Очерки — цитаты из книг — стр. 2

Несмотря на страсть рассказывать истории, писать ему всегда было невыносимо сложно. Гэй сравнивает работу над текстами с попыткой вывести камень из почки (очень больно) или поездкой за рулем грузовика, в ночи, на большой скорости, без включенных фар (сбиваешься с пути, проваливаешься в кювет, следующие десять лет торчишь…

Национальный редактор Клод Ситтон тоже выжимал теперь все что мог из своих репортеров, особенно таких, как Рой Рид, отрабатывавший расовые демонстрации на юге США — Ситтон и сам в бытность репортером фокусировался именно на этой теме. Когда в Миссисипи застрелили Джеймса Мередита, фото распростертого на дороге активиста…

Круглолицый, с ежиком на голове — ни дать ни взять располневший кадет — Эппл трудился как проклятый, бегал без остановки так, что к двум часам дня рубашку на нем можно было выжимать, и никогда не отказывался от идей Гельба, по крайней мере сразу. В итоге Эппл приносил в газету больше, чем кто-либо другой из команды…

Естественно, больше всего идей Гельба доставалось молодым и активным; он их буквально гипнотизировал, доверительно что-то нашептывая, обнимая за плечи, разгуливая с избранником по проходу, прикрывая рот рукой: подразумевалось, что идея столь оригинальна и дорога Гельбу, что не дай бог прознают другие репортеры — будут…

При Розентале, разумеется, все изменилось. Теперь материал должен был быть не только исчерпывающим и достоверным, но и написанным, не просто составленным.

Гордитесь своими ошибками. Ну, «гордитесь» – может быть, не самое лучшее слово, но в любом случае уважайте их, цените их, относитесь к ним по-доброму и, конечно, учитесь на них. И, более и важнее того, – совершайте их.

Опасность и магия художественной литературы состоят вот в чем: она дает нам посмотреть на мир чужими глазами. Она уводит нас в такие места, которых никогда не было, позволяет волноваться – даже беспокоиться – смеяться и плакать с людьми, которых за пределами книги вообще-то не существует.

Мир гордится великим именем физиолога Павлова, повсюду твердятся формулы его учения о рефлексах и другие его гениальные прозрения. Но даже и эта нобелевские увенчания всемирная деятельность вызывала в некоторых специфических кругах пожимания плечами. Среди этих пожимателей плечами тоже ищите невежество. Поистине никакие…

"Агни-Йога" в отделе "Сердце" говорит: "Нетерпимость есть признак низости духа. В нетерпимости заключается задатки самых дурных действий. Нет места явлению роста духа, где гнездится нетерпимость. Сердце неограниченно, значит, какое же скудное сердце должно быть, чтобы лишить себя беспредельности!

Упоминая о монголах, необходимо указать на знаки бывшего физического единения Америки с Азией. В 1921 году, когда я знакомился с индейскими пуэбло Новой Мексики и Аризоны, у меня неоднократно вырывались восклицания: " Но ведь это настоящие монголы!". По строению лиц, по некоторым подробностям одеяния, наконец по посадке…

Иногда, в Страстную пятницу, решаешь не выбирать, а целый вечер ходить с вечеринки на вечеринку, покуда свет зари не застигнет тебя в блаженной фрустрации, заставляющей бить себя в грудь и виниться в прошлых грехах и зарекаться совершать новые. До следующей пятницы, разумеется.

... если хотите въяве увидеть, сколь сильно изменился мир, идите не на ближайший космодром, а в книжную лавку на углу.

Истина же, на мой взгляд, состоит, в том, что не надо обзаводиться книгами по обязанности или в виде епитимьи, и в том, что самый плодотворный метод знакомства с литературой - бросать чтение на той самой странице, где оно сделалось невыносимым. Тем не менее, людям, склонным к мазохизму и предпочитающим вопреки всему…

В этой раскаленной атмосфере всё, что не чёрное, - то белое, а полутона воспринимаются как малодушие.

... все мы бессильны, когда меньше всего ожидаем и более того - когда меньше всего хотим этого, потому что нам внушили, что женщины ожидают от нас гораздо больше того, на что мы способны, и когда наступает час истины, эта химера сдерживает робких и смущает высокомерных.

Любой честный литератор относится к своей стране как к возлюбленной шлюхе, с которой нет сил расстаться.

Давно известно, что из двух зол выбирать надо меньшее, а в искусстве предпочтений знакомое зло надёжней, нежели неведомое добро.

Да, назначение русского человека есть бесспорно всеевропейское и всемирное. Стать настоящим русским, стать вполне русским, может быть, и значит только (в конце концов, это подчеркните) стать братом всех людей, всечеловеком, если хотите.

Пушкин был всегда цельным, целокупным, так сказать, организмом, носившим в себе все свои зачатки разом, внутри себя, не воспринимая их извне.