4 Условимся друг друга любить, что было сил

Сесть в трамвай десятый, выйти, пройти под аркой,
Сталинской, все как было, было давным-давно...

Для персонажей Марии Даниловой машиной времени в детство, тоже становится трамвай. Не десятый Бориса Рыжего, а Двадцать шестой, что идет по маршруту от Парка Горького до Университета, из детской беззаботности в серьезный мир взрослых игр. Хотя пятерка героев, которых этот трамвай с детства возит, потому что живут по ходу его движения - эти ребята с беззаботностью не согласились бы, бед и забот у каждого из них хватает, а возможности повлиять на проблемную ситуацию куда меньше, чем у взрослых.

Гриша, Маша, Ася, Олег, Наташа не компания друзей, кроме, пожалуй, Аси с Наташей, да и их дружба завязалась, скорее потому, что в первом классе оказались за одной партой. Но большинство ходило вместе в садик, потом все оказались в одном классе, кто-то с кем-то учился в музыкальной школе, кто-то с кем-то лежал в больнице - совокупность условий, обеспечивающая уровень близости примерно как с дальними родственниками. Возраст, когда все впервые, оттого в разы острее и ярче, чем будет после

Умирает пес, который был ему лучшим другом с рождения, и мальчик словно теряет опору, кругом темнота и серость. Но Грише повезло с родителями, мама Женя изобретает-придумывает чудо-дерево, приберегающее под корнями маленькие утешительные подарки: какой-нибудь значок, жвачка - мелочь, способная порадовать ее мальчика. А однажды его ждет целое сокровище - связка бананов. Кто не жил в Союзе, тому не объяснить, как чудом нарвалась, как стояла в очереди, замерзнув до полусмерти, как берегла их, зеленые, в темноте, дозаривая до прекрасной желтой спелости, как переживала потом, спрятав под деревом, что кто-то найдет и заберет. И да, эти бананы вернули на лицо сына улыбку, хотя бы и совсем не так , как задумывалось.

Красавица мама Маши легкомысленнее, чем предполагает Моральный кодекс строителей коммунизма, родители ссорятся, папа уходит из семьи, Маша считает, что виновата она - пришла в сад без цветов к юбилею Революции, которые всякий ребенок должен возложить к бюстику вождя, а "кто Ленина обидит, тому несчастье". Маша тоскует по папе и начинает писаться во сне. Да, энурез нейрогенный, но пусть понаблюдается в больнице, считает участковый педиатр Марина - в советское время детей без конца клали, я, со своим холециститом, каждый год по месяцу лежала. А там злобная медсестра, которой в радость издеваться над малышами, скажете, не бывает таких? Только Маша не из тех, кто дает себя в обиду, и в некоторых исключительных случаях бунт приносит правильные плоды (а не ужесточение репрессий, если вы понимаете, о чем я).

Тринадцать глав "Двадцать шестого" - столько же историй, в которых главная роль у кого-то из этой пятерки или их родителей, а присутствие остальных угадывается на периферии. Герои ссорятся и мирятся, борются за свои права и зарабатывают первые приличные деньги, учатся дружбе, состраданию, разрешают моральные дилеммы, едут в отпуск, теряют ближних, встречают первую любовь, стоят в очередях.. Социокультурный феномен очереди обретает здесь метафизическое звучание: счастливо обретенные бананы спасают от депрессии, банка венгерского сливового компота залечивает рану, нанесенную предательством мужа. Но куриные окорочка, "ножки Буша" не спасут умирающую бабушку, а проведенная на крыльце автомагазина ночь, не гарантирует покупки машины, ради которой мамы, Женя с Томой, все выходные пекли торты для кооперативного кафе.

Впрочем, одна очередь таки принесет счастье Наташе и ее маме Марине, живущим в коммуналке с ужасными соседями. Как ни странно, очередь в мавзолей, хотя таким диковинным путем, о каком в жизни не подумали бы. Но об этом лучше читать, чем узнать в моем пересказе, хотя я бы про эту книжку рассказывала и рассказывала еще. Мария Данилова молода, но уже не новичок, с повестью "Аня здесь и там" финалистка Премии Крапивина и Автор года по версии Подписных изданий. Особое обаяние "Двадцать шестого" в подаче взрослой проблематики изобразительными средствами детской литературы. Простота и наивность, но ни в коем случае не примитив, легкость сродни балетной, когда не сомневаешься - за взлетностью серьезный труд.

Книга, которая возвращает веру, что все хорошие люди будут счастливы. Когда-нибудь. Бог даст.

Book Addict Читаем с Майей