5

Знакомство с этой книгой назову, ни много ни мало, особенным событием в моей жизни. Я давно и нежно люблю Маргерит Юрсенар, ставлю ее в один ряд с величайшими мировыми литераторами, но дело даже не в том, что ее произведения ничуть не менее великие, чем Шекспира или Льва Толстого. Я думаю, что обычная жизнь человека не очень выдающегося, не гениального, вот как у меня, по большей части бесцельна и бессмысленна. Но прочтя "Философский камень", я подумала: а ведь она, пожалуй, прожита не совсем зря, если я сумела оценить величие Зенона, если этот с виду неприятный и суховатый человек стал частью меня, если я испытывала к нему огромное сострадание, как если бы он существовал на самом деле.

И можно ли сказать, что Зенона не существует? Для меня это не имеет смысла, потому что я знаю его как сама себя и люблю как самого близкого мне человека. В то же время я хорошо понимаю, что живя Зенон поблизости, я была бы равнодушна к нему, я бы не имела никакого понятия о его внутреннем мире, который этот персонаж Юрсенар - средневековый философ, ученый и врач - не открывал никому, даже ближайшему другу. О смерти людей, которых я знала поверхностно, я сожалею, но я не сокрушаюсь о них так, как об этом вымышленном персонаже - он для меня более живой и реальный, чем многие из окружающих. Писательница вложила в него все лучшее, что в ней было, а поскольку она обладала гениальным литературным даром, Зенон стал живым и затем - бессмертным, увековеченным в романе.

Это самый достойный человек, которого можно вообразить в нашу эпоху, материалист, гуманист, ни к чему в жизни не привязывавшийся и в то же время полный сострадания. Зенон не верил, что душу ждет жизнь после смерти, однако в сцене умирания врача Юрсенар идет дальше, ничего не утверждая до конца и одновременно описывая ее не как завершение, а скорее как метаморфозу. Когда это написано так убедительно, поневоле начинаешь думать, что искусство способно объяснить многие тайны жизни. Зенон, впрочем, был всегда скептичен, полон сомнений, доверял более чувственному опыту, чем каким бы то ни было теориям. И все же, в конце жизни, он не может лгать себе: в человеческом существовании намного больше загадок, чем способен объяснить научный подход и материализм.

Каким пустым мне теперь кажется целый предыдущий год чтения по сравнению с этой книгой.