Дебора Леви: Мари Кондо не отвоевать моих полок с книгами

Ответная реакция на cовет Мари Кондо выбрасывать те книги, что не приносят нам удовольствия, показывает, насколько мы, в цифровой век, привязаны к физическим копиям книг. Я считаю, что Кондо очень впечатляет. Мне нравится ее совет складывать рубашки с любовью в наших руках. Почему бы и нет? Так или иначе, я лично не стану этим заниматься, потому что я поверила в свое время Вирджинии Вулф, когда та посоветовала женщинам-писателям убить в себе домашнего ангелочка. Надеюсь, мы смогли это сделать с любовью в наших руках. (И, кстати говоря, меня повеселила Кондо и ее эксперименты с разрыванием книг по частям, чтобы они лучше умещались на полках. Наверное, это все-таки перебор.)

На текущий момент моей жизни я опустошила свои полки от многих книг, которые были со мной десятилетиями. Я осознала: у меня нет к ним никакой привязанности. Словно в отношениях, зашедших в тупик, я жила с надеждой, что мы когда-нибудь найдем общий язык. Или, в более духовном понимании, если книги и говорили со мной, я не хотела их больше слушать. Я начинала, забрасывала и, как итог, признавала свою ошибку и нежелание браться за книгу изначально. Художественная литература, к примеру, может быть скучной по тем же причинам, по которым сами люди могут быть неинтересными. Ограниченность, нетерпимость к недоверию касательно чего-либо, отсутствие интереса к личным качествам других, не в состоянии углубиться в неизвестную часть своего мозга (более известную как подсознание). Неугомонная веселость или отчаяние, и, что самое главное, отсутствие у меня интереса понять, о чем она думает.

Едва ли моя текущая коллекция станет причиной моих новых знакомств, потому что мне не совсем нравятся люди, читающие много умных книжек. Тяжелое и грустное откровение. Я очевидно привлекаю людей со схожими книжными интересами. Однако кажется, что с книгой отношения более сексуально привлекательней и крепче, нежели с человеком, который ее прочел.

Большинство книг, что у меня остались, приносят мне радость, но я осознаю, что мое понимание радости отличается от вашего. Для начала, под буквой «Л» – Жак Лакан (чья теория настолько сложная, что он получил прозвище Плакан), Элмор Леонард, Примо Леви. Больше всех я перечитывала Лакана. Потому что я не понимаю большинство его работ. Не считаю это чем-то плохим. Леви, исключая чудо, благодаря которому он пережил военные лагеря, не приносит мне такого удовольствия, как Мюриэл Спарк. Однако я осознаю великую жертву и историческую необходимость для Леви переживать вновь время в Аушвице, возвращаясь туда каждый день во время написания и редакции «Человек ли это» . Рядом с Леви у меня стоит роман «Аустерлиц» Зебальда, который хорошо резонирует вместе с ним.

Странно, но я сохранила большинство уже потрепанных книг, которые читала в юности, включая Керуака и Колетт. Я начала читать у нее цикл книг о Клодине, затем переключилась на «Бродягу» (The Vagabond), «Чери» (Cheri) и ее более эзотерическое «Чистое и порочное» , где было что-то запретное, что привлекало меня. Она была будто одной ногой «вне» и другой внутри буржуазной жизни ее эпохи, и мне нравилось, как она на этих самых ногах носила мужские шлепанцы, чтобы позлить своего чопорного второго мужа.

Я наслаждаюсь коллекционированием работ «потерянных модернистов», таких как Хоуп Миррлис, несмотря на то, что мне нравится лишь одна ее поэма «Париж», написанная в 1919 году – чарующее приключение, один день из жизни послевоенной столицы. Мне она нравится из-за заметного и содержательного вступления Сандипа Пармара, в котором я узнала, что это издательство Хогарт Пресс (принадлежавшее Леонарду и Вирджинии Вулф) опубликовало Миррлис, и которое первым в Британии опубликовало «Толкование сновидений» Фрейда.

Так получилось, что книги у меня сами собой начали собираться еще и по историческому периоду. Рядом с Миррлис у меня стоит несколько трудных, но заманчивых работ Гертруды Стайн – которая тоже жила в Париже в 1919 году, наблюдая с балкона отеля за измученными израненными солдатами, возвращающимися домой. В настоящий момент я пишу о Стайн, ее учебе в колледже Редклифа в области психологии под попечительством философа Уильяма Джеймса. По этой причине «Принципы в психологии» Джеймса стоят рядом со «Становлением американцев» Гертруды Стайн.

И снова к Мари Кондо. Я хотела бы знать, как складывать одежду так, чтобы она стояла аккуратным рядом, как она нам мастерски это продемонстрировала. Проблема в том, что я не уверена, что подобный порядок сделает меня свободнее, счастливее и более приближенной к остальному миру, чем моя беспорядочная книжная коллекция.

Дебора Леви

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ