Сложный организм вроде человека рано или поздно умирает, становясь бесформенной грудой отдельных частиц, которые неизбежно должны распадаться. Мертвое никогда не обретает новую упорядоченную жизнь, никогда не становится живым, что бы там священники ни говорили и как бы ни прикидывались, будто в это верят.