Бумажные книги — 2418 книг

Немудрено, что Джон Барт был признан классиком ещё при жизни, принимая во внимание его статус «альфы» и «омеги» постмодернистской литературы. Если задаться целью обнаружить в истории словесности спиралевидную траекторию, то он совершает полный виток: являясь не только практиком, но и теоретиком, Барт то ли объявил, то ли обосновал, то ли выдумал конец одного художественного метода («литературы исчерпания») и начало другого («литературы восполнения»). Перепробовав чуть ли не все методы и ужимки постмодерна — от уничтожающей смыслы иронии через метапрозу и эпические полотна — Барт вернулся к реалистическим текстам, «истощение» которых постулировал некогда сам. И пока историки литературы вели учёт тупиков и кризисов, он заявлял, что «израсходованность определённых форм или исчерпанность некоторых возможностей — отнюдь не повод для отчаяния» и продолжал писать.
«Торговец Дурманом» (1960) — центральный роман автора, принесший ему звание главного новатора в американской литературе, хотя писатель, безусловно, оставался традиционалистом и классиком едва ли не в античном понимании, называя своё ремесло не иначе, как «работой с музой».

Действие происходит в первые десятилетия освоения Североамериканского континента британскими колонистами. В центре — жизнь молодого поэта-недотёпы по имени Эбенезер Кук, который оказывается втянутым в интриги, политические махинации и романтические перипетии. Вопросы контрабанды сочетаются с проблемами метафизики творчества, зов обстоятельств — с предначертанностью судьбы. Добавьте сюда великое множество эксцентричных персонажей, широкий арсенал пронзительной сатиры и великолепного юмора, головоломку реального исторического сюжета — и вы получите литературное путешествие, которому позавидует сам Одиссей!

Сейчас в «Торговце дурманом» трудно не заметить и черты предвидения эпохи постправды — горького пророчества, не напугавшего никого в силу фантасмагоричности повествования. Тем не менее, именно в наши дни эта книга воспринимается с первобытной злободневностью.
Барт — узловой элемент, без которого невозможно представить целостную историю литературы. Его произведения уходят корнями в сочинения Владимира Набокова, Джеймса Джойса, Хорхе Луиса Борхеса, Самюэля Беккета, Уильяма Фолкнера, Вирджинии Вулф, Эдгара По. В свою очередь, читая самого Барта, немудрено почувствовать, что ему наследуют Умберто Эко, Милан Кундера, Томас Пинчон, Дэвид Фостер Уоллес, Салман Рушди. Мысль, будто у столь разных авторов есть что-то общее, кажется странной. Кажется... если не учитывать «Торговца дурманом». А прежде учитывать его было затруднительно, ведь роман впервые публикуется на русском языке.

Немудрено, что Джон Барт был признан классиком ещё при жизни, принимая во внимание его статус «альфы» и «омеги» постмодернистской литературы. Если задаться целью обнаружить в…

Жизнь Джованни полна тягот, лишений и невзгод. Его мать больна, отец пропал несколько лет назад, а сам он за гроши разносит газеты и подрабатывает в типографии. В канун праздника Млечного Пути он отправился за молоком для матери, но за день так выбился из сил, что по пути заснул на холме. Проснулся Джованни от шума поезда, который спустился к нему с усыпанного звездами неба. Загадочным образом очутившись в вагоне, он сразу же увидел своего старого друга, Кампанеллу. Внезапно поезд выпустил клубы пара молочного цвета, осторожно дернулся вперед, а потом взмыл в небо и отправился в сказочное путешествие по Млечному Пути.

«Ночь на Галактической железной дороге» — это пронзительная притча, наполненная волшебством и символизмом, которую можно считать одной из центральных работ Кэндзи Миядзавы. Вдохновением для нее послужила поездка автора на Южный Сахалин, которую он совершил в 1923 году вскоре после трагической гибели младшей сестры Тоси. Миядзава работал над этой повестью до самой своей смерти в 1933 году, но так и не успел ее закончить, оставив после себя четыре варианта рукописи.

Художник Хироси Масумура адаптировал два варианта повести, которые вы и найдете в этой книге, при этом бережно сохранив оригинальный текст Кэндзи Миядзавы. Главная особенность этих графических адаптаций заключается в том, что все персонажи представлены в виде антропоморфных кошек. Именно в таком визуальном стиле «Ночь на Галактической железной дороге» была экранизирована в качестве анимационного фильма, снискавшего любовь зрителей и признание критиков.

Жизнь Джованни полна тягот, лишений и невзгод. Его мать больна, отец пропал несколько лет назад, а сам он за гроши разносит газеты и подрабатывает в типографии. В канун праздника…

The Sound and the Fury is the tragedy of the Compson family, featuring some of the most memorable characters in literature: beautiful, rebellious Caddy; the manchild Benjy; haunted, neurotic Quentin; Jason, the brutal cynic; and Dilsey, their black servant. Their lives fragmented and harrowed by history and legacy, the character’s voices and actions mesh to create what is arguably Faulkner’s masterpiece and one of the greatest novels of the twentieth century.

The Sound and the Fury is the tragedy of the Compson family, featuring some of the most memorable characters in literature: beautiful, rebellious Caddy; the manchild Benjy;…

Древний Рим — тема всеобщего интереса, опыты знакомства с его образами и историей сопровождают нас в науках, литературе, искусстве. Но насколько близки к реальности наши представления о той эпохе? Книга Мэри Бирд, одного из ведущих мировых специалистов по древней истории, неизбежно изменит многие из них. Сенат и народ, Цицерон и Катилина, Ганнибал, Цезарь, Клеопатра, Август и Нерон... Описывая взаимоотношения власти и человека, политическое устройство и конфликты, становление государственности и империи, знаменитых и никому не известных римлян, автор обрушивает множество мифов, заставляет по иному взглянуть на многие события давней истории. Здесь есть все лучшее, что читатель может найти в научно-популярной литературе: глубокие и всесторонние знания о предмете, великолепный язык рассказчика, умение передать пульс повседневной жизни. Читая о далеком прошлом, мы сопереживаем ему так, словно читаем блог самого Цицерона, словно играем в кости в помпейском трактире.

Древний Рим — тема всеобщего интереса, опыты знакомства с его образами и историей сопровождают нас в науках, литературе, искусстве. Но насколько близки к реальности наши…

В научно-популярных книгах обычно воспеваются чудесные достижения науки в области прикладной математики, теоретической физики, химии, освоения космоса и шире, научного познания мира. Бенхамин Лабатут выбирает совсем другой угол зрения. Его новаторское «художественное произведение, основанное на реальных событиях» (хотя лучше было бы назвать этот текст нон-фикшен романом, поскольку большинство персонажей, среди которых Фриц Габер, Нильс Бор, Вернер Гейзенберг, Александр Гротендик, Эрвин Шрёдингер и др., — исторические личности, а значительная часть повествования базируется на исторических фактах) скорее воспевает чувство тревоги, сопутствующее великим научным открытиям, и обращается к темной стороне рациональности. Роман, переведенный на двадцать два языка, вошел в шорт-лист международного Букера в 2021 году и стал заметным литературным событием.

В научно-популярных книгах обычно воспеваются чудесные достижения науки в области прикладной математики, теоретической физики, химии, освоения космоса и шире, научного познания…

Quentin Compson and Shreve, his Harvard room-mate, are obsessed by the tragic rise and fall of Thomas Sutpen. As a poor white boy, Sutpen was turned away from a plantation owner's mansion by a negro butler. From then on, he was determined to force his way into the upper echelons of Southern society. His relentless will ensures his ambitions are soon realised; land, marriage, children. But in after the chaos of Civil War, secrets from his own past threaten to destroy everything he has worked for.

Quentin Compson and Shreve, his Harvard room-mate, are obsessed by the tragic rise and fall of Thomas Sutpen. As a poor white boy, Sutpen was turned away from a plantation owner's…

В своей новой книге чилийский писатель Бенхамин Лабатут продолжает развивать идеи прославившего его романа «Когда мы перестали понимать мир» — бестселлера о мрачных аспектах великих достижений науки, — вновь обращаясь к симбиозу нон-фикшена и художественной прозы.

Центральное место автор отводит биографии математика-вундеркинда Джона фон Неймана, участника Манхэттенского проекта и создателя архитектуры вычислительных машин, на основе которой был построен один из первых компьютеров — MANIAC.

История фон Неймана предваряется рассказом о трагической судьбе Пауля Эренфеста, а последние главы посвящены судьбоносному турниру по игре го между Ли Седолем и программой AlphaGo. Череда противоречивых событий из мира науки — от создания водородной бомбы до рождения суперкомпьютеров, — вызывающих восторг у одних и вселяющих ужас в других, завершается ошеломительной победой искусственного интеллекта над человеком, заставляя читателей задуматься о том, куда нас привели и приведут технологии.

В своей новой книге чилийский писатель Бенхамин Лабатут продолжает развивать идеи прославившего его романа «Когда мы перестали понимать мир» — бестселлера о мрачных аспектах…

Нацуки не похожа на других девочек. У неё есть волшебная палочка и зеркало превращения. Она может быть ведьмой или пришельцем с другой планеты. Вместе со своим двоюродным братом Юу Нацуки проводит лето в диких горах Нагано, мечтая о других мирах. Когда ужасная череда событий угрожает разлучить двух детей навсегда, они дают обещание: выжить несмотря ни на что.

Теперь Нацуки выросла. Она ведёт спокойную жизнь со своим мужем и старается выжить, притворяясь нормальной. Но требования семьи Нацуки растут, её друзья недоумевают, почему она до сих пор не беременна, и тёмные тени прошлого преследуют её. Убегая из пригорода в горы своего детства, Нацуки готовится к воссоединению с Юу. Помнит ли он их обещание? И поможет ли сохранить его?

Нацуки не похожа на других девочек. У неё есть волшебная палочка и зеркало превращения. Она может быть ведьмой или пришельцем с другой планеты. Вместе со своим двоюродным братом…

Каждый день клерк министерства правды Уинстон Смит переписывает историю в соответствии с линией партии. Он живет в Океании — лучшем, совершеннейшем из государств, пожертвовавшем свободой во имя порядка, за соблюдением которого непрерывно следит всевидящее око Старшего Брата. Сомнения невозможны — любое «мыслепреступление» строго карается, но, когда маленький человек, скрывшись от взгляда камер в тесной нише в стене, начинает вести дневник, сквозь неповоротливую систему тотального контроля прорастает робкое зерно сопротивления.

Каждый день клерк министерства правды Уинстон Смит переписывает историю в соответствии с линией партии. Он живет в Океании — лучшем, совершеннейшем из государств,…

The death and burial of Addie Bundren is told by members of her family, as they cart the coffin to Jefferson, Mississippi, to bury her among her people. And as the intense desires, fears and rivalries of the family are revealed in the vernacular of the Deep South, Faulkner presents a portrait of extraordinary power - as epic as the Old Testament, as American as Huckleberry Finn.

The death and burial of Addie Bundren is told by members of her family, as they cart the coffin to Jefferson, Mississippi, to bury her among her people. And as the intense…

«Церемония жизни» — сборник коротких рассказов Саяки Мураты, за которые ее прозу высоко ценят в Японии. Милые и шокирующие одновременно они застают читателя врасплох и надолго остаются в памяти.

Переплетая смешное и ужасное, Мурата выворачивает наизнанку нормы морали и традиции общества, чтобы показать внутренний мир своих героев: изгоев и одиночек. Понять, где разворачиваются события — в современной Японии, в прошлом или в альтернативной реальности — порой бывает совсем непросто, так как персонажи часто кажутся до непривычного нормальными в пугающе необычном мире.

В своих странных и удивительных рассказах о семье и дружбе, сексе и близости, общности и индивидуальности Мурата задает прежде всего вопрос о том, что значит быть человеком в нашем мире.

«Церемония жизни» — сборник коротких рассказов Саяки Мураты, за которые ее прозу высоко ценят в Японии. Милые и шокирующие одновременно они застают читателя врасплох и надолго…

«История, в сущности, немногим отличается от списка преступлений, безрассудств и бедствий человеческого рода», — констатирует британский историк Эдуард Гиббон (1737–1794) в главном труде своей жизни — масштабном сочинении об упадке и разрушении великой Римской империи. В этой новаторской и вместе с тем провокационной для своего времени книге автор прослеживает процессы, происходившие в римском государстве и обществе от расцвета Империи до падения Константинополя в 1453 году, ознаменовавшего ее конец. Несмотря на долгую и ожесточенную полемику по поводу «антирелигиозных» взглядов Гиббона на зарождение и распространение христианства, его труд до сих пор входит в корпус классических сочинений для изучения этого периода в западных вузах.
На русском языке текст воспроизводится с незначительными сокращениями.

«История, в сущности, немногим отличается от списка преступлений, безрассудств и бедствий человеческого рода», — констатирует британский историк Эдуард Гиббон (1737–1794) в…

Судьба "Истории абдеритов" в немецкой литературе позднейшего времени не похожа на шумный триумф. О романе упоминали с известной осторожностью: его "взрывная сила" внушала уважение и подчас опасение. Но произведение продолжает жить и сегодня.
Издание подготовили Г.С.Слободкин и Р.Ю.Данилевский.

Судьба "Истории абдеритов" в немецкой литературе позднейшего времени не похожа на шумный триумф. О романе упоминали с известной осторожностью: его "взрывная сила" внушала уважение…

The complete text of Faulkner’s third novel, published for the first time in 1973, appeared with his reluctant consent in a much cut version in 1929 as Sartoris.

США, самое начало подернутых дымкой ностальгии 60-х годов прошлого века на просторах полусонного Восточного Теннесси. Вьетнам, рок-н-ролл и «лето любви» еще впереди, и пока что это тихий провинциальный край, где мало что происходит, все бурные события отгремели еще в начале века, а верховный шериф округа Севир неусыпно и твердо блюдет порядок, защищая покой выбравших его граждан. Но даже в таком спокойном месте, классической «одноэтажной Америке», может появиться чудовище — двадцатисемилетний Лестер Баллард, «дитя Божье», непревзойденный стрелок и жалкий отщепенец, недостойный ничего, кроме презрения и брезгливости. Изгнанный своими земляками, лишенный крова, любви и надежды — он мстит всему миру. Словно древнее хтоническое чудовище, он все глубже и глубже уходит в пещерный мрак, стаскивая туда разлагающиеся трупы своих жертв и прочие трофеи. Так начинается хроника насилия и погружения в сердце тьмы, которую Маккарти рассказывает своим бесстрастным, беспощадным, жестоким и лаконичным языком.

США, самое начало подернутых дымкой ностальгии 60-х годов прошлого века на просторах полусонного Восточного Теннесси. Вьетнам, рок-н-ролл и «лето любви» еще впереди, и пока что…

Южная Индия, семейные тайны; слоны, запросто приходящие в гости пообедать; таинственные духи, обитающие в подполье; медицина, ее романтика и грубая реальность; губительные страсти и целительная мудрость. А еще приключения, мечты, много красок, звуков, света, человеческих историй, вплетенных в историю Индии. Все начинается в 1900 году, а заканчивается в середине 1970-х, хотя на самом деле совсем не заканчивается. История нескольких поколений семьи индийских христиан из Кералы, удивительным образом связанная с историей врача-шотландца родом из Глазго, которого судьба занесла в Индию. Но все же роман Абрахама Вергезе – это не просто семейная сага в экзотических декорациях. Это мудрый и добрый рассказ о том, что семью создает не кровное родство, а общность судьбы; что выбор есть всегда, но не всегда есть силы его совершить; что все мы навеки связаны друг с другом своими действиями и бездействием и что никто не остается в одиночестве.

Рассказывая о прошлом, Вергезе использует настоящее время, и это придает истории универсальный, вневременной характер, а также отсылает к традиции устного повествовании в Индии. Автор словно вглядывается в прошлое через призму, фокусируясь на том, что сейчас однозначно осуждается, но Вергезе показывает обратную сторону того, что сейчас вызывает отторжение. Вот девочка-невеста искренне привязывается к своему мужу, который на 30 лет старше ее; вот представители высшей и низшей каст живут вместе как семья, не разделенные ни унижением, ни высокомерием; вот колониальные хозяева и их работники оказываются близкими друзьями, помогающими друг другу в сложных ситуациях; вот революционер-марксист сожалеет о своей деятельности, потому что в основе его лежало разрушение; вот независимость стирает все беды колониализма, но порождает новые.

Персонажи «Завета воды» – фактически библейские, они добры, они величественны, они красивы, они решительны, они опережают свое время. Вергезе не стесняется выписывать своих героев крупными мазками, вознаграждать добродетельных и отправлять в безвестность злодеев. В его романе подлость старается искупить себя, разврат оказывается наказан, прощение даруется, горе преодолевается, а разногласия непременно будет преодолены. Но «Завет воды» – это не только прекрасная беллетристика, в ее лучшем виде, но эта книга очень важна тем, что в ней много сделано для документирования ушедшего времени и исчезнувших мест, о которых большинство читателей ничего не знают. И конечно, это гимн медицине и науке, которые изменили жизнь людей.

Южная Индия, семейные тайны; слоны, запросто приходящие в гости пообедать; таинственные духи, обитающие в подполье; медицина, ее романтика и грубая реальность; губительные страсти…

Когда двое молодых влюбленных сбегают из пуританской колонии, они не ведают, что скромная хижина, которую они построят в дремучем лесу, станет домом для удивительных человеческих и нечеловеческих обитателей, которые будут сменять друг друга в течение многих десятилетий. Английский солдат, решивший начать мирную жизнь, посвятит себя заботе о яблоневом саде. Две сестры-близняшки станут жить под сенью яблонь, справляясь с голодом, трудностями, ревностью, страстями. Пантера, которая найдет в хижине надежное укрытие. Призраки, стерегущие покой ветшающего дома. Художник, яростно оберегающий тайну. Заядлый охотник, чьей жене мерещатся голоса (или все-таки не мерещатся?). И многие, многие другие. Когда одна история заканчивается, начинается другая, и эта преемственность перекликается с цикличностью природы, со сменой времен года. И в этом круговороте историй обитателей дома, определяемых природными циклами, прошлое проникает в настоящее, а будущее возвращается назад. Люди и деревья, плоды и жуки, пантеры и овцы – все они равны, и все – часть единого, прекрасного и ужасного мира. Следуя циклам истории, природы и даже языка, «Северный лес» показывает множество волшебных связей, которыми мы соединены с окружающей средой, историей и друг с другом. Это необычный, изобретательно выстроенный, полный юмора и надежды роман о ходе времени, о нашей связи с миром и о том, как увидеть в истории потерь историю перемен. Но это не просто хорошая книга, но и призыв задаться вопросом: как нам жить дальше, даже после того, как нас не станет?

Когда двое молодых влюбленных сбегают из пуританской колонии, они не ведают, что скромная хижина, которую они построят в дремучем лесу, станет домом для удивительных человеческих…

THREE FAMOUS SHORT NOVELS

Жизнь ацтеков причудлива и загадочна, если видишь ее со стороны. Культ золота и кровавые ритуалы, странные обычаи и особое видение мира, населенного жестокими божествами. Но жизнь есть жизнь, и если ты родился ацтеком, то принимаешь ее как единственную, дарованную тебе судьбой. Вместе с героем книги мы пройдем экзотическими путями, увидим расцвет империи, восхитимся величием Монтесумы, правителя народа ацтеков, будем сокрушаться и негодовать, когда бледнолицые воины в железных доспехах высадятся со своих кораблей и пройдут с огнем и мечом по священной земле ацтеков.
Роман Дженнингса из разряда книг, которые однозначно получают читательское признание. Недаром этот его роман стал общепризнанным мировым бестселлером.

Жизнь ацтеков причудлива и загадочна, если видишь ее со стороны. Культ золота и кровавые ритуалы, странные обычаи и особое видение мира, населенного жестокими божествами. Но жизнь…

14 февраля 1989 года, в день святого Валентина, Салману Рушди позвонила репортерша Би-би-си и сообщил, что аятолла Хомейни приговорил его к смерти. Тогда-то писатель и услышал впервые слово "фетва". Обвинили его в том, что его роман "Шайтанские айяты" направлен "против ислама, Пророка и Корана". Так начинается невероятная история о том, как писатель был вынужден скрываться, переезжать из дома в дом, постоянно находясь под охраной сотрудников полиции. Его попросили придумать себе псевдоним, новое имя, которым его могли бы называть в полиции. Он вспомнил о своих любимых писателях, выбрал имена Конрада и Чехова. И на свет появился Джозеф Антон.

Как писатель и его родные жили те девять лет, когда над Рушди витала угроза смерти? Как ему удавалось продолжать писать? Как он терял и обретал любовь? Как повлияла такая отчаянная ситуация на его мысли и поступки, что может сбить его с курса, как он учился сопротивляться? В своих удивительных воспоминаниях Рушди впервые подробно рассказывает о своей нелегкой борьбе за свободу слова. Он делится иногда комичными, иногда удручающе серьезными подробностями своей жизни под охраной вооруженных полицейских, о том, как он пытался добиться поддержки и понимания от правительств, спецслужб, издателей, журналистов и братьев-писателей, и о том, как он вновь обрел свободу.
Это удивительно честная и откровенная книга, захватывающая, провокационная, трогательная и исключительно важная. Потому что то, что случилось с Салманом Рушди, оказалось первым актом драмы, которая по сей день разыгрывается в разных уголках Земли.

14 февраля 1989 года, в день святого Валентина, Салману Рушди позвонила репортерша Би-би-си и сообщил, что аятолла Хомейни приговорил его к смерти. Тогда-то писатель и услышал…