Mrs. Premise and Mrs. Conclusion visit Jean-Paul Sartre

Зима состояла из жидкого азота и двух вариантов: замерзнуть снаружи или замерзнуть изнутри. Варежка, закрывающая нос, быстро обрастала льдом. Это происходило в одной окоченевшей подворотне от кинотеатра "Спутник", где все скрипело, когда ходил трамвай, а пластиночный проигрыватель, наглотавшись пыли, начинал откашливаться: п.. п.. п.. Это было намного раньше всего остального, может, парой лет позднее большого взрыва, начала времен и динозавров, это было даже раньше страшной книги Сартра, которая завелась в тумбочке отца. Страшнее Сартра тогда были только афиши кинотеатра "Спутник", художник которых даже из Бельмондо мог сделать кровожадную беспозвоночную губку бордового цвета, и каждый романтический герой любой привозной комедии был неотличим от Фредди Крюгера, а названия фильмов кто-то писал красным по зеленому, и одно только это превращало их в фильмы ужасов. Ужасы происходили, наверняка, и внутри самого кинотеатра — надпись на нем совершенно точно не читалась как "Спутник"; может быть, это было какое-то иностранное слово, которое нельзя прочитать, когда ты уже знаешь, как нужно писать (крупными печатными, развернутыми вокруг своей оси (допускается также зеркальное отражение некоторых букв - какая разница?). Афиши кинотеатра "Спутник" висели прямо перед выходом из подворотни, перпендикулярно надписи "Парикмахерская", поэтому, заранее зная, что их ждет, глаза закрывались задолго до того, как нарисованные ужасы можно было различить.
На каком-то кусте, росшем у дома, подписанного "Парикмахерской", я однажды нашла повешенную Барби со спущенной кожей. А когда мы с сестрой прятали клады, я ни разу не нарисовала карту, ведущую к отцу в тумбочку, к ужасной книге Сартра. Ни разу. Никогда.