Первая книга

В это, наверное, трудно поверить людям, которые меня знают, но было время, когда я ненавидела книги. Ненавидела до бессильной злобы и слез и наотрез отказывалась читать хоть что-то даже по школьной программе. Мама читала мне перед сном "Волшебника Изумрудного Города", но я засыпала абзаце на втором, а она не замечала, дочитывая главы. На следующий вечер ей приходилось начинать ту же главу сначала и так до бесконечности. Сочинения, которые задавались на дом, вызывали во мне необъяснимое желание вскрыть собственную голову вилкой, лишь бы не иметь к домашнему заданию никакого отношения. Поэтому я могла часами курсировать между комнатой и кухней, где разговаривали родители, с замусоленным листком бумаги, постоянно выспрашивая у отца, что написать дальше. После одиннадцати вечера он обычно сдавался и писал сочинение за меня сам.

Почему так сложилось, трудно сказать. Честно признаться, попади я в такую ситуацию с собственным ребенком не знала бы, что делать. Возможно, сильно повлияла учитель литературы и русского языка, Фарида Махмудовна, которая считала, что русский язык на "отлично" не знал даже Пушкин, так что нам уж точно ловить нечего. Я с жутчайшим отвращением непроизвольно морщусь, когда речь заходит о Гоголе, - до сих пор помню, как в 5-ом классе Фарида задала нам "Вечера на хуторе..." для самостоятельного чтения. Первые раза четыре я всерьез пыталась прочесть сама, но через слово ничего не понимала. Потом мне пыталась читать мама, но и у нее были проблемы с переводом некоторых моментов с украинского на русский. Так что Гоголь у меня был воплощением всей литературы в целом - неподъемная непонятная чушь.

Мне было лет 11, когда мама практически отчаялась хоть как-то приобщить меня к чтению. Последней ее попыткой стало обращение к продавцу в нашей "Книжной лавке". И он дал ей "Меч Без Имени".

Я очень хорошо помню, как мама занесла мне эту книгу в комнату. Книга подпрыгнула на диванной подушке, будучи брошенной, и замерла по правую руку.
- Попробуй посмотреть, для тебя купила.
Бесконечные 10 минут мы с книгой смотрели друг на друга. Честно? Меня подкупила обложка. Я и сейчас готова рассматривать ее, любовно повторяя по глянцевой поверхности контуры рисунка, натыкаясь на неглубокие царапины и вмятины. Затем я взяла ее в руки и... очнулась дня через два, когда книга кончилась. Не было времени на сон, не было времени на еду, даже в туалет сходить времени не было. Я ругалась с мамой, читала под одеялом тайком, засыпала и просыпалась в обнимку с ней. Жадно глотала слова, абзацы, будто дикарка, не успевая прожевывать.
...

Вторую книгу трилогии я заполучила через день. Помню, даже почти всплакнула на подоконнике, разглядывая летнее ясное небо, что Локхайм, летающий город, - всего лишь выдумка. Следом была проглочена заключительная часть. Потом другие книги Белянина. Затем - Брэдбери, Конан Дойль, Дюма-отец, Белый, Пратчетт...

Прошло уже больше десятка лет, как это случилось. Но чувства, которые я испытываю к этой книге, не изменились.
Я читала ее больше 30 раз. Когда исполнилось 14 и родители подарили магнитофон, начитывала текст на кассеты, чтобы слушать. Знаю на каких страницах расположены любимые диалоги. С удивлением обнаружила, что принцесса Лиона при первом упоминании в одном и том же абзаце пишется то через "е", то через "и" (и я считала, какого варианта больше, чтобы понять, как же правильно), а в другом месте трилогии перепутано одно из средних имен Бульдозера. Это было настолько важным, насколько вообще что-то может быть важным для человека.

Я взрослела, менялись вкусы, но книг Белянина каждый раз ждала, как праздника. Начинала под вечер и заканчивала под утро.
Потом перестала покупать.

Было время, когда я стыдилась знакомству с этой книгой. С высоты подросткового максимализма казалось, что это ширпотреб.
В сравнении с Воннегутом.
В сравнении с Хоссейни.
В сравнении.

Со временем пришло осознание, что это уже часть моей истории. Что когда-то давно один человек написал книгу, ставшую для меня персональным заказным письмом, в котором лежало приглашение в мир литературы. И если я испытываю благодарность к нему, это лучшее, чем я могу отплатить.

Каждый путь имеет отправную точку. Моя здесь.

PS: Jedaevich уже два или три раза звал меня на читательские встречи с Андреем Олеговичем. Один раз даже сам был, подписал по моей просьбе книгу. Я не соглашаюсь, потому что мне до сих пор страшно: кажется, что я увижу ландграфа во плоти и расплачусь. Но это другая история.