5 Что скрывает правда

Я давно уже ничего не писала, и тем более правду. Не помню, сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз отправляла кому-то открытку или письмо. Дневник я тоже не вела. Меня никогда не прельщала эта идея. Слова и мысли, что вертелись у меня в голове и казались такими важными и оригинальными, бледнели и умирали, стоило им оказаться написанными. Словно успевали завянуть за время короткого пути от головы до бумаги.

Всё-таки некоторые книги случаются, это неизбежно и внезапно, как осенний дождь, когда вдали начинает греметь гром, ты дома, тебе тепло и уютно и вот этот шум нарастает, капли лупят по крыше, по листьям, в окно. В такие вечера самое время топить камин, заваривать чай и рассказывать истории.

Не все из них можно рассказать, но некоторые особенно просятся быть рассказанными. В этом случае историю можно рассказать бумаге, сжечь её после (или не делать этого, но это важный, но осознанный риск). Сколько тебе лет? Что пришлось тебе пережить? Сколько имён и лиц ты помнишь, а сколько уже забыто? Не шутит ли с тобою память? Некоторые события ты помнишь отчётливо, так, как будто это было вчера, от некоторых осталась только зыбкая дымка, ореол, запах, ты помнишь его на ощупь – первое объятие с первым влюблённым в тебя, первая боль, первые слёзы были солоны на вкус, горечь поражения, похожая на изжогу, поднимающаяся откуда-то из глубин, первая сладость победы, расставание, смерть, жизнь, всё по кругу. Некоторые книги вот так отзываются всем и сразу – так случилось с этой – домом, садом, розами, дневником, воспоминаниями – совсем, конечно, чужими, но как раз именно тем и отозвалось – историями, которые рассказывают только в определённые моменты жизни.

Я расскажу вам это: вот есть женщина, которой пятьдесят шесть и её поздравляют с днём рождения, приходят гости, семья в сборе, одна из внучек дарит ей дневник с розами. Некоторые истории лучше всего доверить только бумаге, это вы знаете и сами – и она начинает писать, как будто груз накопившихся скелетов в одном маленьком шкафу под названием «душа» стал невыносим. История, как и положено, начинается с самого-самого начала, когда от памяти можно ожидать чего угодно, а от событий чётче осел запах или сказанное слово, чем детали и мелочи, из которых можно восстановить картину целиком. Но, тем не менее, хватает и этого. Картина складывается, как будто собираешь паззл, но не знаешь всей картинки – скажем, крышку с ней потеряли, тем интересней. Но все ли кусочки вообще в коробке? Может, тут нет и половины?

Ева – взрослая женщина и считает, что жизнь - прожита. Ева пишет. Ева – ребёнок, который только начинает осознавать слово «семья». Рядом – ничего особенного – мама и папа. Мама красавица как с обложки, папа – просто папа, он под каблуком и это становится ясно слишком быстро, никакой интриги. Мама постепенно рушит своими шпильками всю мозаику, нанизывает на них всё, что только-только начинает пробуждать в Еве любовь, чувство собственной значимости, весь мир, тепло, ласку – всё это лопается, как шарик и остаётся наколотым на холодную сталь, раздавленное и попранное. Мама такова, и Ева начинает понимать, что в этом мире есть место только одной из них. Она принимает решение убить её. Это решение зреет долго, всё детство, всё отрочество, перетекая в жаркую юность. За всё это время Ева растёт, а вокруг неё происходит маленький, вряд ли похожий на такую едкую литературу про детей-и-наркотики-без-крова-сирот, ад. У ада тоже есть свои филиалы, в жизни Евы точно происходит один из них, тихий, незаметный, но страшный, от которого щемит сердце и хочется вмешаться. Но вмешиваться тут некуда – это просто бумага под обложкой, где розы. История течёт, шумит, как тот дождь, про который очень уютно хотелось рассказать в самом начале, появляются и уходят люди, но остаётся боль, а потом уходит и она, останется только чувство – и здесь я не смогу точно его объяснить – удовлетворения? Правильно прожитых лет? Счастья?

В самом деле, в жизни неизвестно, где ты совершишь страшную ошибку и осознаешь её, моля всех богов отмотать собственную жизнь назад, до того момента, когда. Иногда ты просто не делаешь ошибку, но очень хорошо представляешь её себе – и как порой сладко было бы её сделать, но что-то (может быть эта та самая мифическая совесть) не позволяет тебе, держит крепко за руку и шепчет в ухо – всё пройдёт. Всё действительно проходит в этой жизни, но мы, те, кто живёт сегодняшним днём, ещё молоды, горячи, полны энтузиазма, оптимизма, чувств, стремлений – мы пока ещё не осознаём этой простой истины. Вот для нас эта книга - просто как одна из рассказанных историй о том, что иногда, когда кажется, что выхода нет - он есть, когда кажется, что твоя жизнь - отстой, это неправда, когда ты думаешь, что ты слаб, но ты - силён.
И всегда будет время написать свои мемуары так, как всё это вспомнится на бумаге.

Дневник дописан. Передо мной лежит пустой лист бумаги и останки жизни. Берясь за ручку, я чувствую себя так же неуверенно, как в тот день, когда впервые писала мужчине, с которым провела дождливый день в Стокгольме. Сердце бьется в груди, ладони потеют, хотя я еще не написала не строчки. Я не знаю, как написать, что сказать… Но слова сами берут дело в свои руки, как и тем летом. Рука сама собой выводит буквы: "Dear John..."