Цитаты из произведения Воскресение всех мёртвых

Любовалась красотою своею прекрасная земля; и ждали все. Тихо разгорался тихий свет, светлело утро обещанной радости; и ждали все. И вот, огромное белое облако, предножие трона небесного, серебряный стяг, встало недвижимо посередь небесной синевы. И знали все, что это не простое облако, не сгущение сырых и холодных паров,…

И вот взошли солнца на небеса и наступило утро обещанной радости. И наступила та необъятная, великая и необыкновенная тишина, когда тихо всё: и земля, и небо, и всякий голос молчит, и море зеркально, и ветер пал, и нет ни шороха, ни всплеска, ни единого звука, хотя бы смеха детского. И тихо ждали все, любуясь красотой…

Просветлялись светом небеса, ровно просветлялись отовсюду: ещё было и пространство, и время, но уже не было ни времени, ни пространства, ни запада, ни востока, и отовсюду поднималось солнце – единое солнце во множестве солнц; как бы равниной цветущей стала вся округлая земля, единым собранием собравшихся. И по мере того…

И, что бы каждый ни надевал, всё было хорошо, красиво и уместно: всё было красотою, что хотело быть красотою и радостью приветствия.

И торопливо украшались красотою люди. Ещё не все знали, что такое красота, но этого и не нужно было знать: было красотою всё, что хотело быть красотою и радостью приветствия.

И всем очень хотелось гулять, но было некогда: надо было украситься, быть готовыми к утру. И вот такой спешки ещё никогда не было на земле, даже в великий день творения её: в одну короткую ночь приукраситься всей красотою всему живому и всему сущему.

Все пришли звери, и только медведь запоздал: спал крепко, долго не мог проснуться, хотя и слышал сквозь сон клич архангелов; а когда проснулся, то сразу всё понял и всё узнал, поспешно заковылял на своих вывернутых лапах, ещё не вспомнил, что может так – и не идти, и не двигаться, а просто так.

Поспешно скидывала земля одежду мертвого скомороха, личину тленную. И ещё не наступило новое, а уже кончилось старое, кончилось сразу и навсегда, растаяло, как туман, исчезло, как ужасный сон тысячелетний, – ушло тихо и навсегда. И даже не думали о нём, так тих и незаметен был его уход, так ясна и всем понятна стала…

И уже не стало ни верха, ни низа; ни вчера, ни сегодня; ни здесь, ни там – одно во всем, и все в одном, образ истинный и вечный. Неслышно и быстро преображалась земля под властью нового Царя, Господа всех сил, секиры разрешающей.