Цитаты из книги А. Ромашов. Лесные всадники. Кондратий Рус. А. Домнин. Поход на Югру (сборник)

– Тятя! Кондратий оглянулся, увидел простоволосую Устю. Она бежала к нему по густо заросшей лядине и кричала: – Ивашку, тять! Ивашку убили поганые! Кондратий рванул топор. На блестевшем топоре алели капельки соснового сока. Он вытер клейкий сок о штаны…

– Господи благослови, – сказал, подымаясь, Кондратий. Он отмерил сорок шагов на восток от березы и расставил людей. Лес на лядине неровный: по краю липняк и березы, потом черная елка, сосна, или пожум по-ултырски. Старая Окинь и девки начали сечь кусты тяжелыми косырями. Гридя с Прохором ушли валить крупный лес. Кондратий…

Старый Сюзь начал говорить. Он хвалил оштяцкого князя Юргана, называл его добрым соседом, другодеревенцем. «Какой он князь, – думал Кондратий, – сам камьи мастерит, за сохатым неделями бродит в самую лютую стужу. Таких князей и на Руси немало. По монастырям кормятся. Христа ради…» Но с соседом не спорил – князь так князь,…

От Шабирь-озера до лядины, Кондратий знал, меньше версты, а Пера лучший охотник в ултыре, найдет их, не заблудится. – Ну, с богом, – сказал Кондратий. – Пошли!

Старая Окинь отпила, улыбнулась ей и прошептала беззубым ртом: – Оч ме. Татьяна приняла от нее туесок, стала поить остальных, косясь на девок. Устя обнимала Вету, внучку старого Сюзя. Вета балабонила, Устя хохотала, слушая ее. «Господи, господи, – вздыхала Татьяна, – совсем опоганилась с нехристями!»

Кондратий пристегнул к опояске широкий охотничий нож и пошел встречать другодеревенцев. Они еще не поднялись из лога, а он уже стоял заворотами, ждал их. Подошла Татьяна с туеском, шепча на ходу молитву. Она просила у Христа прощения за кумовство с ултырянами.

Устя бросилась бежать. – Богу поклонись! – закричала на нее Татьяна. – Хлеб, поди, ела, скоморошница! – Не оскудеет пища постная, скоромная, молосная, – забормотала Устя, кланяясь на все стороны. – Яко хлеб ломливый на вечере Исусовой… Аминь! Она убежала.

– Господи, спаси и помилуй! – Устя всплеснула руками. – Бусурманин вить он, тятя! Нехристь. Неужто сон сбудется! – Небось, не украдет, – успокоил Кондратий дочь, увидел пустые ведра и упрекнул: – За водой мать послала, а ты стоишь!

– Благословен еси во веки… Аминь! – вздохнула Татьяна, поднялась с полу и закричала на девок: – Вставайте, бобрихи гладкие! Нету на вас погибели, – и ушла в бабий кут за печку.

Заскрипели полати. Татьяна спустилась на пол, обошла его постлань и встала в переднем углу на колени. – Ты еси Христос сыне бога живого, – шептала она, качаясь под образами, – помилуй мя и прости еси…