4.5 Прах и пепел

Книга погружает читателя в одну из наиболее мрачных страниц истории, которая началась с вторжения Японии в Манчжурию.
Лоуренс Рис провёл ряд интервью с ветеранами Второй мировой войны. Среди интервьюируемых было много ветеранов из Японии и США.
Книга поднимает такие темы, как ответственность, раскаяние, плавающие этические нормы, которые коррелируют с изменчивой конъюнктурой, а также коллективная память.

Бывшие бойцы японской армии, вынужденные комментировать совершённые варварские акты, обычно отвечали в духе «мы служили императору, которого мы тогда считали Богом». Беспрекословное подчинение правилам и вера в безграничную власть императора считались императивом в императорской Японии того периода. Не все испытывали энтузиазм по этому поводу, не все это одобряли, но таков был контекст.

Один из выводов, к которому подводит книга, - каждая из воюющих сторон совершала то, что можно назвать моральным преступлением.
Лоуренс Рис разбирает зверства Императорской армии Японии против китайцев, групповые изнасилования, жестокое обращение японцев с военнопленными, марши смерти, случаи каннибализма и массированные бомбардировки японских городов силами союзников.

Жестокость японской армии стала следствием комбинации факторов, начиная от доминирующих в обществе норм и кончая логистикой. Значительную роль сыграл тот факт, что японские солдаты подвергались регулярному насилию со стороны вышестоящих чинов. Насилие против китайского мирного населения, которое японцы были приучены считать, мягко выражаясь, «неразвитым», становилось чем-то рутинным. Резня в Нанкине была лишь одним из страшных эпизодов. Другим значимым факторов было японская концепция чести и понимание стыда.

У плохого обращения с военнопленными из западных стран тоже несколько причин. Одна из низ заключается в том, что японцы не планировали брать такое большое количество пленных. Следовательно, у них не было достаточно провизии, чтобы прокормить столько людей. Японцы, готовые предпочесть «почётную» смерть сдаче в плен, могли искренне презирать тех, кто «малодушно» сделал другой выбор.
Важно отметить, что во время Первой мировой войны японцы обращались с многими военнопленными достойно. Автор справедливо акцентирует внимание на том, что не следует повторять мифы о якобы присущей японцам какой-то особой жестокости.

Книга высвечивает печальные последствия, к которым приводят предрассудки. И японцы, и представители западных держав страдали от предрассудков и грешили ложными представлениями друг о друге. Хотя кое-какие представления корректировались по ходу военных действий, предрассудки сохранялись до конца войны.
Американцы продолжали считать японцев «низшими» войнами и после нападения на Пёрл-Харбор и быстрых побед Японии в Юго-Восточной Азии. Японские военные теперь воспринимались как более серьёзный противник, но по-прежнему «нецивилизованный» и от природы жестокий.

Японцы, в свою очередь, считали своих врагов «слабыми» воинами, которые не готовы к долгому противостоянию. В немалой степени в результате такой недооценки японское руководство практически до конца продолжало верить в возможность одной решительной победы, которая спасёт их страну от назревающего поражения.
После капитуляции Японии император Хирохито потерял власть, но остался сидеть на императорском троне. Возможно, этот факт повлиял на отношение японского общества к роли, которую их страна играла во Второй мировой.

Нельзя не отметить, что большинство респондентов, опрошенных автором, не испытывали чувства вины за те страдания, которые их действия приносили гражданским людям. В этом отношении показательны, к примеру, свидетельства американского военного лётчика Пола Монтгомери, по свидетельствам, человека достойного и заботливого.

Историк, стремясь разобраться в сложных и порой запутанных мотивациях участников событий, говорит о таком понятии, как ситуативная этика. Рассматривается роль, которую она играет в согласии людей, выраженном или молчаливом, следовать в фарватере тоталитарных режимов и идеологий. Ситуативная этика позволяет многим людям не только принимать правила игра, но и чувствовать, что они поступают правильно, поддерживая своё правительство. Остаётся только добавить, что стремление разделять ценности, принятые в обществе на том или ином промежутке времени и быть хорошим в глазах окружающих, особенно тех, кто обладает властью, видимо, являлось и по-прежнему является одним из общечеловеческих свойств.
Вспоминается цитата из другой книги, «что тогда было законом, сегодня не может быть беззаконием». Эта формула в некоторой степени иллюстрирует рассказы многих ветеранов, с которыми беседовал Лоуренс Рис.
Изучая мировоззрение той эпохи, автор приводит одно наблюдение, которое заслуживает отдельного упоминания и размышления. Законопослушные люди бывают наиболее склонны поддерживать статус-кво в ситуации, когда нормой объявляется то, что они сами бы в другой ситуации осудили.

Что же можно противопоставить изменчивости этических установок? Если очень коротко, наличие чётких представлений, разделяемых большинством, о том, что некоторые вещи недопустимы в любом случае и что базовые права человека распространяются на всех без исключения. Иными словами, расширение и распространение гуманистической этики.
Мне кажется, такой подход правилен, хотя, конечно, это намного легче сказать, чем сделать. О чём пишет и сам Рис, приводя примеры из совсем недавней истории.

Резюмируя, это было познавательное, хотя и тяжелое чтение. В книге меньше 200 страниц, но текст плотный и насыщенный информацией.
Также приводится много фотографий, которые помогают лучше прочувствовать текст.
Несмотря на небольшой объём работы, чтение заняло у меня достаточно много времени. Слишком много ужасных вещей в ней описывается.

Моя оценка ~ 4.75