Рашильд - все книги по циклам и сериям | Книги по порядку

Madame La Mort and Other Plays

Raoule de V?n?rande ist eine wohlhabende junge Frau aus altem Pariser Adel. Sie verliebt sich in den K?nstler Jacques Silvert, einen jungen Mann aus einfachen Verh?ltnissen, und macht ihn – nicht etwa zu ihrem Liebhaber, sondern zu ihrer Geliebten und schlie?lich zu ihrer Frau. Die franz?sische Literatin mit dem – eher m?nnlich gelesenen – Pseudonym Rachilde schrieb «Monsieur V?nus» im Paris der 1880er Jahre mit Anfang 20. Sie verstie? mit ihrem Roman so vehement gegen die gesellschaftlichen und sexuellen Konventionen ihrer Zeit, dass das Werk ihr eine Geld- und Haftstrafe einbrachte und nur in einer entsch?rften Fassung erscheinen konnte. Zum ersten Mal auf Deutsch in der vollst?ndigen Originalfassung – mit einem Nachwort der Literaturwissenschaftlerin und Expertin f?r weibliches Schreiben Martine Reid.

"Le D?mon de l'Absurde", de Rachilde. Publi? par Good Press. Good Press publie un large ?ventail d'ouvrages, o? sont inclus tous les genres litt?raires. Les choix ?ditoriaux des ?ditions Good Press ne se limitent pas aux grands classiques, ? la fiction et ? la non-fiction litt?raire. Ils englobent ?galement les tr?sors, oubli?s ou ? d?couvrir, de la litt?rature mondiale. Nous publions les livres qu'il faut avoir lu. Chaque ouvrage publi? par Good Press a ?t? ?dit? et mis en forme avec soin, afin d'optimiser le confort de lecture, sur liseuse ou tablette. Notre mission est d'?laborer des e-books faciles ? utiliser, accessibles au plus grand nombre, dans un format num?rique de qualit? sup?rieure.

Из рецензии Блока

...Теперь в гостиных, наряду с почтенными, перечитанными до испепеленности Бурже, Жип и пр., - попадаются и французские декаденты и такие же желтые томики прославившегося за последние годы Socifttft du Mercure de France. Русские дамы, понося русских декадентов, не без тайной почтительности указывают на французов. Одной из представительниц новейшего французского романа, имеющего широкий сбыт (роман, о котором идет речь, выдерживает во Франции четвертое издание), является m-me Rachilde
Заглавие Подпочвенные воды плохо передает подлинник. Обесцветить так выражение Le Dessous значит отнять у романа то, что в нем есть истинного и нового. Парижские сточные трубы направлены в поля; от этого целый округ стал благословенной землей; темные фигуры сильных рабочих, с лицами чуть-чуть бледными за сетью дождя, разравнивают зловонное поле, а рядом лезут из тучной почвы гигантские плоды, обремененные толстыми белыми гусеницами; еще дальше бесконечный розариум, море цветов с ароматами удушливыми и сладострастными, как дыхание разряженных красавиц, столпившихся в вечернем театре на спектакле gala. Истинный, последний, инфернальный плод этого проклятого плодородия томная буржуазка, чувственно-неприступная, представительница демократического savoir-vivre навыворот, убивает чужой рукой одного из возмущенных и безысходно ищущих тех, кого разъевшиеся буржуа с легкостью и неожиданно циничной мудростью зовут ftpouvantail (то есть чучело). Это последняя ступень, полное разложение, настоящий результат адского Dessous.

Вот, в сущности, внутренний смысл романа, как он по крайней мере задуман; в крайних и возможных своих выводах он соприкасается, пожалуй, с интуитивными выводами новой школы в искусстве (Верхарн) и дискурсивными новой социологии (Вандервельде). В этом весь его raison d'être; по исполнению же роман настолько уступает своей символической сущности, что местами сливается с адюльтерными романами, а в русском переводе часто пропадает и сочность стиля, спасающая подлинник.

Последнее произведение Рашильд, строго говоря, нельзя назвать только романом.

Определение его колеблется между социальным романом и мистико-психологическим трактатом. Между этими двумя крайностями идет целая лестница, где каждая ступень глава. Материал этих глав искусно сосредоточен и сгруппирован с виртуозностью, позволяющей ценить всякую главу, как нечто технически законченное. Связь между главами только удовлетворительна: она не ниже того, что требуется современной техникой, но, не проникая вглубь, только порхает по верхам в образе крайне незамысловатого сюжета. При помощи сложного, главным образом психологического, аппарата Рашильд взрывает постепенно несколько почвенных наслоений и умолкает, может быть, только там, где самый аппарат оказывается бессильным. Вся глубина ее исследования зиждется на искусных контрастах, намеках, положениях действующих лиц. Но психологии и стилю отведено преобладающее место, в ущерб жуткой идее, мелькающей за словами, за искусно использованным материалом, за технической частью. Иногда за грядой деревьев, мимо которых мчится поезд, безмерно хочется что-то высмотреть, облюбовать какую-то одну важную точку; вместо этого бессильно стучишь лбом в оконное стекло вагона,

В настоящем издании, посвященном истории и теории символического театра, собраны произведения различных жанров, так или иначе отражающие воплощение идей французского символизма в драматургии и сценическом искусстве. Эти мемуары, письма, теоретические работы режиссеров, идеологов и последователей французского символизма и, конечно же, сами пьесы, входившие в репертуар символических театров. Созвездие представленных в сборнике имен (П.Верлен, М.Метерлинк, Ш.Ван Ларберг, А.Аппиа, А.Арто и другие), а также то, что большинство вошедших в него текстов, в том числе и знаменитая "Трилогия об Убю" Альфреда Жарри, публикуется на русском языке впервые, безусловно должно сделать эту книгу настоящей находкой как для специалистов, так и для всех читателей, интересующихся французской литературой и культурой в целом.

-