Рецензии на книги издательства «Совпадение»

Книга добротная, материал хороший. Интересно, что название родило во мне одни ожидания, но по факту я получила совсем другое. Изначально я предполагала погрузиться в анализ творчества Марины Цветаевой. Но по факту оказалось глубже и сложнее. По сути в этой работе рассказывается об истоках искусства и театра. И об особенности творчества 19-20 веков. Здесь переплелись идеи и судьбы философов, композиторов, поэтов...и не только. Книга насыщенна информацией. Несмотря на то, что здесь не столько и не только о Марине Цветаевой, всё описанное проходит через её творчество и подтверждается примерами её работ. Сложно было читать анализ пьес Цветаевой, представленный в завершающей части книги, с которыми не была знакома. Очень подробный анализ, с фразами из произведений. Для такого чтения необходимо ознакомиться непосредственно с самим пьесами. В этом небольшая трудность. Зато именно эта книга открыла мне уникальную информацию о мотивах, взглядах, отношении к искусству, целях, направленности творчества Марины Цветаевой.
Основные идеи книги повторяются весьма часто. И таким образом к концу прочтения эти основные идеи усваиваются весьма неплохо. Да, книга неразвлекательного характера, местами сложно читать, много аналитических сведений. Но это кладезь информации для тех, кто хочет знать больше об искусстве и его корнях, о Марине Цветаевой и принципах её творения.

Наверное, самая большая проблема этой книги в её названии, в котором упоминается некий "путь в Россию". В аннотации тоже говорится о том, что будет разбирательство на тему "близости персонажей" россиянам. Однако, это просто не соответствует действительности, она совершенно о другом — это довольно нудное (особенно в главе о мифе) философско-филологические исследование, в котором авторы пытаются разобраться в очень ограниченном количестве аспектов мира Толкина, показать, что хотел сказать автор. Более того, выводы и реминисценции у дам, написавших книгу, местами очень спорные. И вообще, это, по сути не книга, а просто сборник статей, вышедших под одной обложкой.
При этом конкретно о России сказано очень мало и вскользь, и самое главное — сколь бы то ни было внятного ответа на вопрос "почему же Толкин близок россиянам" так и не последовало. Ну эскапизм и эскапизм. Ну архетип и архетип. Ну лес и лес. Кстати, глава о связи этой темы в творчестве Толкина и русских писателей одна из самых слабых — натурально слышен треск натягиваемой на глобус совы.

Давненько я не читал поэзии, кстати говоря. Шенгели вообще больше известен как переводчик и литературовед (очень известные переводы на русский Байрона, Гейне, Бодлера, Гюго и др.), но с его собственным творчеством я лично не сталкивался. "Повар базилевса" - повесть в стихах / поэма. Про "условную Византию", про восхождение к императорской власти амбициозного и беспринципного претендента, про его стремительный взлет и бесславное падение. Пафос, сочные описания персонажей и обстановки, "секс, инцест и геноцид"(тм), юморок ненавязчивый - все дела.

Послесловие еще интересное - там автор сообщает, что "ему известно, что взрывы в космосе не слышны". В смысле, поясняет, что в действительности все было совсем не так, и события поэмы, хоть и вполне реальны, происходили, конечно, с разными историческим лицами на протяжении нескольких столетий. Получилась такая выжимка самых увлекательных и кровавых перепитий византийской истории.

Как бы то ни было, мне вот такой стиль особо нравится. Получаю огромное эстетическое удовольствие:

"А на троне базилевс ромэев
Пресиятельнейший и пресвятейший
В пурпурной виссоновой хламиде,
В белом саккосе златоклавом,
В золотой чеканной диадиме,
В измарагдах и адамантах,
Неусыпно печется о державе
И о вере святой православной:
Шлет стратегов на коварных персов,
Шлет навмархов на арабов лютых
И новые измышляет казни
Для еретиков богомерзких.

Вкруг него сидят каллиграфы,
Записывают каждое слово,
И слово становится законом,
И когда его объявляют
Владычествующему синклиту,
Никто прекословить не дерзает,
Все встают и кричат по-латынски:
«Deus te nobis dedit, rege!»
Двадцать раз повторяя и сорок…"

Эта книга антология, в которой собраны переводы на русский язык шекспировской трагедии, расположенные в хронологическом порядке с 1883-1917 года. Отобраны были опыты тех переводчиков, которые рассматривали трагедию не только как эффектную пьесу для театрального представления, но и как самостоятельное литературное произведение. В ней представлены переводы А. Соколовского, Д. Аверкина, К. Р. (К. К. Романов), Н. Россова и П. Гнедича. Увлекательное дело сравнивать тексты переводов одного произведения сделанных в разное время. Кто сильнее передал страсти? У кого действие более динамичное? Кто больше страху может нагнать?... Все это вы сами можете узнать, прочитав эту книгу.

Книга посвящена наследию русского литературоведа, писателя, критика, яркого представителя третьей волны русской эмиграции Андрея Донатовича Синявского. Абрам Терц – его псевдоним. Он работал в Институте мировой литературы, в журнале «Новый мир», преподавал в университете, в школе-студии МХАТа. Синявский – автор литературоведческих работ о творчестве М. Горького, Б. Пастернака, И. Бабеля, А. Ахматовой. С 1955 года начал писать прозаические произведения. Впервые в отечественном литературоведении Т.Э Ратькиной сделана попытка комплексного исследования его творческого наследия. Она проанализировала литературно-критические и эссеистические произведения Синявского, написанные в период с 1950 по 1997 годы. Благодаря живому и образному языку книга читается легко.

Влияние великого русского писателя Ф.М. Достоевского на мировую литературу признавали и русские и зарубежные писатели, критики и исследователи. Интерес к его творчеству не угасает до сих пор. Перед нами необычная книга. В своем исследовании Н.Г. Гончарова обобщила опыт иллюстрирования произведений гениального мастера слова. В книгу вошли исследовательские статьи, каталог иллюстрированных изданий писателя, указатели журнальных иллюстраций, иллюстрированных изданий и художников. В книге 512 страниц, половину из которых занимают графические иллюстрации к произведениям Ф.М. Достоевского. Это ценный материал для музейных и библиотечных работников, педагогов и искусствоведов, а также для всех, кто интересуется литературным творчеством писателя.

Виктория
«Гамлет» У.Шекспира – это один из шедевров мировой классики. Существует несколько переводов этого произведения. Книга «Гамлет: Антология русских переводов: 1828–1880» (составитель В.Поплавский) предоставляет уникальную возможность познакомиться с различными переводами этой трагедии, расположенными в хронологической последовательности. Каждый переводчик старался внести что-то своё в произведение, отразить своё восприятие описанных событий. Данные переводы разнообразные, интересные. Книга полезна учителям литературы, любителям мировой литературы. Чтение увлекает, заставляет сопоставлять и делать определенные выводы о трагизме эпохи, нравов.

Судьбой и творчеством «Вечного беглеца» занималось несколько поколений отечественных и зарубежных исследователей. Автор данной книги, Е.Г. Местергази, которая окончила факультет журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова, защитила диссертацию по биографии В.С. Печерина, воссоздает биографию этого удивительно противоречивого человека, русского поэта, филолога -классика, навсегда оставшегося в истории в качестве героя, легенды, мифа. Владимир Сергеевич Печерин (1807-1885) является ярким примером человека девятнадцатого века, который своей жизнью и своими произведениями предвосхитил теорию и практику символизма. Автор монографии в своем труде опиралась на автобиографические записки и письма своего героя, то есть на художественное произведение. Книга будет интересна филологам, культурологам и историкам.

Имя Марины Цветаевой широко известно как у нас в России, так и за рубежом. Научное внимание к ее творчеству возникло в конце ХХ столетия. Сформировалось целое движение по изучению наследия поэтессы. В настоящей монографии эстетика Цветаевой рассматривается в контексте теоретически разработанных театральных систем музыкантов, философов, поэтов, режиссеров, а ее драматургия – в ряду произведений для сцены А.А. Блока и А. Стриндберга. Данный труд объединяет эстетику, театр и драматургию в едином ракурсе изучения, выявляющем общие законы природы творчества для различных видов искусства. Так в трех главах прослеживается эволюция эстетического и драматургического творчества Цветаевой, отражающая основные этапы развития музыкально-синтетической концепции в эпоху становления новых театральных систем. Книга будет полезна для филологов, студентов и преподавателей, а также любителей произведений М. Цветаевой.

Не всякая личность представляет интерес для историка, но внимание к образу В. Г. Белинского актуально и по сегодняшний день. Человек, жизнь которого оборвалась в 37 лет, продолжает привлекать внимание литературоведов, биографов и других исследователей. Эта книга дает представление не только о Белинском, но и о тех, кто его окружал, с кем он делился самым сокровенным, с кем спорил, ссорился и мирился. На страницах оживают образы не только самого Виссариона Григорьевича, но и его друзей – Бакунина, Боткина, Станкевича и др. Прослеживается история русской общественной мысли первой половины XIX века, история русского общества. В этих письмах и раздумья о смысле жизни, и отношение к любви, дружбе, товариществу, а также мучительный поиск смысла жизни. Прочитав книгу, мы узнаем много интересного о мировоззрении Белинского и славянофилов, познакомимся с его идеями социализма. Бесспорно, этот труд вызовет интерес не только у культурологов, филологов и историков, но и у широкой аудитории читателей.

Виктория
Данный сборник представляет вниманию читателей материалы Международной научной конференции «Стены и мосты»: междисциплинарные подходы в исторических исследованиях», прошедшей в Российском государственном гуманитарном университете 13–14 июня 2012 года. На современном этапе развития исторической науки все чаще высказывается идея необходимости отказа от традиционного разделения сфер исследовательских интересов истории и социальных наук. В связи с этим все отчетливее осознается необходимость их сближения – прежде всего на теоретико-методологическом уровне.
Научная конференция была направлена на формирование возможно полного и объективного представления о развитии российской исторической науки в части становления ее междисциплинарных связей, определяющих в целом ряде исследовательских направлений (изучение человека либо общественных сил в контексте эпохи) современные перспективы развития науки.
В сборнике собран богатейший материал в помощь историкам, социологам, политологам, лингвистам и всем, кто обращается в своей деятельности к проблемам истории. Раскрыты злободневные проблемы современности в сравнении с историческими моментами. Такова, например, работа Б.Н.Миронова «Почему люди бунтуют: Русская революция 1917 года в контексте современных теорий революции». В статье показана эффективность междисциплинарного подхода.
Интересной является статья «Устная история как междисциплинарная практика» Т.П.Хлыниной, цель которой – очертить круг основных проблем, с которыми сталкивается профессиональный историк при использовании устных свидетельств прошлого, и показать предоставляемые ими возможности.
Данный сборник, являющийся результатом сложной исследовательской работы группы учёных, заслуживает положительной оценки и любознательных читателей.

Потребность некоторых или многих людей вести заметки в записной книжке – культурный феномен, дошедший до наших дней со времен античности. Записная книжка – один из жанров, отражающих внутреннюю жизнь человека. В издательстве «Совпадение» вышла книга С.Н. Ефимовой «Записная книжка писателя: стенограмма жизни», в которой автором была сделана попытка охарактеризовать жанр записной книжки на примере заметок писателей XIX-XX вв. Первая глава посвящена краткому очерку истории записных книжек в России (с XI века до наших дней). В дальнейшем, автор делает попытку определить их место среди разнообразия существующих текстов и обозначить ее «родственные связи» с другими жанрами, близкими к ней по тем или иным формально-содержательным формам». Вторая часть книги посвящена записным книжкам отдельных авторов на примере А.П. Чехова, М.И. Цветаевой, Е.И. Замятина и др. В конце книги дан вспомогательный справочный аппарат со Списком упомянутых записных книжек и Алфавитным указателем авторов записных книжек. Книга будет полезна не только для филологов и культурологов, но и для широкого круга читателей.

Поэтические учебники и пособия Ломоносова и Тредиаковского (XVIII век) в стык с поэтическими манифестами Хлебникова и Кручёных (ХХ век). В общем, чтение их подряд - опыт довольно увлекательный, но не обязательный. Предисловие Вадима Рабиновича обязательности этому опыту не добавляет, зато само по себе - довольно интересно, прежде всего как "поэтическая проза" или, может быть, как эссе.
Книжка, в конце концов, так и бьётся в сознании на три куска:
- эссе Рабиновича о том, что такое поэтическая практика и теория в разные времена;
- хрестоматийные тексты века XVIII;
- не менее хрестоматийные тексты начала века XX.
Ничего, всё вместе довольно интересно и не бесполезно.

Портит книгу близящееся к бесконечности количество очепяток (выпускающий редактор А. Безрукова!.. корректор Л. Милинская!.. ау!.. - нет ответа), иногда очевидных и простительных - таких, мимо которых скользишь совершенно без напряга. Иногда - очень глупых: вот Кручёных цитирует стихи Елены Гуро -

...Хвои шуят, шуят,
ти-и-и, ти-и-у-у...

- и комментирует (в версии Безруковой/Милинской): (именно шуят! лиственные деревья шумят, а хвойные шумят!), - ясное дело, последнее слово в цитате тоже должно быть "шуят", но - увы.
Это просто самый заметный, очень сильно бросающийся в глаза случай. Представьте такое и подобное на - примерно - каждой второй странице и поймёте, что корректор в книжку не заглядывал.
Вот на что уж не люблю ловить блох, но от этой книжки прям какая-то чесотка разыгралась.

А про графическое решение числовых разъяснений у Хлебникова даже ругаться не хочется. Вот есть у меня немного водочки, пойду её выпью, молча и не чокаясь. Там просто ужас, через который я продрался в этот раз только благодаря тому, что текст знакомый.

Обожаю книги индийских писателей, но тут что-то не срослось. Книга написана в стиле поток сознания, кажется, что она состоит из разрозненных и мало связанных друг с другом частей. Первая половина - это просто диалоги главной героини индианки Ману и ее возлюбленного шотландца Ричарда. Они знакомятся на театральной постановке, где оба играют роли. Они влюбляются друг в друга по уши. У Ричарда в Англии есть жена, у Ману в Индии муж. Собственно, это все. Сюжета практически нет. Нас ждут диалоги, диалоги и еще раз диалоги, которые, честно признаться, не представляют большого интереса. Они слишком поверхностные, хотя автор и представляет нам героев как интеллектуалов, глубоко чувствующих жизнь и любовь. Вторая часть, где Гарг немного описывает быт Ману, приготовление еды для гостей и взаимоотношения с мужем мне понравилась. Искренне смеялась над тем, как героиня пыталась угодить всем членам семьи мужа своей стряпней. Очень удивила постельная сцена с мужем героини. В послесловии от переводчика я узнала, что автор была даже арестована за нее, ибо для Индии 1979 года это было довольно революционно. Последняя часть - это снова поток сознания, Ману ждет своего шотландца, они редко и ненадолго встречаются, ведь его жизнь - это разъезды по всему миру и помощь людям. Даже не знаю, кому могу порекомендовать эту книгу. Однако сама планирую продолжить знакомство с Мридулой Гарг (но, видимо, уже не на русском языке).

Сложно у меня с концептуализмом, визуальной поэзией, "вторым русским авангардом" и прочим подобным.

Тем не менее, всё это порой бывает страшно интересно. В данном случае очень хорошо, что издатели и составители сохранили - насколько это возможно в принципе - авторскую "вёрстку", - иначе говоря, постарались на компьютере воспроизвести то, как Некрасов печатал стихи на машинке. И даже сохранили авторские сборники примерно в том виде, в котором их делал автор, в том числе с повторами отдельных текстов. Поскольку книга стихов - это не просто сборник стихов, а нечто более организованное, это важно (и этим многие пренебрегают, увы, - в лучшем случае пишут, что, мол, а между этими стишками ещё вот это был - его вы читали 30 страниц тому назад).

О поэзии Некрасова мне говорить сложно, но, кажется, замысел её в том, чтобы создавать законченное стихотворение минимальными средствами - не как хайку даёт двумя-тремя мазками полную картинку. Механизм стихов Некрасова можно сравнить с ощущением, которое накатывает, когда слышишь - условно - запах пирожков с корицей, которое покупал в булочной, которая лет 15 как закрыта. Есть - по большому счёту - только внезапно показавшийся запах, а ты уже там, в булочной - 15 лет назад - а ни в какой не в Москве. В лучших стихах у него так происходит. "Велик могучим русский языка", чего уж там: местами Некрасов просто чудеса творит с самыми обыкновенными, общеупотребительными словами, на которые никто уже и внимания не обращает. А он выжимает их до такой степени, что они опять становятся значимыми, начинают жить.

Есть ещё стишки, более приближенные к традиционным формам - тоже довольно замечательные.

Книга исповедь советского врача-хирурга. История одной жизни. Несомненно, достойной, яркой и полной стремлений.

Солдат у хирургии много. Они люди крепкие, выносливые. Есть у них лишь одна болезнь, которую не лечат, а боготворят. Они больны хирургией. Хирургия для них - состояние души, образ жизни. Все они добровольцы. В мирное время хирургами являются кадровые специалисты, профессионалы, готовые служить своему делу бессрочно, долгие годы. Свою работу они делают не только головой и руками, но и душой. Поэтому справедливо считают хирургию не ремеслом, а искусством.

В целом мне книга понравилась безумно, но я бы хотел поделиться мнением об одной пьесе оттуда. Одной-единственной. Потому что... ну, остальные я читала уже в других сборниках. А "Отец" я больше нигде не могла найти...

Вот вы знаете... психотерапевтические произведения вообще штука достаточно своеобразная. Да, что-то из них определенно может стать произведением искусства, как, например, "Страдания юного Вертера", но всё равно - они направлены не сколько на покорение художественных вершин, не сколько на выражение каких-нибудь идей, а в первую очередь - на этакую литературную психотерапию. Потом двадцатый век доведёт эту идею до полного апогея, но пока что это всего лишь один из методов выражения художественной мысли, а не сублимация в чистом её виде.
Ну, как бы.
Если не читать биографию Стриндберга, то зрелище, которое представляет собой эта пьеса, становится ещё более плачевным: перед читателем (зрителем) разворачивается история несчастного невротика, живущего в окружении ужасных женщин - не ужасных тут нет. Просто кто-то, как, например, жена Лаура, ведёт себя более активно и не скрывает свою воистину сатанинскую сущность, кто-то, как, например, нянюшка, вроде бы даже и неплохи, но, поскольку они женщины, они не могут быть полноценно чисты. И даже если ты ребёнок (например, дочка главного героя, девочка Берта), который подвергается тирании ужасной матери - всё равно ты по факту создание нечистое, по-любому скатывающееся в порчу, и чем дальше, тем глубже...
Понимаете, в чем дело, есть произведения патриархальные. Да, женщина там играет в лучшем случае роль субъекта, но при этом авторы оставляют ей хоть какое-то поле для деятельности. В патриархате место женщины очевидно - хранительница домашнего очага, уюта, детей и так далее. У женщин в таких произведениях есть хоть какая-то роль, пусть иногда и оскорбительная (а иногда и нет; в конце концов, хранить домашний очаг - отличный путь для самореализации, не менее - а то и более - благородный, чем некоторые попытки "строить карьеру"), но Стриндберг в "Отце" не оставляет женщине вообще ничего. Да, неадекватное поведение Лауры объясняется якобы тем, что она мать, боящаяся за своё ребёнка, но более адекватной она от этого не становится. Более того, всю пьесу идёт активная критика материнства - что "дети всегда только ваши, отцы же не могут быть уверенными в своих детях, тогда как вы не сомневаетесь в своём родстве с ними и можете манипулировать как мужчинами, так и самими детьми". Женщина не может брать на себя ни мужскую роль (что особенно ярко проявится в стриндберговских "Товарищах" и "Фрёкен Жюли"), ни женскую. Даже если она руководствуется благими намерениями, то в любом случае она всегда делает зло. Всё, баста.
Такая шовинистическая картина немного проясняется, когда узнаешь о биографии Стриндберга и о его трудностях в личной жизни именно в тот период, когда писалась эта пьеса; хорошо, каждому нужна психотерапия, и литературная - не самый худший выбор. Но это совершенно не означает, что произведение получится хорошим и, более того, заслуживающим постановки в театре. Ни сейчас, ни тогда - потому что для аргументированной критики феминизма эта история слишком плоскостна и слишком завязана на личных эмоциях самого автора...
И ладно бы история выезжала за счёт своей поэтики и особенной художественности, как это произошло с "Трамваем "Желание" - тоже штукой невероятно шовинистской, но ведь и этого нет. Нет ни символичного ряда "Фрёкен Жюли", ни эмоционального накала "Соната призраков" - даже психологизма "Пепелища" там и рядом не валялось! Как эта пьеса могла быть соперницей ибсеновских драм?!...
Понятия не имею, вот честно.

Ну и некоторое количество особенно "любимых" цитат: увы, если бы они не кочевали из произведение в произведение...

В том-то вся и беда, что они (женщины - прим.моё) бессознательно, инстинктивно подлы. Разумеется, это отчасти смягчает их вину, но не может вполне оправдать их.

- Потому что, видите ли, господин ротмистр, детей своих приходится брать на веру.
- На веру, когда тут замешана женщина? Это рискованно.

Лаура: Ты ненавидишь меня?
Ротмистр: Иногда. Когда в тебе просыпается мужчина.
Лаура: Это своего рода расовая ненависть.

Мать друг мужчины, но женщина - их враг.