5

Дело было так. Я заправила ручку красными чернилами и написала книгу.

Если вы думаете, что написать книгу очень просто – вы ошибаетесь. Кому-то нужно испытывать яркие эмоции, чтобы писать на волне вдохновения, но это не про меня. Кому-то нужна тишина и спокойствие, однако я не могу долго находиться в тишине – она на меня давит. Кто-то спасается алкоголем, но я слишком быстро пьянею. Долгие годы ушли на поиск того, что будет давать мне стимул писать, и в один из дней я нашла для себя этот двигатель. Мне нужно бороться. Мне нужна постоянная борьба с кем-то или чем-то для того, чтобы я могла писать. Никогда не слышала о таком от моих знакомых-писателей, но я и не так часто выхожу в свет, чтобы знать слишком много.

Есть много вариантов, с чем и за что можно бороться. Большинство из них мне не подходят по характеру. Для борьбы с людьми я слишком слаба, насекомых в моем доме не водится, а общественные организации мне вовсе не по душе. Как говорила моя бабушка, клин клином вышибают, поэтому я решила бороться с грязью. Нет-нет, я не взялась за тряпки и веники и не начала вылизывать свою маленькую квартирку – здесь и намывать-то нечего. Я решила бороться с языковой грязью. В моем представлении это выглядело так: я пишу страниц 10-15 моей будущей книги, потом начинаю перечитывать получившийся фрагмент, убирать всю грязь из текста до тех пор, пока он не станет кристально чистым.

Первым делом мне пришлось обеспечить себе отсутствие всякой критики. Моя прабабушка вешала на дверные ручки тряпочки, чтобы семья не марала металл грязными пальцами. По ее примеру (кажется, борьба с грязью у меня в крови) я навесила такие же «тряпочки» на свое произведение: не хочу, чтобы кто-то трогал, лапал и прикасался к моему идеально чистому в будущем тексту. Я перестала приглашать своих друзей в гости – мне не хотелось, чтобы даже к рукописи кто-то прикасался. Мне казалось, что простой факт прикосновения к бумаге испортит написанный на ней текст так сильно, что мне опять придется его вычищать и выскабливать. Странная идея, наверное, но что-то мне подсказывало, что так будет правильно.

После того, как «тряпочки» были развешаны, мне пришлось выделить неприкосновенные вещи в моем тексте. Я знала, как зовут главного героя, я знала город, в котором он будет жить, я знала цвет его волос и цвет глаз, любимый напиток и любимую песню… Все это, и еще несколько фактов, которые ни в коем случае нельзя изменять, я заперла и запретила даже себе к ним прикасаться. Однако раз за разом нарушала свой же запрет и постоянно вычитывала и вычитывала мои неприкосновенные факты – вдруг туда затесалась какая-нибудь пылинка, которую нужно срочно убрать?

Но все это была подготовительная работа. Мне предстояло написать самую настоящую книгу. И я совершенно не знала, с какой стороны подойти к этому предприятию. Мне нужен был кто-то опытный, кто подскажет, где взять слова, как не пересыпать запятых или прилагательных, как вылепить себе подходящего героя и еще уйму вещей. Я открыла компьютер и написала своему другу в Америку, что нуждаюсь в его помощи. Но он меня, кажется, не понял, потому, что начал присылать доллары в бумажных конвертах. Мы были не настолько близки, чтобы я могла принять от него такие суммы денег, поэтому пришлось все систематично возвращать обратно. Еще одна маленькая борьба.

Пришлось одной проходить этот путь. Рано утром, когда все нормальные люди еще спят, а многие даже не ложились, я вставала, наливала себе чашку кофе и шла в кабинет. Я осматривала свой рабочий стол, не рискуя поначалу прикасаться к нему или к бумагам. Мне казалось, что я еще не собрала достаточно мыслей, чтобы начать процесс. Однако кофеин действовал безотказно: он будто вытряхивал меня из постели и кричал: «Хватит гнить в кровати!». Я садилась за стол, закатывала рукава и начинала трудиться. Алгоритм был четко выверен: 15 страниц текста, не перечитывая. 5 минут паузы на вторую чашку кофе. Первый взгляд на написанное. Ревизия запятых. Ревизия повторений. Поиск более красивых и доступных выражений. Раз за разом перечитывать текст до тех пор, пока он не станет идеально чистым. Мне не подошло бы что-то близкое к идеалу, мне нужен был текст прозрачный, как вода. Конечно, сразу не получалось. Только что написанное быстро превращалось в лист, полностью заполненный исправлениями, однако я не сдавалась, переносила уже немного исправленный текст на новый лист, чтобы на нем продолжить свою чистку. Потом снова и снова текст переписывался, ровно до тех пор, пока было нечего править. Ровно до того момента, когда все не становилось идеально.

И так день за днем. Конечно, были и творческие кризисы. Когда я совершенно не знала, что писать, приходилось заходить к мысли как-бы со двора. И это помогало: с такой тактикой в моем тексте было гораздо меньше грязи. Но она все равно то и дело появлялась, даже там, где ее вроде бы не должно быть, и я снова брала ручку и снова безжалостно вычеркивала и тщательно переписывала тексты до состояния моего эталона.

Когда половина книги осталась позади, мой американский друг наконец перестал присылать мне деньги и порекомендовал не заниматься глупостями, а нанять грамотного редактора, который за небольшую сумму денег сделает все то, чем я жила ежедневно последние пару лет. Я, конечно, отказалась – зачем же мне нужен тот, без кого я прекрасно обходилась все это время? Однако друг решил взять инициативу в свои руки и однажды в мою дверь раздался звонок. Да-да, ко мне пришел редактор собственной персоной, да к тому же пообещавший не взять ни копейки за свои услуги. Я была удивлена, однако пригласила его на кухню выпить по чашечке кофе и обсудить детали.

Мужчина произвел на меня впечатление. Статный, лощеный, какой-то сам по себе идеальный… Только один вопрос меня мучил: как же он будет чистить мои тексты, ведь это грязная работа, а он вон какой. Видя мои переживания, он предложил попробовать поработать с ним один день. Если вдруг что-то не понравится – тихо-мирно разойдемся. Я согласилась.

И вот что удивительно: от его прикосновения листы совершенно не пострадали, а даже будто бы им стало лучше. А уж когда он достал свой карандаш и начал тихо вносить правки, я решила, что это какое-то чудо. Я прервала его работу и спросила, как же он это делает?

Его ответ перевернул все в этой истории. Он рассказал, что он видит всю грязь и буквально впитывает и всасывает в себя все ошибки, от этого то и кажется, что текст становится лучше прямо на глазах. Тогда я спросила: неужели он пришел ко мне, к моей рукописи наполненный чужими ошибками? Он ответил, что нет. Но у меня был еще один вопрос: неужели он сидит рядом с написанным мной текстом, а в нем находятся все ошибки оттуда? Он ответил, что да. И добавил, что в его практике бывали случаи, когда количество ошибок его просто переполняло, и чьему-то тексту не везло: все накопленное вываливалось в этот текст.

Этого я не могла пережить. Мне пришлось запереть его в ванной на ключ.

Я дописала эту книгу сама. Я вычищала и вычищала все укромные уголки и все проблемные места. А теперь, когда книга написана и я пишу этот текст, мне впервые не хочется бороться. Я допишу эти строчки и ни разу не прочитаю. А еще, в отличие от книги, выложу их на всеобщее обозрение. И пусть мне очень захочется снова вернуться к «тряпочкам» и к исправлениям, это будет не здесь, не на этих страницах. И пусть читатель мне это простит.

Д.Б.Т.