Последние издания книг Мориса Бланшо

Труды Мартина Хайдеггера (1889–1976) составляют важный метатекст произведений выдающегося французского писателя и мыслителя Мориса Бланшо (1907–2003) — от его прозы и эссеистики 1940-х годов до поздних фрагментарных книг. Опубликованные лишь недавно записи из архива Бланшо, относящиеся в основном к 1950-м годам, свидетель- ствуют о его погружении в мысль немецкого философа через конспек- тивный перевод. Отбор фрагментов и терминологические решения, принятые Бланшо-переводчиком, проливают свет на эволюцию его собственной мысли и позволяют судить о рецепции во Франции середины XX века мысли Хайдеггера, отдельные моменты которой могут быть…

Морис Бланшо (1907–2003) — один из самых влиятельных и оригинальных мыслителей XX века, оставивший после себя богатое художественное и философское наследие. В свою последнюю прижизненную книгу Бланшо включил четыре работы, охватывающие четыре десятилетия его творческого пути и посвященные писателям и мыслителям, с которыми его связывали тесные узы личной и интеллектуальной дружбы: Луи-Рене Дефоре, Рене Шару, Паулю Целану и Мишелю Фуко. В настоящее издание в качестве дополнения вошли также оммажи Бланшо другим его единомышленникам — Морису Мерло-Понти, Жаку Деррида, Сэмюэлю Беккету и Денису Масколо; кроме того, в книгу включена одна из…

«Всевышний» (1948) — самое масштабное и в то же время загадочное произведение одного из крупнейших мыслителей ХХ века Мориса Бланшо (1907–2003). В этом, последнем, романе (далее он отказался от большой формы ради более сжатых умозрительных повестей) критики склонны усматривать самые разные философские темы (конец истории и победа Абсолютного знания, смерть Бога, экзистенциальная озабоченность Dasein’а, смерть как гарант литературного слова) и литературные парадигмы (политический памфлет, апокалиптическая дистопия, кафкианская притча), но все эти продолжающиеся по сей день построения с очевидностью оказываются лишь редукциями…

Как писал испанский философ, социолог и эссеист Хосе Ортега-и-Гассет, "от культуры в современном мире остался лишь легкий аромат, - уходящий и уже трудноуловимый". Цивилизация, основанная на потреблении и эгоистическом гедонизме, порождает деградацию общественных и культурных идеалов, вырождение искусства. В то же время Гассет пытается найти особую эстетику распада, которую он видит в модерне. Эту тему продолжает Морис Бланшо, французский писатель, мыслитель-эссеист, пытаясь найти антитезу массовой культуре. Произведения Гассета и Бланшо отличаются не только философской глубиной и содержательностью, но и прекрасным литературным стилем, что всегда привлекало к ним читательский интерес.

Один из влиятельнейших мыслителей ХХ века Морис Бланшо (1907–2003) утверждал, что художественный текст, единожды написанный, требует от автора: «Noli me legere» — не читай меня, не перечитывай, не оглядывайся, как Орфей на Эвридику. Бланшо не возвращался к своей прозе и никак ее не комментировал. За единственным исключением: в середине восьмидесятых годов он сопроводил послесловием-толкованием переиздание первых, написанных почти полвека назад новелл «Идиллия» и «Последнее слово», составивших цикл «Вечная канитель». Так из амальгамы неискушенности и опыта сложился уникальный триптих, в котором странные, замкнутые на себя, герметичные притчи служат поводом для размышлений о литературе, предвещающей Освенцим и Гулаг.

Поводом к изданию данного сборника послужил необыкновенный успех, который выпал на долю книги П.Зюскинда "Парфюмер" и на фильм, снятый по ее мотивам. Собственно, жуткая история маньяка-изобретателя достаточно широко распространена в литературе "ужасов" и фильмах соответствующего направления, так что можно было бы не подводить философскую базу под очередной триллер-бестселлер, но книга Зюскинда все же содержит ряд вопросов, требующих осмысления. В чем причина феноменального успеха "Парфюмера", почему он понравился миллионам читателей и зрителей? Какие тайны человеческой души он отразил, какие стороны общественной жизни затронул?
Ответы на эти вопросы можно найти в трудах философов М.Бланшо, В.Зомбарта, Э.Канетти, написанных, как ни странно, задолго до появления произведения П.Зюскинда.

Морис Бланшо (р. 1907) — не только один из крупнейших мыслителей ушедшего века, оказавший огромное влияние на самоосознание всей современной гуманитарной мысли (по словам Мишеля Фуко, "именно Бланшо сделал возможным рассуждения о литературе"), но и автор странной, до сих пор не вполне освоенной критикой прозы. Отказавшись после первых опытов от традиционного жанра романа, все остальные свои художественные тексты писатель отнес к оригинально трактуемому жанру recit, рассказа (для него в эту категорию попадают, в частности, "Моби Дик" и "В поисках утраченного времени"). Настоящее издание представляет собой полное собрание "рассказов"…

The world of Aminadab, Maurice Blanchot's second novel, is dark, bizarre, and fantastic. Reminiscent of Kafka's enclosed and allegorical spaces, Aminadab is both a reconstruction and a deconstruction of power, authority, and hierarchy. The novel opens when Thomas, upon seeing a woman gesture to him from a window of a large boarding house, enters the building and slowly becomes embroiled in its inscrutable workings. Although Thomas is constantly reassured that he can leave the building, he seems to be separated forever from the world he has left behind. The story consists of Thomas's frustrated attempts to clarify his status as a resident in the building and his misguided interactions with the cast of sickly, depraved, or in some way deformed characters he meets, none of them ever quite what they seem to be. Aminadab, the man who according to legend guards the entrance to the building's underground spaces, is only one of the mysteries reified by the rumors circulating among the residents.

Written in a prose that is classical and at times lyrical, Blanchot's novel functions as an allegory referring, above all, to the wandering and striving movement of writing itself.

Книгу Мориса Бланшо "Пространство литературы" составили эссе автора, большинство которых публиковалось в 1951-1955 гг. в журналах "Critique", "Les temps modernes" и "Nouvelle revue francaise". Книга была переведена на английский, немецкий, испанский, итальянский и другие языки.

Несколько эссе, вошедших в книгу, уже переводились на русский язык и публиковались раньше в различных изданиях.

Морис Бланшо – крупнейший французский писатель и мыслитель ушедшего века, оказавший огромное влияние на современную гуманитарную мысль. Эссе "Мишель Фуко, каким я его себе представляю" (1986) парадоксальным образом объединяет панораму творчества Фуко, целостное описание ландшафта его мысли и неожиданное, трогательное в своей сдержанности признание в дружбе. Вошедшая в приложение рецензия, написана Бланшо по случаю выхода в свет одного из интеллектуальных бестселлеров XX века, знаменитой "Истории безумия" – тогда еще "практически первой" книги безвестного автора.

This volume records a remarkable encounter in critical and philosophical thinking: a meeting of two of the great pioneers in contemporary thought, Maurice Blanchot and Jacques Derrida, who are also bound together by friendship and a complex relation to their own pasts. More than a literary text with critical commentary, it constitutes an event of central significance for contemporary philosophical, literary, and political concerns.The book consists of The Instant of My Death, a powerful short prose piece by Blanchot, and an extended essay by Derrida that reads it in the context of questions of literature and of bearing witness. Blanchot's narrative concerns a moment when a young man is brought before a firing squad during World War II and then suddenly finds himself released from his near death. The incident, written in the third person, is suggestively autobiographical—from the title, several remarks in the text, and a letter Blanchot wrote about a similar incident in his own life—but only insofar as it raises questions for Blanchot about what such an experience might mean. The accident of near death becomes, in the instant the man is released, the accident of a life he no longer possesses. The text raises the question of what it means to write about a (non)experience one cannot claim as one's own, and as such is a text of testimony or witness.Derrida's reading of Blanchot links the problem of testimony to the problem of the secret and to the notion of the instant. It thereby provides the elements of a more expansive reassessment of literature, testimony, and truth. In addressing the complex relation between writing and history, Derrida also implicitly reflects on questions concerning the relation between European intellectuals and World War II.

Морис Бланшо — один из оригинальнейших мыслителей нашего века. Мишель Фуко хотел в молодости писать «как Бланшо»; Жак Деррида посвящает разбору автобиографического текста Бланшо, умещающегося на полутора компьютерных страницах, книгу в полтораста страниц- так властители дум нового века реагируют на скромную и сосредоточенную мысль Мориса Бланшо. «Ожидание забвение» — последнее из крупных художественных произведений писателя, здесь он впервые обкатывает ставшее потом знаменитым (в частности, у Ролана Барта, Жака Деррида) так называемое фрагментарное письмо.

Опираясь на замечательный текст Жана-Люка Нанси, я хотел бы продолжить никогда не прерывавшиеся, но лишь изредка высказываемые размышления о требованиях коммунистов, о соотношении этих требований с возможностью или невозможностью некоего сообщества в такое время, которое вроде бы утратило о нем всякое понятие (но разве сообщество не находится за гранью разумения?), и, наконец, о языковом изъяне, отметившем такие слова, как коммунизм и сообщество (communautй): ведь мы догадываемся, что они обозначают нечто иное, чем что-то общее, присущее людям, осознающим свою причастность к какой-либо группе, коллективу, объединению, даже не будучи…

В книге `От Кафки к Кафке` Морис Бланшо (р. 1970) позволяет критике быть тем, что она есть, то есть перенимать у литературы все ее слабости и упования, избегая при этом губительной склонности становиться толкованием. Мерилом достоверности этого усилия оказывается вводимый им в свое повествование голос Кафки. Исходя из его звучания Бланшо строит свое собственное говорение таким образом, чтобы оно повторяло и схватывало все `изгибы` этого голоса. В результате, сливаясь с течением самой литературы, текст Бланшо как бы и вправду теряет рефлексивную дистанцию, присущую толкованию, и, следуя всем изгибвам самого творчества Кафки, кажется наиболее достоверным из того, что может быть сказано о нем.

Один из крупнейших французских мыслителей XX века Морис Бланшо является также и писателем-беллетристом, автором трудной и необычной прозы, наполненной глубоким философским подтекстом. Настоящая книга представляет период расцвета творчества Бланшо.

acques Derrida writes (in Deconstruction and Criticism)of The Madness of the Day that it is a story whose title runs wild and drives the reader mad.la folie du jour, the madness of today, of the day today, which leads to the madness that comes from the day, is born of it, as well as the madness of the day itself, itself mad..La folie du jour is a story of madness, of that madness that consists in seeing the light, vision or visibility, to see beyond what is visible, is not merely 'to have a vision' in the usual sense of the word, but to see-beyond-sight, to see-sight-beyond-sight..The story obscures the sun.with a blinding light.