"Эх!"

"Эх, заживём тогда, господа!" — говорил юноша сла́вный.
Приятно его было слушать, благода́тно;
— Это ведь Питер! Не Калмыкия вам, там... За́пад;
— Пётр-то это самое, а, окно прорубил, теперь не налюбова́ться.
—
Вот еду туда, жизнь будет иная, сладкая, как щербе́т.
Птицы щебечут, котики лежат у парадных, лоснится ше́рсть;
Ляпота-то какая, господа! Вот бы добраться быстре́е.
Уж там я вам заживу, уж наживу там уютное име́ние.
—
Сам, конечно, в Питере, ой, Петербурге! не был, но культура ведь, культу́ра.
Там и люди другие, и чувства особыя толку́тся;
Да, заживу, уже вижу, как буду лыбиться каждой пылинке, каждому пню́.
Это вам не N! Это Нева, родная, как материнская гру́дь.
—
Немного перемотаем время, чтобы не растягивать де́йствие.
Снова поезд, снова паренёк льёт свои ре́чи;
— "Эх, заживём тогда, господа! Я горяч, как сталь в руках у реме́сленника".
— Впереди ведь Москва, уж там-то бытие точно изме́нится...