Аркадий Драгомощенко – лучшие книги

В сборник вошли избранные стихи Аркадия Драгомощенко, большая часть которых прежде публиковалась только в самиздате или литературных журналах.

…Эта удивительная книга — из ранних текстов Аркадия Драгомощенко (1946–2012), участника ленинградского литературного подполья начала 1970-х годов, мэтра и корифея неофициального искусства «застойной» эпохи. Короткие заметки, зарисовки, эпизоды. Словом, проза поэта. Причем поэта камерного, больше читающего, чем читаемого.

Книга Аркадия Драгомощенко "Тавтология" представляет собой собрание как новых стихотворений под одноименным названием, так и некоторых работ из книг, опубликованных в предшествующие годы. Само название "Тавтология" говорит не столько о риторическом приеме или логическом утверждении, сколько о намерении увидеть возможность иного в том, что обречено неустанному возвращению к себе, будь то вещь, мысль о ней, описание отношений мысли и вещи или, собственно, само стихотворение, на сцене которого проявляются эти связи. Отдельные стихотворения из книги "Тавтология" печатались в журналах "Знамя", "Воздух" и "ТехtOnlу".

Когда книга "На берегах исключенной реки" была еще не дописана ("вроде бы будет какое-то название"), Аркадий Драгомощенко говорил, что это - отчеты о погоде. Как сводка погоды, поэзия адресована всем - и никому в частности, но каждого касается лично, и "касается" здесь следует читать как реальное, физическое действие, как дождь в лицо или солнце в спину. Как сводка погоды, поэзия чуть-чуть изменяет ход жизни того, кто ее читает. Как сводка погоды, поэзия - не пророчество и тем более не самосбывающееся предсказание, а скорее - наблюдение, основанное на опыте. Местность же поэзии разделяема всеми читателями. Это словно бы сводка погод всех…

В том избранной прозы Аркадия Драгомощенко вошли романы "Фосфор" (1991, авторская редакция 2000-х) и "Китайское солнце" (1997), а также рассказы, или, по определению самого автора, "пьесы" начала 1990-х годов. Письмо А.Драгомощенко принципиально не принимает традиционное разделение на прозу и поэзию. Но это не лирическая "проза поэта". Драгомощенко исповедует контрпрустинианский, контрнабоковский тип письма, отвергающего концепцию литературы как спасения через память. Он поэтизирует теорию и одновременно теоретизирует поэзию. Этим двойным жестом, раздвигающим рамки конвенциональных представлений о прозе, отмечены все тексты, включенные в настоящий том.
А.Драгомощенко - первый лауреат Премии Андрея Белого в области прозы (1978), Международной литературной премии "The Franctireur Silver Bullet" (2009).

Сборник стихотворений известного петербургского поэта, своего рода итог определенного периода его творчества. Многослойная, `принципиально неромантичная`, по выражению М.Ямпольского, поэзия А.Драгомощенко — `физиологически` иная. Она находится в другом измерении, будучи обращена, скорее, не к разуму и чувствам, а к ощущениям и подсознанию. Отступая от традиционных поэтических, средств выражения, поэзия А.Драгомощенко кажется на первый взгляд представлением некоего речевого хаоса, однако, по мере `привыкания` возможно обретение иной перспективы, в которой эта поэзия находит внутреннюю стройность, тем более удивительную, что привычные способы…

Очередная "прозаическая" книга Аркадия Драгомощенко "Китайское солнце" (прежде были "Ксении" и "Фосфор") - могла бы назваться романом-эссе: наличие персонажей, служащих повествованию своеобразным отвердителем, ему это разрешает. Чем разрешается повествование? И правомерно ли так ставить вопрос, когда речь идет о принципиально бесфабульной структуре (?): текст ветвится и множится, делясь и сливаясь, словно ртуть, производя очередных персонажей (Витгенштейн, Лао Цзы, "Диких", он же "Турецкий", "отец Лоб", некто "Драгомощенко", она...) и всякий раз обретая себя в диалогически-монологическом зазеркалье; о чем ни повествуя (и прежде всего, по Пастернаку, о своем создавании), текст остается "визиткой" самого создателя, как арабская вязь. Но мнится временами, что он (вот-вот!) выходит из-под контроля этого последнего, словно какой франкенштейн...

Санджар Янышев, "Знамя" № 1, 1999

Основой книги "Остров осени" Аркадия Драгомощенко (1946-2012) послужила рукопись, подготовленная автором в начале 80-х. В нее вошли семь поэтических сборников 1970-1980 гг.: "Церемонии", "Веселье на крыше", "Торжество травы", "Великое однообразие любви", "Медленная стена маятника", "В легком теле прежнего рождения", "Последнее начало".
"Остров осени" позволяет в полной мере познакомиться с ранними стихами поэта, чье творчество в значительной степени сформировало современное русскоязычное поэтическое пространство.
В книгу также включены перекликающиеся тем или иным образом со стихотворениями прозаические отрывки из книг "Тень черепахи" (1975 г.), "Расположение в домах и деревьях" (1978 г.) и писем этого же периода.

Роман Аркадия Трофимовича Драгомощенко впервые вышел в 1978 году в машинописном варианте в качестве приложения к альманаху "Часы" и с тех пор ни разу полностью не переиздавался. Читателю представляется уникальная возможность познакомиться с прозой одного из ярчайших представителей ленинградской неофициальной литературы, которая даже спустя сорок лет звучит по-прежнему свежо и актуально.

Книга стихов Аркадия Трофимовича Драгомощенко (1946–2014) представляет собой сборник его ранних (за небольшим исключением) стихотворений – абсолютно лиричных, остро чувственных и совершенно непосредственных, что покажется необычным знатокам и ценителям его творчества. Однако уже в этих стихах автор предстает не робким новичком, а сложившимся поэтом, дерзким в своей манере обращения со словом.

Жанр "прений", то есть спора и состязания тела и души, жизни и смерти или Земли и Неба, уходит корнями в архаические формы культуры, которые многократно прорастали как в "агонах" античной словесности, так и в поэтических и философских ристалищах Средних веков и Возрождения. Хочется думать, что этот род мысли не умер в наши дни - подтверждением чему, надеемся, явится настоящая книга. Прения возникают здесь не столько из желания отстоять чистоту жанра (идет ли речь о поэзии, философии или филологии), сколько из вызова, который бросает живая мысль текущей бесформенности в эпоху ниспровержения всех канонов и диктатуры незавершенности…

Эпистолярный роман