, коричневый от табака палец указал в сторону окна. – На свободу!
– А свободы тоже нет,– ровным голосом изрек просветленный муж. – Она тоже иллюзия и обман.

Но это всё цветочки. А потом - Матросская тишина, ад для дураков. 137 человек в камере на 30 мест, тюремная Дорога (нигде о таком не читала, интересно), и настоящее понимание любимой присказки зэков: да будет проклят тот, кто придумал, что можно исправить человека, лишая его воли. Андрей не сломался, он ... надломился. Да только мальчику, воспитанному на по-настоящему красивых советских историях, каким-то образом хватило сил пройти через пустоту, наполняющую душу после тюрьмы, когда ты на свободе, но безо всяких ориентиров. Прошёл через период пьянства и наркотиков:

Под кайфом я перечитал все свои любимые книги. Фантастическая антиутопия Стругацких пробрала меня до костей. Я решил, что, когда получу свой миллион (всякий торчок убежден, что богатство – не за горами, миллион будет сделан; в крайнем случае – найден на улице), я приобрету права на экранизацию «Хищных вещей» и сделаю забойный блокбастер. И – прославлюсь. Выйду в люди. Стану знаменитым. Великим. Неподражаемым. Нужное – подчеркнуть.

И вернулся. В нормальную, хорошую жизнь, что удаётся очень маленькой части отсидевших. Что помогло? Возможно, вот это:

Жена, которая дождалась, стоит всех денег на белом свете.