Д. Новак – лучшие книги

Съехали вниз по трёхэтажному жёлто-бежевому переулку столетней постройки. В старой части Внутреннего города. Очень тут рядом всё, очень удобно, никаких пробок — и от его банка недалеко, и Центробанк рядом. И банька. Водные процедуры начались прямо на улице — стеной лил ледяной весенний дождь. Георгия укрыл зонтом большой квадратный охранник, но до входа лишь пять шагов. Зашёл в вестибюль в стиле рококо с ажурными перилами, немного пошловатыми на его взгляд статуями, светильниками, надписями с ятями и ерами под эпоху царизма. Георгий оставил охранника ожидать, а сам прошёл в раздевальню из чёрного дуба.

Что значит тоска? Зачем она? Осознание ли это собственного предела, незначительности, бренности, мимолётности жизни, бесполезности усилий жалкого смертного человече посреди бесконечных унылых равнин, издуваемых целыми веками северо-восточным волошинским ледяным ветром. Меланхоличная тщетность. От тягучих ли она медленных рек, у которых нет истока и устья, а один лишь простор. Особенность нейрохимии череды поколений, вследствие слишком долгой зимы и недостатка солнца. Национальная хворь. Но, одновременно, дар святого Неба, наделяющий и каменный валун душой, способной к чувствию.

Их было четверо. Четыре - оптимальное число. Квадратное, устойчивое.

Anna. 30. Анна, ты выглядишь совсем незванно. Простушка-пастушка на лоне природы. Сама кудрявая и блондинистая, как овечка, на лице написано: “В моей голове совершенно ни единой мысли”. Пишет о себе значками — самолётики, солнышко, человечки, сердечки. Ни одного предложения сформулировать не может.

Он говорит им, громко и отчётливо, чтобы каждый услышал:

- Человек - по существу голая обезьяна. Наши ДНК почти ничем не отличаются, мы собраны одинаково. Они нам даже смешными кажутся, потому что они - это мы. Мы видим самих себя в других обстоятельствах. Мы видим себя, какими мы были миллионы лет. Но потом с той обезьяной что-то происходит. Она сходит с ума. Да-да.

Мрак. Стужа. Метель. Ветер продувает насквозь, неприятно скукожил яйца и превратил член в ледяной колокольчик. Надо было надеть подштанники, но кто ж знал. Зачем ты вцепился в рукоятку пистолета? Отпусти. Нет. Спрячь куда-нибудь поглубже в куртку. Нет. Тут ещё целый километр топать. Нет. Так и пойду. Так спокойнее. Самая успокоительная вещь на свете — широкая шершавая рукоятка пистолета. Чувствовать прекрасный идеальный вес пороховой машинки. Околокилограмм раздатчика смерти.

Не, ну кто так подаёт? Полузащитник в изначально белых трусах, а теперь испачканных на заднице от многочисленных, большей частью бесполезных подкатов на грязном весеннем газоне, тяжело пробежал разогнавшимся бизоном метров тридцать по бровке. Но. В конце поля совершенно безмозгло пнул мяч высоко над воротами. И теперь крупный HD-план показывал в замедленном повторе его скалящееся от неудачи лицо и старательную укладку на крашенной, модно стриженной голове.

Однажды Хоппо чрезвычайно захотелось есть. Но вставать с удобного старого вконец протёртого мягкого кресла, где он расплылся подтаявшим студнем, Хоппо явно не желал.

Вменил себе в обязанность ведение этих записей. Никогда раньше не вёл дневников, по причине того, что их кто-то может прочесть и использовать супротив меня. Но вот, наконец, решился. Видимо, бояться уже поздно, предпенсионное настроение — самое простое истолкование. Да и голова работает всё хуже, удержать в ней дотошные детали уже невозможно, многое безвозвратно забывается, а некоторые моменты хотелось бы фиксировать, чтобы перечитывать позднее и наблюдать динамику, соединять линиями отмеченные точки. Поэтому не воздержусь от упоминания конкретных имён — уже надоело воздерживаться от жгучего желания изложить всё, что я о них думаю. Возможно, это станет набросками будущих мемуаров, если только доживу до них в добром здравии, прежде всего умом.

Турхан и Жасур стояли за платформой склада, в тени пандуса под металлической пожарной лестницей, где не было камер. И в перерыве вечерней смены покуривали плюхи, обсуждая последние мировые новости. Они так часто делали. Ты вроде и не пьяный — никто из начальства не заподозрит. Зато тупой трудодень на складе проходил заметно веселее.

Тарас вышел на лестничную площадку. Выбросить пакет с вонючими рыбными отходами в мусоропровод. Хотя вечером мусор выносить нельзя, как утверждает древняя примета, но запах был уже невыносим. Тарас был не в настроении. Сегодня. И постоянно. Это было его абсолютно нормальным состоянием. Вся его жизнь — четыре десятка лет неудач и злоключений. Которые окончательно затюкали его и отпечатались на внешности: в уставших вислых губах с уголками полумесяцем вниз, в многоступенчатых мешках под глазами, в грузной грустной походке, в зализанной вперёд причёске в стиле “мне наплевать как я выгляжу со стороны, меня давно не интересует как меня оценивает противоположный пол, успехом у которого я никогда не пользовался, только отстаньте от меня”.

“Всё будет хорошо”. С чего все вечно повторяют эту фразу? Психологическое плацебо. Ведь скорее постоянно всё плохо. Оглянись. Вчера было плохо. Сегодня. Завтра будет плохо. Но обязательно “всё будет хорошо”. Да вот с каких причин? Боже, как же эти натужные лицемеры-оптимисты замучили. Лгунишки.
Как я оказался в этом вертепе, на такой ужасной работе? Элементарно! Просто все мои предыдущие работы тоже ужасны. Где повернул не туда? Так сразу и не скажешь. Дайте подумать. Я как раз никуда и не поворачивал. Катился по прямой. Куда все — туда и я. Не выдумывай, не выделяйся, делай что говорят, что все вокруг делают, проникнись стадным инстинктом, плыви по течению. Но как-то не учёл того, что в городе любые течения оканчиваются в итоге в канализации.

– Они исказили Писание, переврали истинный смысл слов. Они верят, что Иисус — сын Божий. А так недалеко и до дочери Божьей, до дяди, тёти. Но этого всего у Всевышнего нет. У Бога нет детей, Он единственный. Он никого не родил и сам не был рождён, нет ничего подобного ему. Кто уверует в него — получит вечную жизнь.

Здесь всегда было неспокойно. Страна эта имеет непредсказуемый переменчивый норов, как русло реки Чу весной. В любой день жди беды. Бытовая свара, личный конфликт из-за незначительной суммы денег порой мгновенно, со скоростью степного пожара, перерастают в стрельбу, погромы и оголтелую беготню. Здешней земле требуется лишь малейший повод, искра, чтобы показать свой бунтарский удалой дух.

Миша ехал на работу. Однажды ему надоело считать копейки, тупить, ждать чего-то непонятного, выяснять отношения с семьёй брата - кому достанется родительская жилплощадь. И он сбежал в столицу из своего нищего края, где живут одни алкаши, гопники и пенсионеры - каждый безумен по-своему. Где ничего не меняется. Никогда.

— Мам, а кто такие бедные?
— Ну… Это мы… Ты, я, папа, бабушка, дядя Алим.
— Мы бедные?
— Да. Так вот вышло. В России все деньги у богатых. И делиться они с честными людьми, вот хоть с твоим папой — не хотят, платят гроши. Богачи очень скупые, поэтому они и стали богатыми. И у кого не было денег — у того их и не будет никогда. Не нужно забивать себе голову этим.

Пьяно и тошно. Нет, разгулялся знатно, спору нет. Но что толку? Да и возраст уже неподходящий для гулянок.
Бросил взгляд на часы: далеко за полночь.
Шестиколёсный умный автомобиль вёз его домой, по шоссе на запад от проклятого мегаполиса. Очень мощная и максимально устойчивая даже на зимней дороге машина, управляемая бортовым автопилотом, гнала на предельно безопасной скорости, прорубая ночь фарами.
Вон из отвратительного гадюшника, из логова разврата и порока! От мелких людишек! Подальше от мерзких развлечений, вычурных проституток, назойливых подхалимов, что напрашиваются тебе в друзья. Лезут в душу. Прочь от обмана и лести. Льстецы — твои тайные враги, они ещё хуже врагов явных!

Сегодня погода, огого, почти тридцать градусов. Припекает. И душновато. То есть. Самое то!
Последние годы почти всякие лета нежаркие и дождливые. Через озоновые дырки нас вечно заливает. Что-то серьёзно поломалось в небесном своде, как постоянно пугают учёные и экологи в своих статейках. Что-то случилось с климатом. Но процессы настолько большие и сложные, и отдельные люди не в силах осознать, что именно происходит. В сети пестрят десятки версий и популярных роликов теорий заговоров: от “такое повторяется каждые десять тысяч лет”, до “это новейшее климатическое оружие”. Все спорят. А точнее — никто ничего не понимает.

Начальнику провайдера Н. В. Багрецову
От пенсионерки Кровопицкой Галины Станиславовны
и домашних любимцев

Логвинов никак не мог выбрать — что ему съесть на второе? Да и на первое он взял суп харчо чисто автоматически, хотя не очень-то и любил таковой. Кислятина, небось, переперчённая. Надо было борщ брать или, вон, сырный суп. Да ладно теперь уже, не обратно же ставить.