0 Мальчик поплыл, мальчик попал

Эта история начинается в конце сороковых годов двадцатого века, когда Симон Шанже, где-то немного за двадцать, начинающая писательница, предпринимательница, основательница журнала, а также немного журналистка и много – авантюристка, приехала в Конго, чтобы участвовать (и, вроде как освещать в журналах Франции) борьбу волонтёров с африканским трипаносомозом, простыми словами - сонной болезнью. Там, в Конго, юная Симон (а надо заметить, что Симон – очаровательная молодая девушка) внезапно влюбляется в человека по имени Всеволод Сергеевич Голубинов, хотя, конечно, ничего не предвещало – Всеволод на двадцать лет её старше, лысый, малопривлекательный товарищ, который, правда, говорит на одиннадцати языках, да и вообще, не абы кто, а человек, про которого французская википедия пишет, что он на тот момент «самый молодой доктор химио-минералогических наук во Франции».

И вроде бы примерно понятно, что любовь бывает всякая, но даже в статье французской газеты Liberation, вышедшей в 2017 году, было написано – «она влюбляется в этого ничем не примечательного человека, который станет отцом ее четверых детей». Интересно, конечно, что «непримечательный» авантюрист, изучающий рудники в Африке русский химик, говорящий на одиннадцати языках не впечатлил журналистку из Liberation – но, в конце концов, был бы он хотя бы киноактер какой, а так.

Вы, наверное, как обычно думаете - кто все эти люди, но погодите, сейчас всё станет понятно. В общем, эти двое едут жениться во Францию, потому что их африканская любовь явно требует продолжения, во Франции-то и оказалось, что Симон и Всеволод и правда созданы друг для друга, потому что оба написали в жизни какие-то книжки, и оба – ну надо же, - под псевдонимами. А давай еще чего-нибудь напишем, наверняка сказала мужу Симон, а мы помним, что по натуре она была авантюристка и предпринимательница. Давай, сказал Всеволод, и пошел в библиотеку.

В общем, дальше дело было как: очень красивая молодая женщина, вышедшая замуж за не очень красивого, но невероятно обаятельного, рассудительного и очень храброго (вообще-то химию изучать это не статейки в Liberation пописывать) мужчину, хочет стать знаменитой и немножко богатой, но, будучи коварно обманутой коварной французской системой, очень страдает, теряет мужа, теряет деньги, но не отчаивается, а борется, в конце побеждает коварную французскую систему, и с гордо поднятой головой окончательно входит в историю как сильная и независимая женщина, Которая Смогла.

Я сейчас очень утрированно и с очевидными передергиваниями пересказала вам сюжет «Анжелики», потому что там тоже почти всё так и было, а также утирированно пересказала вам жизнь самой Симон, там тоже почти так и было - муж, с которого, кстати, был написан возлюбленный Анжелики граф де Пейрак, внезапно умирает, издательство платит копеечные роялти, дети, дом, быт, хоть помирай вслед за мужем, но она не стала помирать, а пошла воевать за свои гонорары и своё имя.

Как вы уже поняли, эта пара известна нам по псевдонимам Анн и Серж Голон. До сих пор в большинстве материалов про «Анжелику» написана такая история: решив написать великий французский роман, пара поделила обязанности – муж пошел в библиотеку собирать материал, изучать историю, читать пыльные книжки про французских королей, педантично выписывать фактуру и названия французских улиц семнадцатого века, а жена в библиотеку не ходила, а придумывала сюжет, где герои, обуянные внезапной сильной страстью впивались друг друга на каком-нибудь сеновале.

То есть в каждой паре, как известно, кто-то должен быть красивый, а кто-то – непримечательный, то есть, простите, умный.

Много лет спустя Симон будет говорить, что все, конечно, было не так. Писать великий французский роман, разумеется, села она, и в библиотеку ходила тоже она, ну и про страсть, разумеется, писала тоже самостоятельно – а вот когда книжку принесла в издательство, издательство ей и говорит – ты же женщина, Симон, а на дворе пятьдесят шестой год. Ты хочешь, чтобы мы издавали великий французский роман, который раньше мог написать только Дюма, под твоим женским именем? Может, у тебя хотя бы муж есть? Муж, разумеется, был, с непримечательным именем Всеволод, поэтому на обложку «Анжелики» напечатали «Анн и Серж Голон» и на том успокоились, книжка пошла в тираж, и – ну, вы поняли – действительно стала великим французским романом. Тиражи сметались с полок, пару окрестили «новым Дюма», издательство и читатели требовали продолжения – и дальше «Анжелика» превратилась в книжный сериал, новую серию отмечали почти так же, как последний гол Овечкина в НХЛ, перевели на тринадцать языков и задумали снимать фильм с Бриджит Бардо в главной роли. Бриджит, правда, сказала, что в гробу она видала эти корсеты, и от съемки отказалась, то да сё, вот тебе и слава мировая случилась окончательно и без той Бриджит. Любопытно, что Симон фильм терпеть не могла, и понять ее было можно – её героиню, которая боролась за свою жизнь и свободу, сделали какой-то, так скажем, женщиной лёгкого поведения, и вы наверняка, даже если и не смотрели фильм, почему-то слышали, что фильм тот ужасно эротичный и строго для взрослых. По факту, голая спина в ванной и пару сцен из серии «брызги воды на кофточку» — вот тебе и здрасьте, знаменитая французская эротика шестидесятых.

Удивительно, что роман про сильную и независимую женщину, который написала сильная и независимая женщина, пришлось выпускать таким образом, чтобы про автора-женщину в одном лице никто и не подумал, тогда как пресса писала: а вот в Японии так полюбили Анжелику, что Анжелика научила японских женщин наконец-то стать чуточку более сильными и независимыми, а ведь это такая патриархальная страна.

Анжелика в России говорит голосом переводчика Петра Петровича Агапова – и сложно, конечно, предполагать, как она звучит по-французски, но по-русски кажется, что это такой Дюма, который прочитал Маргарет Митчелл. Тот же семнадцатый век, что и в «Мушкетерах», те же дворцовые (во второй части романа) интриги, то же невероятное коварство, та же невероятная, как у «Унесенных ветром» любовная линия. Вот почему «Анжелика» стала такой невероятно популярной еще до того, как придумали турецкие сериалы – собственно говоря, что ни глава, то новое невероятное коварство, удар судьбы, подстава подстав.

Вспоминая факт о том, что вроде как несидевший в библиотеке Всеволод на самом деле не особенно участвовал в «Анжелике» кроме имени, все-таки порой кажется, что писали книжку все-таки разные люди – такой тут порой интересный перекос из несколько, так скажем, увлеченных описаний времени, обычаев и, к примеру, судопроизводства, и, разумеется, будуарно-подковерных приключений. В сети гуляет несколько пересказов «Анжелики», над которыми очень легко смеяться – они написаны в саркастической манере, так же там много раз фигурируют слова, обозначающие различные женские части тела, мол, в «Анжелике» все постоянно это самое теребят, в принципе, такая уж книжка, и, знаете, и вправду такой тон наверняка смотрелся бы более увлекательно, но, оказалось, что одну и ту же любовную любовь можно прочитать по разному, даже если терпеть эту любовную писанину не можешь. В «Анжелике» много драмы, где страдают женщины от насилия мужчин, да собственно она и начинается без предисловий сразу с козырей – няня рассказывает детям про то, как печально известный Жиль де Ре ел и убивал детей.

Зачем было так начинать книжку?

Но интересно, что она примерно так же и заканчивается – чудовищной казнью, кровавой больницей, фразой «умер он, а в ад попала Анжелика», а между этими событиями – роящиеся над трупами у стен монастыря мухи, чужая бедность, монаршая жестокость, те самые коварные интриги – бессердечные ввиду и времени, и титула. Любишь неприглядного мужа? Очевидно, что он колдун, может, он еще и Коперника уважал (уважал, конечно). Выписаны детали быта семей тех лет, описаны особенности тех или иных земель, упоминаются исторические события да и просто сплетни, обсуждаемые в обществе, об отношении государства к торговле и к дворянству (вы что, занимаетесь торговлей, спрашивают у супруга Анжелики, де Пейрака, а ведь будущее королевства за дворянами и буржуа), в то время как кардинал Мазарини в буквальном смысле едет торговаться с испанцами о мире и окончании войны, а что умеют те дворяне кроме как верить в плоскую землю и колдовство? Ожидания конца чего-то мрачного, радостное возбуждение от возможных приятных новостей оборачивается разочарованием и очередным плохим предчувствием. Сама Анжелика - стала хитрее, детка стала взрослой, как поется в легендарной песне; влюбляются в нее все, и мальчики-пажи, и дядечки-короли,  но что в этом хорошего, на этой дискотеке все не те.

Красота – это проклятие, а любопытство кошку сгубило, женщине, как понятно, плохо жилось в семнадцатом веке, но не все эти истории пропали в веке двадцатом, ведь и там всё так же нужен был мужчина, чтобы что-то кому-то доказать, и не важно, где он был нужен – рядом с твоим именем на обложке или в рецензии безымянного критика, который по выражению Константина Мильчина, «сжалился и сравнил «Анжелику» с сочинениями Дюма», чем, собственно, изначально и спровоцировал популярность романа. Впрочем и по сию пору про «Анжелику» говорят много разного – и, вроде бы, написано неплохо, но хвалить неловко как-то, сами понимаете. Сами понимаете, а вот да – так сейчас уже не пишут.