4

Роман Цвейга напоминает добротный научпоп. Автор с чувством (это особенно!), с толком и с расстановкой рассказывает читателям о биографии Марии Стюарт, без смакования любовных и кровавых подробностей. Это огромное достоинство, но в то же время и недостаток: читателям, открывающим роман в ожидании романтики, будет откровенно скучно. Более же приземлённые обязательно зададут вопрос: «Королева – дура?»
Между тем Цвейг делает всё, чтобы читатели прониклись её трагедией, и изображает её как женщину незаурядную. Красивую, блестяще образованную, талантливую (известны её сонеты, в которых она предельно откровенна), смелую, готовую бороться за то, что ей дорого, умеющую расположить к себе людей как на троне, так и в заточении. Но… «таков злой рок Марии Стюарт, вечно втянута она в эту азартную игру. Никогда не сможет она беззаботно отдаться влечениям своей натуры, постоянно ее впутывают в политические интриги, делают объектом дипломатических уловок, игрушкой чужих интересов, всегда она лишь королева или претендентка на престол, союзница или враг».
«Стоп-стоп, - спросит продвинутый читатель, - а что в этом такого? Разве всё перечисленное не рутина для королевы? И разве люди более низкого происхождения всегда беззаботно отдаются влечению своей натуры? И… абсолютно беззаботные люди, если, конечно, они не сидят на чужой шее, вообще бывают?» Но в том-то и дело, что Мария – не все. Ей невтерпёж.
Как это получилось?
Мария стала королевой Шотландии, когда ей было несколько дней отроду. С пяти лет воспитывалась при французском дворе – на тот момент самом блестящем в мире. В результате усвоила достаточно специфические понятия о благородстве, чести, отношении к жизни. Точнее сказать, Мария больше принадлежала к веку рыцарства и Ренессанса, а между тем жить ей предстояло в мире циников и торгашей. В 17 лет она стала королевой Франции, а через год праздник кончился. Мария возвращается в Шотландию. Страну, где она родилась, и в которой ей теперь предстоит править. Но страну, абсолютно чужую ей по духу и даже по религии, и бедную (в сравнении с Францией).
Правительница по призванию или просто ответственная постаралась бы узнать королевство получше, нащупать рычаги влияния и хоть что-то да сделать. Ну или, по крайней мере, попытаться. Однако Цвейг, при всей его доброжелательности признаёт: именно как правительница Мария Стюарт была никакая.
Практичная королева выявила бы серого кардинала (в случае с Марией это был Меррей – её сводный брат и бастард), который разгребал бы за неё всё дерьмо. А сама тем временем нашла себе короля, к которому можно было свалить. Но и тут беда: Мария Стюарт пошла в разнос. 23 года, влюбилась, как кошка, житейского опыта ноль, гормоны.
С этого момента начинается драма. Королева кидается в отношения, как в омут с головой. И мужчины в её жизни романтичны, каждый по-своему: куртуазный мальчик-зайчик, утончённый интеллигент, авантюрист, готовый в любую минуту выйти за рамки. На то, что между ними происходит, хорошо смотреть в кино под попкорн. В жизни же получается история страшная и достаточно гадкая.
Ситуацию усугубляет конфликт с Елизаветой, королевой английской. Когда-то, ещё во Франции, Мария заявила притязания на английскую корону. Не понимая, что бросает вызов женщине, которая этой короны долго и тяжело добивалась, которая в связи с этим своего не упустит и которая, наконец, опытней и на девять лет старше. Собственно, на противостоянии Марии и Елизаветы и построен конфликт. Заметно, что Елизавета Цвейгу не очень нравится. Точнее, в его трактовке Елизавета – Политик, которая задавила в себе Женщину. А Мария – Женщина, которая положила болт на политику, на репутацию, на страну, во главе которой вообще-то стояла, на сына, наконец.
До определённого момента и Мария, и Елизавета (двоюродные сёстры, кстати) делали вид, что дружат: как в анекдоте змея и черепаха. А потом первая отдалась на милость второй. Отчего? Ведь не настолько была наивна… Да просто гордость. Сознание собственного величия не позволило Марии быть приживалкой. Впоследствии оно же не позволило смириться, не позволило примириться и… не позволило умереть, не сделав из своей смерти красочного шоу. Именно за это шоу Мария Стюарт, видимо, и запомнилась. "En ma fin est mon commencement" («в моём конце моё начало») вышила она когда-то, не подозревая, что эти слова стали мрачным пророчеством. С другой стороны, если началом для монарха является смерть, значит, при жизни он совершенно никуда не годился.