Прекрасное многословие

В нашей повседневности постоянно происходят так называемые рядовые события, банальности, обыденности, которые по причине своей повторяемости, а то и перманентного присутствия, кажутся нам понятными. "Ну, это я знаю", - говорю я, вторя Кисе Воробьяниному из фильма Гайдая, и точно, как он, пропускаю определение понятия, его смысл для меня и общества. Материнство? Ну, это я знаю. Музыка? Ну, это я знаю. Трансцедентальность? Ну, это я знаю.
В чем-то оно действительно так, - когда начинаешь выписывать свое "знание" словами и вслушиваться в него, то зачастую прилепляешь и фразочку "это же было понятно с самого начала". И все же в этом с самого начала понятном почти всегда присутствует элемент открытия.

Вот, пишет Томас Манн:
Если, говоря о тех тягостных отношеньях между Иосифом и его братьями, что сложились с годами, перейти от частного к общему, от отдельных размолвок и ссор к их основопологающим причинам, то причины эти сведутся к зависти и самомненью... -
завершая пассаж:
...не часто бывает на свете столько поводов для самомненья, а тем самым, конечно, и для зависти...

Строго говоря, под самомненьем он подразумевает свойство Иосифа, а под завистью - братьев. Но, обезличенно поставив их рядом, он открыл мне глаза на то, что мне "было понятно с самого начала": источник зависти есть самомнение. Чем более высокого мнения о себе человек, тем он более подвержен чувству зависти. Потому что "ведь я красивей, а меня забыв, он нежным чувством наградил другую!..".

Или, ранее, он говорит об опасности привязанностей, опасности любви, которая (неточная цитата) страшно обезоруживает человека перед судьбой:
Вряд ли человек чувства сознательно пренебрегает свободой и покоем, нарочно бросает выхов року и хочет жить не иначе как в страхе и под занесенным мечом. Такая дерзкая воля, по-видимому, просто присуща разгулу чувства, ведь для всех очевидно, что он предполагает большую готовность к страданью и нет большей неосторожности, чем любовь. Сказывающаяся тут противоречивость природы состоит только в том, что подобную жизнь выбирают нежные души, неспособные нести взваленное на себя бремя, - а кому оно пришлось бы по силам, те и не думают подвергать опасности свое сердце, и поэтому с ними ничего не может случиться.
Ну, разве же я этого не знала? И разве, облеченное словами, не открывает это знание туннель вглубь, тогда как невербализованное оно просто ютилось где-то под лавкой?

Или, еще ранее, говорит Лия своим сыновьям:
Мы должны сохранять самообладанье, вы и я, и держать свои сердца обеими руками, чтобы они не одичали, вознегодовав на несправедливость.
Зачем держать себя в руках? чтобы не одичать! Разве не раскрывается здесь вся гордая ответственность за то, что ты - человек?

А вот он изображает относительность времени:
Незачем напоминать, что год состоит не только из своих времен, не только из круговращенья от весны, зеленых лугов и стрижки овец через жатву и летний зной, первые дожди и осеннюю пахоту, снег и заморозки снова к розовым цветам тамариска; что это только обрамление, а год - это внушительная вязь жизни, море происшествий. Такую же вязь из мыслей, чувств, дел и событий образует и день, и час тоже - в меньшем масштабе, если угодно; но различия в величине между отрезками времени довольно условны, и масштаб их определяет заодно и нас, наше восприятие, нашу настроенность, нашу приспособляемость, так что при случае семь дней или даже часов - это море, плавание в котором потребует больше сил и смелости, чем плавание в море целого семилетия. впрочем, при чем тут смелость! Как ни входи в этот поток - с веселой отвагой или робея, - чтобы жить, надо ему отдаться, а больше ничего и не требуется. Уносит он нас стремительно, однако стремительность эта ускользает от нашего внимания, и когда мы оглядываемся, то оказывается, что место, где мы вошли в него давно позади, на расстоянье от нас, например, в семь лет, которые прошли, как проходят и дни.
И тут я могу только добавить, что стремительность времени подобна скорости Земли, с которой она несется по своей орбите, и которую мы, живущие на ней, не ощущаем точно так же, как не чувствуем течения реки времени, а можем лишь по внешним признакам судить, как далеко нас уже занесло...