4

«Ей хотелось известно что, известно с кем. Но «известно кто» не звонил, зато звонил неизвестно кто. На улице тоже было неизвестно что. Вчера обещали, и шло то, что обещали. Снега не было ни в одном глазу…»
Так начинается «Равновесие…». Как часто бывает у Нарбиковой, муж и любимый человек для героини Саны не одно и то же. Любовник – сосредоточение любви космического охвата, объект привязанности на грани фола и субъект нежности и унижений, а муж – кто-то вроде надоевшего своими наставлениями отчима, от которого можно и должно сбежать, сделав вид, что направляешься по нужде в густые кусты, способные укрыть всё непристойное, что творится в этом мире. У любовника тоже обстановка в личной жизни не проста: есть друг-воздыхатель и жена, нет, даже много жен, которые, если бы их прятали в шкаф по известной надобности, переубивали там друг друга. Если выставить за дверь всех лишних персонажей – то есть, мужей и жен – остаются главные герои, любовный треугольник: Сана, Отматфеян, Чящяжышын. Фамилия последнего неспроста во всех карманах носит орфографические ошибки – герой этот нарушает все возможные правила «здорового» общества: любя Отматфеяна, он пытается прикоснуться к его душе через близость с Саной.
Все это было бы дурным водевилем, будучи изложено языком сентиментального романа. Нарбикова же удивительно талантливо мешает стилистическую изощренность в виде повсеместных сближений омонимичных слов и ассоциаций с абсурдностью и гиперболизацией ситуаций: стоило героине заняться любовью по телефону, она сразу же рожает от этого сомнительного соития девочку Таню, которая спит в кроватке у самых чистых окон – пустых рам, пока ее безработные родители едят из тарелок без дна. Можно жить и так, главное – это слышать, что тебя «страшно любят» и валяться с объектом страсти по полдня в обнимку, а остальное как-нибудь наладится. При этом сквозь «чернуху» просвечивает Серебряный век, который признает за человеком право на обладание субъективным мнением, приравненного к истине, по поводу любых философских вопросов. Герои без труда объясняют, каковы взаимоотношения человека и Бога, и иногда только могут замешкаться, разгадывая более сложную тайну: «Где у неба детородный орган?».
Проза Нарбиковой густая, насыщенная, сложная. В одном из интервью писательница советует читать ее произведения «залпом», но сложно представить мазохиста, способного внимательно и отрешенно (как призывает А. Битов) прочесть за вечер «Равновесие…». Это как с «Муви 43» - вы скорее откусите себе пальцы, чем дочитаете до конца.