Цитаты из произведения Тридцатый год

Скоро он выздоровеет. Скоро ему исполнится тридцать. День придет, но никто не ударит в гонг, чтобы его возвестить. Нет, этот день не придет - он уже здесь, он присутствовал в каждом дне этого года, который достался ему так тяжело. Его очень занимает, что будет дальше, он думает о работе и мечтает выйти из ворот там,…

Потом он подумал: «Ведь я жив и хочу жить еще долго. Седина, этот светлый знак боли и первый предвестник старости, почему она так меня испугала? Пусть остается, и, если через несколько дней этот волос выпадет и не появится новый, я все равно сохраню в памяти это предчувствие и никогда больше не испытаю страха перед…

Сколько же бесполезных часов провел он с другими! Правда, и теперь часы текли бесполезно, но он вернул их себе, вдыхал их запах, пробовал их на вкус. Вкус их был чист и прекрасен; он наслаждался временем. Ему хотелось уйти в себя. Но этого никто не замечал, никто не принимал всерьез. В представлении окружающих он был все…

Особенность этого уходящего года сказалась и в скупости света. Даже солнечные дни кутались в серое.

Он чувствовал себя хорошо лишь наедине с самим собой; ничего он больше не ждал; он разрушил здание желаний, отказался от всех надежд, с каждым днем становился все проще. Он начал смиренно думать о жизни; искать себе какую-нибудь обязанность; хотел служить. Посадить дерево, вырастить ребенка. Достаточно ли это скромно?…

Я, свалянный из всевозможного сырья, нерасторжимый, нерастворимый, неразрешимый, - но как легко меня порешить всего лишь одним ударом по голове. Безмолвное Я, повергнутое в безмолвие... 

Я - пучок рефлексов, связанный воедино хорошо воспитанной волей; Я, вскормленный на отбросах истории, стремлений и инстинктов; Я, стоящий одной ногой в чаще, а другой на проспекте цивилизации, - Я непроницаем.

Я мыслю политически и социально и еще в разных других категориях, подчас в одиночку и бесполезно, но всегда я мыслю, не нарушая правил игры, хотя иной раз и задумываюсь о том, что неплохо бы изменить эти правила. Но не саму игру. Об этом - никогда.

Все мои мысли лишь проросшие семена, посеянные другими. Ни о чем из того, что меня трогает, я никогда не решался думать, и думаю лишь о том, что меня не способно тронуть.

Не окунись я в книги, в повести и легенды, в газеты, в известия и сообщения, во мне не проросло бы все то, что можно выразить словом, и я остался б ничем, немым собранием непостижимых событий.