Черный «мессер».

«Вот уже который месяц
и уже который год
прилетает черный "мессер" --
спать спокойно не дает»
Булат Окуджава «Черный мессер», 1961 г.

Надо прочесть полностью замечательное стихотворение Булата Окуджавы, чтобы в полной мере почувствовать с какой иронией автор рассказывает о том, как реальный самолет времен Великой Отечественной войны стал темным сакральным образом той войны.
Война это всегда смерть, а смелый солдат не тот, кто не боится смерти. Как известно, смерти не боятся только дураки. Смелым солдатом можно назвать того, кто способен жизнь на войне устроить, как работу. Тяжелую, под страхом смерти, но работу. Тогда можно жить и выжить на войне.
Когда же та страшная война закончилась, когда кончился непосредственный ужас смерти, оказалось, что он всё ещё жив в сердце солдата.
Тени самих фашистов, их танков и самолетов, бомб, мин, гранат, пуль, того, что могло убить и убивало на фронте преследовало фронтовиков всю оставшуюся жизнь. Именно призраки этих убийц из прошлых боев тревогой грозящей смерти поселялись внутри каждого, даже самого смелого солдата, и оживали во снах.
Почти все, кто побывал в настоящем бою, не могли избежать этих страшных видений. И не всем из них удавалось, подобно Булату Окуджаве, спасительно одолеть эти жуткие тени прошлого.
Черный мессер» - прототипом этого призрака был самый распространенный истребитель нацистской Германии Bf.109 (Ме-109) в годы Второй Мировой.
Он тоже ужасом своим настигал солдат той войны во снах.
Этот черный «мессер» настигал наши измученные, отступающие под горячем солнцем остатки войск на горячих, пыльных дорогах смоленщины. Это он поливал свинцом обессилевших беженцев с детьми, бредущих вперемежку с солдатами. Это сидевшие за штурвалами черных «мессеров», обнаглевшие от безнаказанности, сдуревшие от чужой крови, нацистские летчики гонялись за одинокими людьми в поле, желая подстрелить испуганную «дичь»…
И сегодня где-то в подкорках нашего русского сознания сидит страх перед этим самолетом.
Мне, конечно, не снится черный «мессер», но порой кажется, что я ненавижу его также люто, как мой дед, который вернулся с фронта с рукой, раздробленной осколком авиационной бомбы.