Вадим Михайлин – лучшие книги

"Приходит в исполком блоха-беженка…" "Откинулся волк с зоны и решил завязать…" "Идут звери на субботник, смотрят, заяц под деревом лежит…" Почему героями советского анекдота так часто становились животные? Как зооморфные культурные коды взаимодействовали с коллективной и индивидуальной памятью, описывали социальное поведение и влияли на него? В своей книге филолог и антрополог Вадим Михайлин показывает, как советский зооморфный анекдот противостоял официальному дискурсу и его манипулятивным задачам. Он разрушал механизмы формирования культурных мифов и нередко подрывал усилия государственной пропаганды. Анекдоты о Пятачке-фаталисте,…

В книге предложен инновационный подход к исследованию самых разных культурных феноменов, свойственных индоевропейскому кругу культур. Скифский "звериный стиль" и русский мат, культура древнегреческого застолья и нравы архаических воинских сообществ, природа спортивных состязаний и культурных кодов, лежащих в основе классических литературных традиций, - каждое из этих явлений становится предметом заинтересованного антропологического анализа, в результате которого все они начинают складываться в единую непротиворечивую картину. Картину трехтысячелетней европейской культуры, увиденной под неожиданным и непривычным углом зрения.

Советское «школьное кино» – крайне любопытное явление в истории мирового кинематографа, основанное на специфическом компромиссе пропагандистских установок и социальных запросов аудитории. Истории, которые оно рассказывало, зачастую были построены по принципу матрешки: незамысловатый внешний сюжет мог скрывать в себе самые разные месседжи – от утверждения советских моральных ценностей до фиги в кармане, от поиска вариантов развития личности до намеков на изменения в генеральной линии партии. Тому, как формировались и транслировались эти смыслы, а также соотнесенности разных месседжей в одном «высказывании» и посвящена эта книга. Вадим Михайлин – историк культуры, социальный антрополог, профессор Саратовского государственного университета. Галина Беляева – старший научный сотрудник Саратовского государственного художественного музея имени А. Н. Радищева.

Эта маленькая книжка - промежуточный итог исследований в области иконологии, иконопластики, антропологии восприятия и воздействия, и просто истории советского политического плаката, которые на протяжении трех последних лет велись двумя из указанных на обложке авторов, Галиной Беляевой и Вадимом Михайлиным. Результаты этих исследований выносились на открытые семинары, которые проводит в Саратове Лаборатория исторической, социальной и культурной антропологии, а также на ежегодную конференцию Пирровы чтения. Три наши статьи публиковались сперва в журнале «Неприкосновенный запас», а потом, в расширенном варианте - в постконференциальных сборниках из серии «Интерпретация культурных кодов». Для настоящего издания они переработаны и дополнены, из них исчезли дублирующие друг друга пассажи и добавилось некоторое количество иллюстративного материала. Мы также сочли возможным сделать для всех статей единую библиографию и единый список иллюстраций.Четвертая статья принадлежит перу еще одного из сотрудников Лаборатории, Антону Нестерову; она написана в логике его собственных исследовательских интересов, но, как нам показалось, прекрасно дополняег основной корпус текстов - почему мы и сочли возможным опубликовать ее здесь же, в качестве приложения.

Советская эпоха закрылась, отодвинулась на дистанцию и стала видна как целое – противоречивое, динамичное и многоаспектное. Эта цельность бывает обманчива, так как умение считывать смыслы, естественные для обитателя СССР, не всегда доступно даже тем, кто чувствует эпоху. На материале советского кино – от картин Юлия Райзмана и фильмов военного периода до «Маленькой Веры» и «Бакенбардов» – антрополог и филолог, профессор Саратовского университета Вадим Михайлин реконструирует советские «языки умолчания», символические коды, без понимания которых невозможно составить убедительный портрет homo soveticus. Дополнительные главы, посвященные зарубежным фильмам, служат в книге в качестве внешнего референта, не дающего забыть о том, что советская визуальная культура, несмотря на свою уникальность, все же была локальным вариантом европейской культуры.