Классическая проза — истории — стр. 2

Я так бесконечно соскучился по тебе, Что с самозабвением нежности думаю даже о кошке твоей и первой травке, под твоими милыми ножками. И даже не знаю, кому больше завидую: кошке, которая спит с тобой, или травке чудесной.Польский поэт Лаонсий Пшепшебельский Снег идёт.. за человеком, Снег - преследует его. Снег, и больше никого, Снег.. крылом, коснулся ветки.. А за снегом, белый кот, Одинокий и озябший, Из психушки, вновь сбежавший, Кот - лунатик-идиот. Красота.. но жутко, всё же. Человек лежит, притих, Шепчет только, в небо - стих, Снег лежит с ним. Кошка.. тоже.

Сон, наш общий друг, однако, и, быть может, ангел, тайно венчающий нас.Чукотский сказитель Са-Ааш Лаон-Ивнэвыт Нахлынут сны порой, прибоем, Нет.. половодьем странных грёз, Внахлёст судьбы.. тогда я, болен, В постели слышу запах роз. В постели слышу шёпот моря, И крики чаек, в синеве.. И вдруг, не станет в жизни, горя, В груди пробьётся травкой - свет. Ладонь к лицу.. о, боже правый! Она черна, как жизнь моя! Я негр? Вроде.. я не пьяный, Я негром стал.. любя, тебя? Руки коснулся кто-то слева.. Мой ангел, бог! Мой носик.. ты?! Ты перуаночка, - Тралева.. Мой смуглый гений красоты! Быть может это наважденье Лишь память сердца, нас - в веках? В…

Она прошептала, стоя у вечернего окна: - Ты мой.. И тихо заплакала, закрыв ладонями бледное лицо. В окне отражались первые звёзды, фонарь, похожий на святого с нимбом, который он вот-вот снимет, как шляпу и присядет отдохнуть на травку. Ещё в окне отражался силуэт высокого мужчины, похожего в своей доверчивой прозрачности, вместившей в свою грудь и звёзды и фонарь и саму женщину и даже задремавшую на полочке - серую кошку, на робкого призрака, пришедшего к любимой после смерти, нежно перепутав рай, с чудесной квартирой на 23 этаже. Голос призрака, словно голос с далёкой звезды, отражённой в его груди, прошептал: - Я твой.. но мы не можем…

- Он колумбиец? - Почему вы так решили? - Он любит травку во всех её проявлениях..Колумбийский философ 19 века Сан-Педро Лаончес Кто-то верит в бога, Кто-то верит в Будду. Мне - одна дорога: Я с тобою буду. Буду нежной травкой, Я в раю небесном. И не снилось Кафке, И его невесте.. Целовать я буду, Росами, травою, Ножки, или.. груди: Ляжешь спать со мною? Не узнаешь даже.. И решишь, что травка Просто стала краше Но.. заплачет Кафка. Он крыло постелит, Ляжет в травку ночью.. Ляжет, Боттичелли, -. В сны, влюблённый очень. Вы лежите вместе.. Разве же, не чудо? Ты - моя невеста, Я.. лишь травка Будды.

В 1996 году, через год после защиты кандидатской по гематологии и педиатрии, я немедленно ушел из медицины. Это безобразие долго продолжаться не могло. Детей, конечно, было жалко, но во времена аспирантуры, в начале 90-х, я буквально голодал. Грошовую стипендию не платили месяцами, а денег с пациентов я принципиально не брал, поэтому жил, чем придется. После защиты меня сразу взяли в одну хорошую американскую компанию, и я впервые стал зарабатывать приличные по тем временам деньги. Отработав полгода, я решил совершить пеший поход по Англии, чтобы увидеть места, где разворачивались события моих любимых книг. В моей программе был Корнуолл,…

Он уснул в траве, и солнце играло в его очках округлым, улыбчивым блеском, словно на колёсах влюблённого велосипеда, несущегося к смуглому ангелу..Армянский поэт 20-го века, Самвел Лаонян. Заблудиться.. уснув - заблудиться, Стать под ножкой, влюблённой травой, И чеширской улыбкою спицы Колеса, стать улыбкой твоей, неземной.. Въехать в сон твой небесный, как в сказке, Принц въезжал так на белом коне.. На лице, словно в греческой вазе, Флокс улыбки: тень сердца - в письме. Ты во сне, ангел мой, удивишься: Не у каждой, любимый - трава, Колесо или веточка вишни.. Или в вазе лица - синева. Словно в сказке (про стрелы, лягушку) Мы встречаемся в…

Единственная из моих книг, действительно написанная на одном дыхании, — “Сто лет одиночества”, работал я над ней восемнадцать месяцев. При этом у меня не было никаких заминок, никаких колебаний. Иными словами, если бы существовала физическая возможность восемнадцать месяцев просидеть за машинкой, книга была бы написана в один присест. Не было ни поправок, ни сомнений — вся книга уже целиком сложилась, когда я сел ее писать.

В эти прозрачные, тёплые, безоблачные дни бывают час, когда хорошо пойти полюбоваться порталам собора Богоматери. Это то время, когда солнце, уже склонившись к закату, стоит почти напротив фасада собора. Его лучи, становится все более горизонтальными, медленно покидают мостовую Соборной площади и впираются по отвесной стене фасада, заставляя выступать из тени тысячи его рельефных украшений, между тем как громадная центральная розетка пылает, словно глаз циклопа, отражающей пламя кузнечного горна.

Стих написан во сне, почти целиком. Дописан сегодня днём. Бенджамино-баттонно всё на душе.. Даже в снах, я как будто юнею, И, как школьник влюблённый, краснею, Так краснеет крыло, в витраже, На заре, в старом храме, в лесу.. Я во сне, словно мальчик смущённый, Травку глажу, в кого-то влюблённый.. А проснусь, на постели, свет - ртуть, Сердце-градусник.. - алый цветок! - Словно градусник, в крыльях разбился.. Просто в ангела, мальчик влюбился: Свет поллюции.. нежный порок.

Я тысячу раз брался читать «Голый завтрак», дочитал единственный раз с омерзением. Мне это очень не нравится. [...] Это такая скучная книга, «Голый завтрак», знаете, может быть, потому что для меня все эти проблемы никогда не существовали.

Если б у меня были дети, Я бы в старости им рассказал, Про тебя, про сирень, наш вокзал, Как умеют влюбляться поэты.. Жаль, до старости мне не дожить, И за ручки, с детьми не ходить, За окном, куст сирени, завял.. Звёзды в небе - притихший вокзал: Словно жизнь я, в купе, продремал..

Снег за окошком блаженно-ночным, Словно лунатик безумный. Кажется мне он, до боли родным, Ну до чего же он, грустный.. Голову высунул в вечер окна, В небо шепчу: здравствуй, милый! Сверху мне, голос: и мне не до сна, Здравствуй, сосед мой, безкрылый.. Это соседка, подруга моя, С шизофренией.. влюблённой. - Звёзды танцуют у фонаря.. Стать бы мне, розовым клёном.. Саша, безкрылый мой, ласковый друг, Хочешь, мы станем снежинкой? Больно жить в мире любви и разлук.. - Стать бы под шеей у милой, Ласковой, тёплой ложбинкой..

Если какую-то из наших способностей можно счесть пронзительней остальных, я назвала бы память. В ее могуществе, провалах, изменчивости есть, по-моему, что-то куда более откровенно непостижимое, чем в любом из прочих наших дорог. Память иногда такая цепкая, услужливая, послушная, а иной раз такая путанная и слабая, а ещё в другую пару такая деспотическая, нам неподвластная!

Посвящается московскому кареглазому чуду Твои уста, твоё дыханье, Твоих ладоней, волшебство.. Сравню их, разве что, с лобзаньем: Так Бог целует, естество.. А лучше, их - сравню с причастьем: Твоих ладоней, тёплый хлеб, Пьянящих губ, нездешность счастья.. Ты вся сияешь, как Вертеп. Твоя улыбка, грусть во взоре, И смуглый свет под кожей, всей, Как дар Волхвов: шаги Претора, И сон единый, всех людей.

Что такое любовь? – Вопрошали малютки глаза. «Феб», - шептала наивная вновь, А из глаз вновь покатилась слеза. Архидьякона сердце пылает в огне, Это чувство сравнил с раскалённым свинцом, Что сжигает душу тисками извне. Для него это рок со зловещим концом. «Что такое любовь? – сказал капитан, Да, а чёрт бы её опознал!» Его сердце не знало любви ураган, Он лишь плоти желание знал. Звонарь-горбун, несчастный человек В чутком сердце невинно нежность хранил, Он состраданье запомнил на век, За это верностью возлюбленной платил. Цыганка милая, наивное дитя, Ты выстроила дивный замок грёз, Но не того ты кликала, любя, Он стать мог для тебя…

Я похож на рыбака: Фильм смотрю, слегка клюю.. Сердце, вместо поплавка, - В темноту.. шепчу: люблю.. Словно ангелы в раю: Роми Шнайдер, Жирардо, Демустье, Буке, Чон Ю, Жанна - боже мой! - Моро.. Все ласкаются ко мне, Крылья, светом шелестят, Обнажая, как во сне, - Сердце, бёдер нежный ад.. И, как чудо красоты, Среди них, обнажена, Ангел мой.. не верю..ты?! Словно смуглая луна.. Словно самый нежный снег, Под Веронским фонарём, Подлетаешь ты ко мне, Уст касаешься, крылом.. Просыпаюсь.. тишина, Титры в фильме, - рябь реки. Свет в ладони, от письма, Словно тень твоей руки..

Русская критика (Ф. Мищенко и Л. Шепелевич) отмечала, что роман Сенкевича является лучшим из существующих литературным изображением Рима эпохи Нерона. В 1900 году папа римский прислал писателю поздравление по случаю 25-летнего юбилея его литературной деятельности.

Рецензий на "скотный двор" написано предостаточно, и замечательных и просто хороших. Ничего нового добавить не в силах, поэтому лучше напишу краткий путеводитель по обитателям двора. Итак: Каждое животное символизирует ключевые фигуры, социальные группы или идеи, связанные с историей Советской России и революции 1917 года. Вот основные аллегории: Старый Майор — Карл Маркс и Владимир Ленин. — Старый боров, вдохновивший животных на революцию. Его идеи о равенстве («Все животные равны») отражают марксистско-ленинскую философию. Умирает до воплощения утопии, как Маркс и Ленин, не увидевшие реальных итогов революции. Наполеон — Иосиф Сталин. —…

Мы с тобою космонавты, В позе Будды-эмбриона. На постели Бодхисаттвы, Мы лежим, с цветущим лоном. У тебя растёт из лона, Нежность веточки сирени, У меня.. росточек клёна: Он прильнул, к твоим коленям. Нет греха, в лежанье нашем, Ревновать нас - бесполезно. Мир для нас, уже не важен, Мы вот-вот с тобой исчезнем. Мы лежим, как крыльев, тени, Улыбаемся созвездьям.. Ах, в устах, цветок сирени, - Мы летим к звезде - Ви-эздми..

Посвящается самому прекрасному носику на земле (с.а.) Пушкин пел про ножки милой, Фет - про робкое дыханье, Данте пел про девы, крылья, Бунин - про тепло лобзаний. Я пою... про носик милой, В нём есть всё: душа, дыханье, Смуглый свет нездешних крыльев, Ночью, робкое лобзанье. Что за носик, боже правый! Беатриче и Джульетта, И Лаура, Гарднер Ава, Музы всех времён, поэтов Не мечтали, не владели, О таком сладчайшем чуде.. Носик, с самой колыбели, Словно ангел, был с ней, люди! Расскажу кому.. не верят! Ангел-носик, всюду с милой: В снах, в постели, в тёмном сквере.. - Под защитой нежных крыльев. Я хотел бы, после смерти, Воплотиться в носик…

...и не дает мне покоя треклятая статья Свительского, которую я за каким-то лядом прочла перед текстом Платонова. В ней профессор сравнивает Дванова и Копенкина с Санчо Пансой и Дон Кихотом (не вдаваясь, кто из них кто). И чем глубже я вхожу в "Чевенгур", тем активней во мне все сопротивляется такому сравнению. Собственно, тут и спора нет, сравнение поверхностное, небрежное. Но в том дело, что ведь и мне все повествование что-то напоминает, чем дальше, тем больше, и я никак не могу сообразить, что, а в голове вертится совершенно неуместный Дон Кихот. Так я мучилась дня два. А сегодня в одном разговоре собеседница вспомнила старый фильм "Как…

Совладать с желаниями и поступать наперекор собственной натуре очень нелегко, но это возможно, как я знаю по собственному опыту. Бог в какой-то мере дал нам власть творить собственную судьбу. И когда наша энергия словно бы нуждается в подкреплении, которого не получает, когда наша воля тянет нас на дорогу, нам заказанную, мы должны не поддаваться слабости, не застывать в отчаянии, а поискать другую духовную пищу, более заманчивую, чем предыдущие, нам запретные лакомства, и, быть может, более чистую. И проложить для дерзающих ног дорогу столь же прямую и широкую, как та, которую преградила перед нами судьба, хотя и не столь гладкую

Иногда, без письма, можно сойти с ума, Иногда, тишина, словно живёт сама: В комнате бродит, тихо смеётся с собой, Шепчет кошке, луне: боже мой.. боже мой.. Иногда, тишина, тихо ложится в постель, И тогда, в темноте, словно цветёт асфодель. Страшно жить, и лежать по ночам с тишиной, Словно с трупом невесты, облитым луной. Тишина, всё растёт и растёт без конца, В зябком космосе, рвутся беззвучно сердца, И растёт расстоянье меж гаснущих звёзд, И постель зарастает сиянием роз..

Пути небесные.. а разве бывают, иные пути, особенно — в любви? Я — атеист, но судьбе было угодно, чтобы я пришёл к богу. Познакомившись с чудесным священником, мы вели долгие, вечерние разговоры о Шмелёве, вечной любви, о.. моём смуглом ангеле. В какой-то момент он изумился моей.. нашей истории любви и попросил меня написать рассказ о ней. Когда я принёс ему рассказ (это было во внутреннем дворике церкви, с чудесным тургеневским садом и.. ранеными зверями, за которыми там ухаживали: не дворик, а какой-то русский ковчег, последний и тайный островок Эдема. Когда я туда попал в первый раз, принеся сбитого на дороге коршуна, я был изумлён:…

Странная вещь предчувствия! Как и симпатия душ, как и знамения. Объединение же всех трех слагается в тайну, к которой человечество еще не подобрало ключа. Я никогда не смеялась над предчувствиями - ведь они бывали у меня самой, и самые нежданные. Я верю, что родство душ существует - например, между разделенными огромными расстояниями родственниками, ставшими чужими друг другу, не знакомыми между собой, - и дает о себе знать, указывая на единый источник, к которому каждый прослеживает свое происхождение, однако проявления его выше ума человеческого. Что до знамений, как знать, не являются ли они плодом симпатии между Природой и родом…