5 Откуда растут человеческие страхи

Однажды мой знакомый, профессиональный и очень грамотный психолог, сказал такую фразу: «Все, чего мы боимся, уже с нами когда-то произошло».

Мне понадобилось время, чтобы понять ее смысл. Ведь кажется, что как раз-таки мы боимся чего-то еще не наступившего, мы боимся вероятности наступления этого события! Но оказалось, что нельзя бояться того, чего не знаешь. Все, что вызывает в нас тревогу и панику уже имело место в нашей жизни как негативное событие, просто могло закрепиться в памяти нашей психики не совсем так, как мы этого ожидаем.

Например, если в человеке вызывает тревогу нахождение в большой компании или необходимость куда-то ехать, значит было что-то, какое-то событие, которое случилось с человеком в присутствии большого количества людей или в дороге, психологическое, физическое, любое - что создало в голове неверные причинно-следственные связи. Человек может даже не помнить о том, что именно его потрясло в той ситуации, но психологически закрепится — большая компания = опасность; нахождение в дороге = опасность, и т.д. И такие неправильные связи нужно искать, докапываться до их первопричины и ломать, иначе они рискуют превратиться в огромную проблему для человека.

Вот похожий пример из книги, который нам описывает о себе автор:

Был период, когда меня страшила улица. Я стал избегать ее. Перестал ходить пешком. Поначалу это казалось чудачеством. Однако за этим чудачеством лежала «целесообразность». Дома меньше опасности. На улице – коровы, собаки, мальчишки, которые могут побить. На улице можно заблудиться. Можно потеряться, исчезнуть. Могут украсть цыгане, трубочисты. Могут задавить экипажи, машины. Вне дома – вода, женщина, война, газы, бомбы, самолеты…

Нервные связи соединяли улицу с десятками бед.

Условные доказательства опасности улицы были многочисленны. Улица и опасность стали тождественны. Связь между ними неразрывна. Обилие доказательств привело к финалу – страх и желание избежать улицы. Именно на улице я впервые испытал страх.

Теперь конкретно об авторе и книге.

Михаил Зощенко известен мне, да и, кажется, каждому советскому и постсоветскому школьнику своими юмористическими рассказами про детей и нелепые ситуации, в которые они попадают. Но сам Зощенко оказался не таким уж веселым и легким человеком, как его произведения. Он страдал от меланхолии, депрессии и панических атак, ошибочно принимая вначале их за проблемы физического характера. Но будучи человеком въедливым и не готовым мириться с таким положением вещей, он решил понять причины своей тревоги, неудовлетворенности, грусти, и, по возможности, изменить ситуацию и жить нормальной жизнью. Конечно, в то время не существовало такое количество литературы, популярной информации, психологов и людей, готовых поделиться аналогичным опытом, как сейчас. Все, что преобладало на этот счет в его бытность — учения Фрейда, которые во всех проблемах видели единственно верным сексуальный подтекст.

Тут я подумал о своих рассказах, которые заставляли людей смеяться. Я подумал о смехе, который был в моих книгах, но которого не было в моем сердце. Не скрою от вас: я испугался, когда мне вдруг пришла мысль, что надо найти причину - отчего скованы мои силы и почему мне так невесело в жизни и почему бывают такие люди, как я, -склонные к меланхолии и беспричинной тоске.

Тем не менее, Зощенко подходит к своей проблеме очень рационально: в первой части книги он садится и временными блоками (начиная от средних лет и продвигаясь к собственному младенчеству) записывает собственные воспоминания, которые могли потрясти его, надломить, поразить, расстроить, напугать. Будь то потерянная игрушка, безответная любовь или события на фронте Первой мировой. Какие-то десятилетия оказываются абсолютно непримечательными, какие-то — более весомыми. В конечном счете, автор докапывается до сути, до первопричин своих страхов  — и это удивительно, какими нелепыми оказались первопричины и как ложно выстроились причинно-следственные связи для психики, приводящие в панику уже взрослого мужчину!

Разрывая эти условные нервные связи, я всякий раз поражался, недоумевал – как они могли существовать, как могли они действовать. Но они действовали, и в той степени, в какой это было губительно для существования. И тут всякий раз нужен был «разговор с собакой», чтоб уничтожить их.

Я разорвал и уничтожил эти условные связи, принесшие мне столь много бед.

И, разорвав условные связи, я освободился от заторможения, от того патологического заторможения, которое всякий раз возникало при встрече с «больными» предметами.

В основе этого заторможения лежал обыкновенный оборонный рефлекс.

Я не могу сказать, что этот рефлекс исчез полностью. Некоторые симптомы механического порядка остались. Но логика их полностью обезвредила – они перестали сопровождаться страхом. И в силу этого они стали постепенно угасать.

Быть может, для полного их угасания потребуется еще пятнадцать лет. Ну что ж, это в пределах человеческой жизни.

Вторая часть книги уже описывает исследования автора на этот счет, его анализ других известных личностей (Гоголя, Есенина, Толстого, Достоевского, По и др., страдавших похожими симптомами) и каждый раз его теория находила подтверждение. Что говорить, даже я, проверив этот подход на собственном опыте, могу подтвердить его достоверность.

Для меня эта книга однозначно стала открытием. Я взглянула не только на автора с другой стороны, но и на эпоху, в которой он жил, и его современников. Я искренне была рада, увидеть победу автора над собственными страхами, проследить его умозаключения и исследования в условиях ограниченных информационных ресурсов.

Я впервые почувствовал вкус еды, запах хлеба. Я впервые понял, что такое сон, спокойствие, отдых.

Я почти заметался, не зная, куда мне девать мои варварские силы, столь непривычные для меня, столь не скованные цепями

Очень полезная работа и отнюдь не легкое чтиво для вечера. Считаю, что точно стоит к прочтению для людей, страдающих подобными симптомами, желающими найти выход из череды тревог и грусти, докопаться до собственных первопричин, или же просто для людей, интересующихся данной темой.