Сно́рри Сту́рлусон (исл. Snorri Sturluson; 1178, Хвамм — 23 сентября 1241, Рейкьяхольт) — исландский скальд, прозаик, историограф и политик. Снорри больше всего известен как автор Младшей Эдды, состоящей из «Видения Гюльви» (Gylfaginning), где излагаются сюжеты скандинавской мифологии, «Языка поэзии» (Skáldskaparmál) и «Перечня размеров» (Háttatal). Общепринято, что Снорри является автором «Круга земного» (Heimskringla), хотя некоторые ученые это мнение оспаривают. «Круг Земной» — это обширный свод саг, посвященных норвежским конунгам от легендарных времен вплоть до 1177 года. Снорри также приписывают авторство саги об Эгиле и Отдельной саги об Олаве Святом. Помимо своей литературной деятельности Снорри известен и как политик: происходя из знатного рода Стурлунгов, он принимал активное участие в общественной жизни Исландии, дважды избирался законоговорителем на альтинге.

Снорри Стурлусон входил в богатый и влиятельный род Стурлунгов. Он родился примерно в 1178 году. Родителями Снорри были Стурла Тордарсон из Хвамма и Гудню Бёдварсдоттир. У Снорри было два старших брата — Торд Стурлусон и Сигхват Стурлусон.

С трёх или четырёх лет Снорри рос в доме Йона Лофтссона, родственника норвежских королей, в Одди. Это было связно с тем, что, когда отец Снорри Стурла судился с Палом Сёльвасоном, жена последнего набросилась на Стурлу с ножом, желая, как она говорила, сделать его подобным его герою Одину (то есть одноглазым), однако смогла лишь полоснуть Стурлу по щеке. Так как сумма компенсации сделала бы Пала нищим, Лофтссон в качестве компенсации Стурле предложил взять на себя воспитание Снорри.
Таким образом, Снорри получил образование и обзавёлся связями, которых он не смог бы получить, останься он дома. Йон Лофтссон был внуком как норвежского короля, так и знаменитого учёного Сэмунда, что позволило Снорри набраться учёности. Он более не вернулся в родительский дом. Стурла Тордарсон умер в 1183 году, и мать Снорри Гудню растратила его долю наследства. Йон Лофтссон умер в 1197 году, а в 1199 году Снорри женился на Хердис Берсадоттир и получил от её отца богатый хутор Борг.
Снорри и Хердис прожили в Борге четыре года, у них родилось несколько детей. В конце концов Хердис устала от постоянных измен Снорри, и, когда в 1206 году тот переехал в усадьбу Рейкьяхольт (исл. Reykjaholt, сейчас Рейкхольт (англ.), она осталась в Борге. В Рейкьяхольте у Снорри родилось еще несколько детей от других женщин.

Снорри быстро получил известность как поэт и одновременно как юрист. В 1215 году он был избран законоговорителем альтинга. Летом 1218 года Снорри оставил Исландию и отправился в Норвегию, где его принял король Хокон IV и бывший при нем регентом ярл Скули Бардарсон. Зиму он провёл в гостях у ярла Скули. Он получил от короля и ярла в подарок ладью, на которой приплыл в Швецию, и писал восхваляющие их стихи. В 1219 году Снорри встречался с законоговорителем Швеции Эскилем Магнуссоном и его женой Кристиной, от которых, вероятно, получил сведения о ранней истории Швеции.
Снорри интересовался в первую очередь историей и культурой, но норвежский двор был заинтересован в нём как в политике. Он получил титул королевского стольника (скутильсвейна): вероятно, Хокон и Скули рассчитывали на его поддержку в альтинге при обсуждении вопроса о присоединении Исландии к Норвегии.
В 1220 году Снорри вернулся в Исландию, а в 1222 году вновь стал законоговорителем (и оставался им до 1232 года). В альтинге Снорри выступал как сторонник норвежского короля, что настроило против него многих могущественных вождей. С 1224 года Снорри стал жить с Халльвейг Ормсдоттир, богатой вдовой и внучкой Йона Лофтссона, с которой они воспитывали детей Снорри. До взрослых лет из них дожило пятеро.

Многие вожди считали недопустимым, что Снорри был придворным норвежского короля и в то же время членом альтинга. Снорри, в свою очередь, хотел консолидировать своё влияние в Исландии и использовать его для передачи страны в руки короля. В 1222 году он попытался жениться на внучке Йон Лофтссона Сольвейг, но его опередил его соперник и племянник Стурла Сигхватсон. Это привело к междоусобным столкновениям, и Снорри собрал армию под началом другого племянника Бёдвара Тордарсона и своего первого сына Орекьи, но накануне битвы со своим братом Сигхватом и его сыном Стурлой Сигхватссоном предложил перемирие. Сигхват и Стурла напали на Снорри и вытеснили его во фьорды на западе Исландии.

Хокон IV попытался вмешаться, пригласив ярлов на переговоры в Норвегию. Сигхват понимал, чем это грозит вождям, и стал призывать своих противников принять предложение короля. Стурла захватил в плен Орекью, пригласив его в Рейкьяхольт якобы на переговоры, и Торлейва Тордарсона (двоюродного брата Снорри), который прибыли поддержать его, но поссорился из-за вопросов единоначалия. В 1237 году Снорри решил отправиться в Норвегию.
Во второй свой приезд Снорри гостил у ярла Скули, однако влияние последнего уже падало. В 1240 году Скули Бардарсон был убит сторонниками Хокона. В 1239 году король запретил всем исландцам выезд из страны, но Снорри его ослушался. В 1241 году враг Стурлунгов Гицур Торвальдссон получил от короля разрешение захватить Снорри и привезти его за ослушание в Норвегию. 21 сентября пятеро людей Гицура ворвались в Рейкьяхольт и, выпытав у священника Арнбьёрна, что Снорри спрятался в подвале, зарубили его и сожгли сам хутор.

Снорри известен в первую очередь благодаря своей «Младшей Эдде», своеобразному путеводителю по мифологической традиции для поэтов. «Видение Гюльви» основано на тех же источниках, которые послужили основой для составления «Старшей Эдды» (в частности, произведения, известные нам как «Прорицание вёльвы», «Речи Гримнира», «Речи Вафтруднира»). В «Языке поэзии» Снорри разъясняет языковые приёмы (в частности, кеннинги), принятые в традиции, и привлекает множество мифологических сюжетов для их объяснения. Наконец, «Перечень размеров» представляет собой список скальдических стихов, выбранных как образцы того или иного размера.

«Видение Гюльви» примечательно также тем, что Снорри предлагает в нем[источник не указан 261 день] эвгемеристическую трактовку происхождения скандинавского пантеона: он считает асов обожествлёнными вождями и героями.

Среди других произведений, приписываемых Снорри, — Круг Земной, Сага об Эгиле, Отдельная сага об Олаве Святом.

Свернуть 

Сно́рри Сту́рлусон (исл. Snorri Sturluson; 1178, Хвамм — 23 сентября 1241, Рейкьяхольт) — исландский скальд, прозаик, историограф и политик. Снорри больше всего известен как… Развернуть 

Абу Мухаммед Ильяс ибн Юсуф (псевдоним - Низами Гянджеви) — классик персидской поэзии, один из крупнейших поэтов средневекового Востока, крупнейший поэт-романтик в персидской эпической литературе, привнесший в персидскую эпическую поэзию разговорную речь и реалистический стиль. Используя темы из традиционного устного народного творчества и письменных исторических хроник, Низами своими поэмами объединил доисламский и исламский Иран. Героико-романтическая поэзия Низами на протяжении последующих веков продолжала оказывать воздействие на весь персоговорящий мир и вдохновляла пытавшихся подражать ему молодых поэтов, писателей и драматургов на протяжении многих последующих поколений не только в самой Персии, но и по всему региону, включая культуры таких современных стран, как Турция, Азербайджан, Армения, Грузия, Иран, Афганистан, Узбекистан, Таджикистан, Пакистан, Индия. Его творчество оказало влияние на таких великих поэтов, как Хафиз, Джалаладдин Руми и Саади. Его пять маснави (больших поэм) («Хамсе») раскрывают и исследуют разнообразные темы из различных областей знаний и снискали огромную славу, на что указывает большое число сохранившихся списков его произведений. Герои его поэм — Хосров и Ширин, Лейли и Меджнун, Искандер-наме — до сих пор остаются общеизвестными как во всем исламском мире, так и в других странах. 1991 год был объявлен ЮНЕСКО годом Низами в честь 850-летия поэта.

О жизни Низами известно мало, единственным источником информации о нём являются его произведения, в которых также не содержится достаточного количества надежной информации о его личной жизни, в результате чего его имя окружено множеством легенд, которые ещё более украсили его последующие биографы.

Личное имя поэта — Ильяс, его отца звали Юсуф, деда Заки; после рождения сына Мухаммада имя последнего также вошло в полное имя поэта, которое таким образом стало звучать: Абу Мухаммад Илиас ибн Юсуф ибн Заки Муайад, а в качестве литературного псевдонима («нисба») он выбрал имя «Низами», которое некоторые авторы средневековых «тадхира» объясняют тем, что ремесло вышивания было делом его семьи, от которого Низами отказался, чтобы писать поэтические произведения, над которыми он трудился с терпеливостью вышивальщика. Его официальное имя — Низам ад-Дин Абу Мухаммад Ильяс ибн-Юсуф ибн-Заки ибн-Муайад. Ян Рыпка приводит ещё одну форму его официального имени Хаким Джамал аль-дин Абу Мухаммад Ильяс ибн-Юсуф ибн-Заки ибн-Муайад Низами.

Точная дата рождения Низами неизвестна. Известно только, что Низами родился между 1140—1146 (535—540) годами. Биографы Низами и некоторые современные исследователи расходятся на шесть лет относительно точной даты его рождения (535-40/1141-6). По сложившейся традиции, годом рождения Низами принято считать 1141 год, который официально признан ЮНЕСКО. На этот год указывает сам Низами в поэме «Хосров и Ширин», где в главе «В оправдание сочинения этой книги» говорится:

Мой знаешь гороскоп? В нём — лев, но я сын персти,
И если я и лев, я только лев из шерсти,
И мне ли на врага, его губя, идти?
Я лев, который смог лишь на себя идти!
(пер. К. Липскерова)

Из этих строк следует, что поэт родился «под знаком» Льва. В той же главе он указывает, что в начале работы над поэмой ему было сорок лет, а он начал её в 575 году хиджры. Получается, что Низами родился в 535 году хиджры (то есть в 1141 году). В тот год солнце находилось в созвездии Льва с 17 по 22 августа, из чего следует, что Низами Гянджеви родился между 17 и 22 августа 1141 года.

Место рождения поэта долгое время вызывало споры. Хаджи Лютф Али Бей в биографическом сочинении «Атешкида» (XVIII век) называет Кум в центральном Иране, ссылаясь на стихи Низами из «Искандер-намэ»:

Хотя я затерян в море Гянджи, словно жемчужина,
Но я из Кухистана
В Тафрише есть деревня, и свою славу
Низами стал искать оттуда.

Большинство средневековых биографов Низами (Ауфи Садид-ад-дин в XIII в., Доулатшах Самарканди в XV в. и другие) городом рождения Низами указывают Гянджу, в которой он жил и в которой умер. Академик Е. Э. Бертельс отметил, что в лучшей и старейшей из известных ему рукописей Низами про Кум также не упоминается. В настоящее время существует устоявшееся мнение, принятое академическими авторами, о том, что отец Низами происходил из Кума, но сам Низами родился в Гяндже, и упоминание в некоторых его произведениях о том, что Низами родился в Куме — искажение текста. В период жизни Низами Гянджа находилась в составе Сельджукского султаната, просуществовавшего с 1077 по 1307 годы. Следует при этом отметить, что Тафриш, упомянутый в вышеприведённом отрывке из «Искандер-намэ», являлся крупным центром зороастрийской религии и находится в 222 км от Тегерана, Центральный Иран.

Низами родился в городе, и вся его жизнь прошла в условиях городской среды, притом в атмосфере господства персидской культуры, так как его родная Гянджа в то время имела ещё иранское население, и, хотя о его жизни известно мало, считается, что всю жизнь он провёл, не покидая Закавказья. Скудные данные о его жизни можно найти только в его произведениях.

Отец Низами, Юсуф ибн Заки, мигрировавший в Гянджу из Кума (Центральный Иран), возможно был чиновником, а его мать, Ра’иса, имела иранское происхождение, по словам самого Низами, была курдянкой, вероятно, дочерью вождя курдского племени, и, по некоторым предположениям, была связана с курдской династией Шеддадидов, правившей Гянджой до атабеков.

Родители поэта рано умерли. После смерти отца Ильяса воспитывала мать, а после смерти последней — брат матери Ходжа Умар.

Доулатшах Самарканди (1438—1491) в своем трактате «Тазкират ош-шоара» («Записке о стихотворцах») (окончен в 1487 году) упоминает брата Низами по имени Кивами Мутарризи, который также был поэтом.

Низами был по стандартам своего времени блестяще образован. Тогда предполагалось, что поэты должны быть хорошо сведущи во многих дисциплинах. Однако, и при таких требованиях к поэтам Низами выделялся своей ученостью: его поэмы свидетельствуют не только о его прекрасном знании арабской и персидской литератур, устной и письменной традиций, но и математики, астрономии, астрологии, алхимии, медицины, ботаники, богословия, толкований Корана, исламского права, христианства, иудаизма, иранских мифов и легенд, истории, этики, философии, эзотерики, музыки и изобразительного искусства.

Хотя Низами часто называют «Хаким» (мудрец), он не был философом, как Аль-Фараби, Авиценна и Сухраварди, или толкователем теории суфизма, как Ибн Араби или Абд Ал-Раззак Кашани. Тем не менее, его считают философом и гностиком, хорошо владевшим различными областями исламской философской мысли, которые он объединял и обобщал образом, напоминающим традиции более поздних мудрецов, таких как Кутб аль-Дин Ширази и Баба Афзал Кашани, которые будучи специалистами в различных областях знаний, предприняли попытку объединить различные традиции в философии, гносисе и теологии.

О жизни Низами сохранилось мало информации, но точно известно, что он не был придворным поэтом, так как опасался, что в такой роли он утратит честность, и хотел, прежде всего, свободы творчества. Вместе с тем, следуя традиции, свои произведения Низами посвящал правителям из различных династий. Так, поэму «Лейли и Меджнун» Низами посвятил Ширваншахам, а поэму «Семь красавиц» — сопернику Ильдегизидов — одному из атабеков Мараги (Ахмадилизов) Ала ал-Дину.

Низами, как указывалось, жил в Гяндже. Он был женат трижды. Первая и любимая жена, рабыня-половчанка Афак (которой он посвятил много стихов), «величавая обликом, прекрасная, разумная», была подарена ему правителем Дербента Дара Музаффарр ад-Дином примерно в 1170 году. Низами, освободив Афак, женился на ней. Около 1174 г. у них родился сын, которого назвали Мухаммед. В 1178 или 1179 году, когда Низами заканчивал поэму «Хосров и Ширин», его жена Афак умерла. Две другие жены Низами также умерли преждевременно, притом, что смерть каждой из жен совпадала с завершением Низами новой эпической поэмы, в связи с чем поэт сказал:

Боже, почему за каждую поэму я должен пожертвовать женой!

Низами жил в эпоху политической нестабильности и интенсивной интеллектуальной активности, что отражено в его поэмах и стихах. Ничего не известно о его взаимоотношениях с его покровителями, как и не известны точные даты, когда были написаны его отдельные произведения, так как многое является плодом фантазий его биографов, которые жили позже него. При жизни Низами удостаивался почестей и пользовался уважением. Сохранилось предание о том, что атабек тщетно приглашал Низами ко двору, но получил отказ, однако считая поэта святым человеком, подарил Низами пять тысяч динаров, а позже передал ему во владение 14 деревень.

Сведения о дате его смерти противоречивы также, как и дата его рождения. Средневековые биографы указывают различные данные, расходясь примерно на тридцать семь лет (575-613/1180-1217) в определении года смерти Низами. Сейчас только точно известно, Низами умер в 13 в. Датировка смерти Низами 605 годом хиджры (1208/1209 год) основана на арабской надписи из Гянджи, опубликованной Бертельсом. Другое мнение основано на тексте поэмы «Искандер-наме». Кто-то из близких Низами лиц, возможно, его сын, описал смерть поэта и включил эти строки во вторую книгу об Искандере, в главу, посвящённую смерти античных философов — Платона, Сократа, Аристотеля. В этом описании указан возраст автора по мусульманскому календарю, что соответствует дате смерти в 598 году хиджры (1201/1202 годы):

Шестьдесят было лет и три года ему,
И шесть месяцев сверх, — и ушёл он во тьму,
Всё сказав о мужах, озарявших своими
Поученьями всех, он ушёл вслед за ними.
(пер. К. Липскерова)

По мнению профессора Челковского, «любимым занятием Низами было чтение монументального эпоса Фирдоуси Шахнаме („Книга царей“)». Хотя на творчество Низами влияние оказали и другие персидские поэты, такие как Катран Тебризи (англ.)русск., Санаи, Гургани и историк Ат-Табари, творчество Фирдоуси для Низами было источником вдохновения и материалом для создания поэмы «Искандер-наме». Низами постоянно ссылается на «Шахнаме» в своих произведениях, особенно в прологе «Искандер-наме». Можно считать, что он всегда восхищался произведением Фирдоуси и, поставив себе в жизни цель — написать героический эпос, равный поэме Фирдоуси «Шахнаме», использовал поэму «Шахнаме», как источник для создания трёх эпических поэм — «Семь красавиц», «Хосров и Ширин» и «Искандер-наме». Низами назвал Фирдоуси «хакимом» — «мудрецом», «даанаа» — «знающим» и большим мастером ораторского искусства, «который украсил слова, подобно новобрачной». Он советовал сыну Ширваншаха прочесть «Шахнаме» и запомнить значимые высказывания мудреца. Однако, согласно Е. Э. Бертельсу, «Низами считает свои стихи выше творений Фирдоуси», «Он собирается „палас“ переделать в „шелк“, „серебро“ превратить в „золото“».

Большое влияние на Низами оказало творчество персидского поэта XI века Гургани. Позаимствовав большинство своих сюжетов у другого великого персидского поэта Фирдоуси, основу для своего искусства написания поэзии, образность речи и композиционную технику Низами взял у Гургани. Это заметно в поэме «Хосров и Ширин», и особенно в сцене спора влюблённых, которая имитирует главную сцену из поэмы Гургани «Вис и Рамин». Кроме того, поэма Низами написана тем же метром (хазадж), которым написана поэма Гургани. Влиянием Гургани на Низами можно также объяснить увлеченность последнего астрологией.

Своё первое монументальное произведение Низами написал под воздействием поэмы персидского поэта Санаи «Сад истин» («Хадикат аль-Хакикат»).

Низами писал поэтические произведения, но они отличаются драматичностью. Сюжет его романтических поэм тщательно построен так, чтобы усилить психологическую сложность повествования. Его герои живут под давлением действия и должны срочно принимать решения, чтобы познать самих себя и других. Он рисует психологические портреты своих героев, раскрывая богатство и сложность человеческой души, когда они сталкиваются с сильной и несокрушимой любовью.

С одинаковым мастерством и глубиной Низами изобразил как простых людей, так и царственных особ. С особым теплом Низами изобразил ремесленников и мастеровых. Низами нарисовал образы художников, скульпторов, архитекторов и музыкантов, которые часто становились ключевыми образами в его поэмах. Низами был мастером жанра романтического эпоса. В своих чувственно-эротических стихах Низами объясняет, что заставляет человеческие существа вести себя так, как они, раскрывая их безрассудность и величие, их борьбу, страсти и трагедии. Для Низами правда составляла суть поэзии. На основании такого подхода Низами обрушивал свой гнев на придворных поэтов, которые продавали свой талант за земное вознаграждение. В творчестве Низами искал вселенской справедливости и пытался защитить бедных и смиренных людей, а также исследовать невоздержанность и произвол сильных мира сего. Низами предупреждал людей о преходящей природе жизни. Размышляя о судьбе людей и будучи гуманистом, Низами в поэме «Искандер-наме» предпринял попытку изобразить совершенное общество — утопию.

Низами был поэтом-мистиком, однако в творчестве Низами невозможно отделить мистическое от эротики, духовное от светского. Его мистицизм с характерным для того символизмом основывается на сути суфийской концепции. Вместе с тем, известно, что официально Низами не был принят в какой-либо суфийский орден. Более вероятно, что Низами представлял аскетический мистицизм, схожий с мистицизмом Газали и Аттара, к которому склонность поэта к независимым суждениям и поступкам добавила более различимые особенности.

В поэзии Низами отразились суфийские традиции, символы и образы. Так, в поэме «Сокровищница тайн» Низами, чье творческое наследие является общепризнанным хранилищем иранских мифов и легенд, проиллюстрировал то, как образ розы (гол или гул) воспринимался в представлениях людей средневековой Персии. В исламской традиции роза ассоциируется с Пророком Мухаммедом, что выражается множеством способов в религиозных текстах и художественном творчестве. Для распространения в Иране этой традиции существовали предпосылки в доисламской культуре и религии, в которой с каждым божеством ассоциировался определённый цветок. Культура цветов в Иране всегда была тесно связана с культивацией персидского сада. Средневековый персидский сад в форме четырёхчастного архитектурного сада (чагарбаг) был прямым производным древнеперсидского «райского сада» (парадаиза) Ахеменидских царей, который составлял часть имперской дворцовой системы. Даже распространение ислама в Иране не оказало негативного влияния на культуру персидского сада. Розы, которые выращивались в Иране с древности, являлись обязательной составляющей средневекового персидского сада. В средневековой персо-исламской культуре, и в поэзии в частности, которая является самым тонким выражением персидского творческого гения, образ розы применялся как средство передачи различных идей. Роза считалась царственным цветком и символом красоты. Символизм розы в персидской культуре уходит своими корнями в доисламскую эпоху, когда цветок розы ассоциировался с зороастрийским божеством Даэной (англ.)русск., одним из женских язатов (англ.)русск. Роза стала особенно сильным символом в мистической традиции, начиная с XII в., пропитав персидскую религиозную мысль и литературную культуру. Как и многие персидские поэты-мистики (Руми, Аттаром, Саади) Низами использовал образ розы, как символическое описание божественности. В образном строе персидской поэзии любовь соловья к розе символизировала стремление души мистика к божественному. Так, Руми утверждал, что аромат розы является намеком на тайну божественной действительности, которая лежит в основе всех вещей, и убеждал мистиков отказаться от своей плотской сущности, чтобы стать подобным аромату розы и направлять других в божественный Розовый сад. Руми объясняет аромат розы, как символизирующий «дыхание разума и здравомыслия». Следуя этой традиции, Низами раскрыл мистический символизм розы в состязании двух придворных врачей в поэме «Сокровищница тайн». Хотя рассказанная Низами притча указывает на силу психологического внушения, мистическая природа аромата розы служит в качестве метафоры, как в поэме Низами, так и в классических текстах средневековой персидской поэзии.

Низами хорошо знал исламскую космологию, и эти знания он претворил в своей поэзии. Согласно исламской космологии Земля располагалась в центре в окружении семи планет: Луны, Меркурия, Венеры, Солнца, Марса, Юпитера и Сатурна, считавшихся представителями Бога, которые своим движением воздействуют на живых существ и события на Земле. Так, описывая рождение Бахрама и построение его гороскопа мудрецами и звездочетами в поэме «Семь красавиц», Низами, который хорошо разбирался в астрологии, предрек черты характера и судьбу Бахрама:

Поднялась в ту ночь к Плеядам месяца глава,
Апогей звезды Бахрама был в созвездье Льва.
Утарид блеснул под утро в знаке Близнецов,
А Кейван от Водолея отогнал врагов.
(пер. Вл. Державина)

Низами был твердо уверен, что единство мира можно воспринять посредством арифметики, геометрии и музыки. Он также знал нумерологию и считал, что числа являются ключом от взаимосвязанной вселенной, так как посредством чисел множество становится единством , а диссонанс — гармонией. В поэме «Лейли и Меджнун» он приводит нумерологическое значение своего имени — Низами, называя число 1001:

Мне «Низами» прозвание дано,
Имен в нем тыща и еще одно.
Обозначенье этих букв благих
Надежней стен гранитных крепостных.
(Перевод Т. Стрешневой)

Язык поэм и стихов Низами отличается необычностью. Низами писал на персидском языке, подняв его на новую высоту благодаря использованию аллегорий, притч и многозначных слов. Он ввёл новые и прозрачные развёрнутые метафоры и образы, создал неологизмы. Низами использует различные стилистические фигуры (гипербола, анафора), повторы (мукаррар), аллюзию, сложные слова и образы, которые объединяет с различными элементами повествования для увеличения силы их воздействия. Стиль Низами также отличается тем, что он избегает употребления обычных слов для описания действий, эмоций и поведения своих героев. Другой особенностью Низами является создание афоризмов. Так, в поэме «Лейли и Меджнун» Низами создал стиль, который отдельные авторы назвали «стилем эпиграмм», а многие из созданных Низами афоризмов стали пословицами. Низами использует в своей поэзии разговорную речь. Его язык богат идиомами, стилистически прост, особенно в диалогах и монологах. Сам Низами назвал свой стиль «гариб», что переводится, как «редкий, новый». Себя же он называл «волшебником слов» и «зеркалом незримого».

Свернуть 

Абу Мухаммед Ильяс ибн Юсуф (псевдоним - Низами Гянджеви) — классик персидской поэзии, один из крупнейших поэтов средневекового Востока, крупнейший поэт-романтик в персидской… Развернуть 

Моше бен Маймон (ивр. ‏משה בן מימון‏‎), называемый Моисей Маймонид — духовный руководитель религиозного еврейства как своего поколения, так и последующих веков. Выдающийся еврейский философ и и разносторонний учёный своей эпохи: богослов-талмудист, раввин, врач, кодификатор законов Торы.

Маймонид родился на юге Испании в мусульманской Кордове. Его отец, Маймон бен Иосеф, был одним из наиболее влиятельных галахистов своего поколения, даяном. В 1148 г. семья Маймонида была вынуждена бежать из Кордовы, спасаясь от преследований евреев. В течение 7-8 она лет скиталась по Испании и, возможно, Провансу, пока в 1160 г. не поселилась в городе Фесе в на территории сегодняшнего Марокко.

В годы скитаний Маймонид заложил прочные основы своей широкой учености: в 1158 Рамбаме приступил к работе над комментариями к Мишне. Тогда же он написал краткий трактат о еврейском календаре, трактат по логике, ряд комментариев к трактатам Вавилонского Талмуда и труд, посвященный галахическим вопросам в Иерусалимском Талмуде. В 1165 семья прибыла в Акко, где оставалась около 5-ти месяцев. День отъезда Маймона и его семьи из Феса, а также день, когда судно, на котором они плыли, спаслось от бури, отмечались потомками Маймона семейным постом, а день прибытия семьи в Эрец-Исраэль стал праздником. Семья Маймонида совершила поездку по Эрец-Исраэль, посетив Иерусалим и Хеврон, а затем отбыла в Египет. После кратковременного пребывания в Александрии семья Маймонида поселилась в Фостате.

В течение восьми лет Маймонид, благодаря поддержке брата Давида, торговца драгоценными камнями, был свободен от материальных забот и мог всецело посвящать себя литературной деятельности, исполняя одновременно почетные обязанности религиозного и светского руководителя еврейской общины. Комментарий Маймонида к Мишне был завершен в 1168 г. В следующем году Маймонида постиг тяжкий удар: его брат Давид утонул во время поездки по торговым делам, оставив жену и двоих детей. Семья была разорена. Маймонид перенес удар чрезвычайно тяжело: целый год он пролежал почти без движения; однако потом ему пришлось искать средства существования. Маймонид занялся медицинской практикой. Слава искусного врача пришла к нему не сразу. Она значительно возросла после того, как в 1185 г. он был назначен одним из личных врачей ал-Фадила, фактического правителя Египта после отъезда оттуда в 1174 г. Салах ад-Дина; затем, по некоторым сведениям, Маймонид стал врачом и самого Салах-ад-Дина. Именно в эти годы, несмотря на свою загруженность медицинской практикой и делами еврейской общины Фостата (официальным главой которой он был признан в 1177 г.), Маймонид написал два монументальных труда, принесших ему славу — Мишне Тора («Повторение Закона»; составлен в 1180 г.) и «Море невухим» («Наставник колеблющихся», 1190), а также «Иггерет Тейман» («Йеменское послание») и «Маамар тхият ха-метим» («Рассуждение о воскресении из мертвых»).

В качестве главы еврейской общины Маймонид много занимался вопросом отношения к караимам, считая, что общение с ними возбраняется лишь тогда, когда это ставит под угрозу соблюдение предписаний раввинистического иудаизма. Деятельность Маймонида обеспечила господство раббанитов в Каире. Маймонид внес ряд изменений в литургическую практику.
До конца жизни Маймонид продолжал трудиться в качестве главы еврейской общины и придворного врача. Он вел обширную переписку с общинами разных стран. Маймонид умер 13 декабря 1204 г., оплакиваемый во всех частях еврейского мира. Его останки были перевезены в Тверию для погребения; по сей день его могила остается объектом паломничества.
Научное наследие Маймонида чрезвычайно обширно и включает работы по логике, философии, галахе (еврейскому религиозному законодательству), медицине. В них затрагиваются вопросы математики, астрономии, психологии, истории и др. Главное философское сочинение – написанный на арабском языке трактат «Путеводитель растерянных» (Далалат аль-Хаирин), наиболее известный в своей ивритской версии (Морэ Невухим). Однако философская проблематика присутствует почти во всех его сочинениях. Уже в юношеские годы он написал логический трактат «Макала фи-синат аль-мантик» (ивр. Маамар милот а-хигайон) – «Основные понятия логики», где он дает свою рецепцию логики Аристотеля, воспринятой им в первую очередь от Аль-Фараби. Во введениях к его комментарию на Мишну имеется ряд философских фрагментов, в частности «Шмона праким» – посвященное этике и психологии предисловие к трактату Мишны «Авот». В предисловии к главе Хэлек дается первая формулировка принципов иудаизма (13 догматов).

Монументальный 14-томный свод Мишнэ Тора (Повторение Торы), написанный на иврите, представляет собой систематическое изложение иудаизма как единого учения; он открывается «Книгой знания» (Сефер а-мада), посвященной вопросам метафизики, физики, этики, историософии. Философская и религиоведческая проблематика затрагивается и в многочисленных посланиях Маймонида (особенно в «Йеменском послании», «Послании об астрологии», «Послании о воскресении мертвых»).
Для философии Маймонида характерно сочетание восточного перипатетизма, безусловного признания библейских пророчеств и талмудического учения о единстве мышления и практического поведения (галахи). Он разделяет науки на три группы: теоретические (метафизика и физика), пропедевтические (математика), практические (этика, управление домом, политика). Однако в более поздних его произведениях теоретические науки отождествляются с эзотерическими разделами иудаизма, упоминающимися в Мишне (Хагига, 2,1), метафизика – с наукой о «Колеснице», а физика – с учением о сотворении мира (Маасэ Берешит).

Свернуть 

Моше бен Маймон (ивр. ‏משה בן מימון‏‎), называемый Моисей Маймонид — духовный руководитель религиозного еврейства как своего поколения, так и последующих веков. Выдающийся… Развернуть 

Свернуть 

Омар Хайям Нишапури — выдающийся персидский математик и астроном, при жизни был известен исключительно как выдающийся учёный-энциклопедист. Всемирно признанный поэт,… Развернуть 

Свернуть 

Настоящее имя — Абу Хамид Мухаммад ибн Абу Бакр Ибрахим (или ибн Са‘д ибн Йусуф). По другой информации — Фарид ад-Дин Абу-Хамид Мухаммад Аттар Нишапури. Прозвище Аттар… Развернуть 

Шота́ Руставе́ли (груз. შოთა რუსთაველი, 1172—1216) — грузинский государственный деятель и поэт XII века, автор хрестоматийной эпической поэмы «Витязь в тигровой шкуре» (вариант перевода — «Витязь в барсовой шкуре»).

Достоверных биографических сведений о Руставели сохранилось очень мало. Не известны даже годы рождения и смерти поэта. Главный источник сведений пролог поэмы, посвященный царице Тамаре (правила в 1184-1207 годах) и ее соправителю-мужу Давиду Сослани. Таким образом, поэма (не первое произведение Руставели) создана не ранее конца 80-х годов 12 века и не позднее 1-го десятилетия 13 века. Можно предположить, что Руставели родился на рубеже 60-70-х годов 12 века. В прологе два раза упоминается, что автор поэмы Руставели (Руствели), что значит "владетель Руставского поместья" или "выходец из Рустави". По некоторым данным, свое образование Руставели завершил в Греции. Считается, что Руставели был государственным казначеем царицы Тамары (сохранилась его подпись на одном из актов, относящемся к 1190 году). Руставели также реставрировал и расписывал грузинский монастырь святого Креста в Иерусалиме. По легенде, безнадежно влюбленный в свою повелительницу, он кончил жизнь в келье этого монастыря. На одной из колонн монастыря обнаружена фреска, по предположению ученых, изображающая Руставели.

"Витязь в тигровой шкуре" одна из величайших поэм мировой литературы. Всего в поэме 1637 строф, по 16 слогов в стихе. Она дошла до нас в многочисленных рукописях, с массой интерполяций и дополнений и с продолжением, известным под именем "Оманиани". Причины отсутствия древнейших списков поэмы, близких ко времени ее создания, - как в многочисленных набегах чужеземных завоевателей на Грузию и связанных с этим бедствиях, так и в том, что поэма преследовалась духовенством, как противное христианскому смирению сочинение светского характера.

Полные переводы «Витязя в тигровой шкуре» есть на немецком (Leist, «Der Mann im Tigerfelle», Лейпциг, 1880), французском («La peau de léopard», 1885), английском, арабском, азербайджанском, армянском, испанском, итальянском, украинском, («Витязь в тигровій шкурі», 1937, Микола Бажан), китайском, курдском, персидском, японском, чувашском (2008, в переводе Юхма Мишши), на иврите, хинди и др. На польском языке существуют два полных текста — переведенный в 1960 году с русского перевода Николая Заболоцкого и перевод с грузинского оригинала редакции царя Вахтанга VI, осуществлённый в 1976 году Ежи Загорским.

На русском языке существует 5 полных поэтических переводов поэмы (Константин Бальмонт, 1933; Пантелеймон Петренко, 1937; Георгий Цагарели, 1937; Шалва Нуцубидзе, 1937; Николай Заболоцкий, 1957) и десятки её изданий. Существует также построчный перевод С. Г. Иорданишвили, который долго ходил по рукам в машинописном виде, пока не был опубликован в 1966 году (к помощи этого подстрочника прибегал, в частности, Н. Заболоцкий).

Отрывки из поэмы на протяжении с 30-х и до 80-х годов XX века часто переводились и многократно публиковались на всех языках народов СССР и стран социалистического лагеря.

Доныне остается неразрешенным и вопрос, откуда Руставели заимствовал сюжет своей поэмы. В литературе было высказано три мнения: первое основывается на словах самого Pуставели, который в 16-й строфе поэмы заявляет, что "он нашел персидский рассказ и переложил его стихами, словно крупную жемчужину, переходящую из рук в руки"; однако персидский оригинал, несмотря на все поиски, до сих пор не найден. Второе мнение впервые было высказано проф. Д.И.Чубиновым, который доказывает, что Руставели не заимствовал сюжета "Барсовой кожи" у восточных писателей; она создана им самим и направлена к прославлению царицы Тамары. Третье мнение принадлежит А.Хаханову; сравнивая стихи Руставели с народными песнями о Тариель, он предположил, что искусственная поэма XII века имеет своим основанием народную поэзию, подобно тому, как "Фауст" и "Гамлет" восходят к средневековым народным традициям. Руставели воспользовался народным сказанием для изображения великой исторической эпохи.

Персонажи представители разных народов (в том числе и вымышленных). Искусно используя приемы сюжетной маскировки, Р. художественно правдиво изображает современную ему действительность Грузии. В поэме сочетаются два основных повествовательных цикла (индийский линия Тариэла и Нестан-Дареджан, и арабский линия Автандила и Тинатин). Глубокая психологическая характеристика героев, изображение внутренней сущности явлений основные черты новаторства Руставели. Он создал галерею живых, полнокровных, пластичных характеров; его герои самоотверженные, бесстрашные борцы за торжество справедливости и счастья, обобщенные, типизированные образы передовых людей феодальной Грузии 12 века. Главную героиню поэмы, добродетельную и кроткую Нестан-Дареджан, охватывает дух протеста, когда она узнает, что ее ожидает брак по принуждению. Стойко переносит героиня заточение в Каджетской крепости, являющейся символом тирании, изуверства и земного мрака. Борьба трех витязей-побратимов за освобождение Нестан увенчивается победой. Оптимистическая идея торжества справедливости над произволом, добра над злом лежит в основе поэмы: человек должен дерзать, он может добиться полного счастья на земле.

Поэма Руставели восторженный гимн свободной, земной, чистой и возвышенной любви. Поэт отвергает любовь грубо чувственную, плотски низменную. В поэме ярко выражена идея преклонения перед женщиной, поэтически обоснована возможность нравственно-интеллектуального равенства мужчины и женщины.

Поэма проникнута идеей патриотизма. Политический идеал Руставели объединенное, сильное, единодержавное государство во главе с просвещенным и гуманным царем. Поэт осуждает феодальные распри и сепаратистские устремления знати, ценит жизнь разумную, достойную благородного человека. Его герои не страшатся смерти. Поэт клеймит позором лжерыцарей, малодушных горе-воинов, подлых трусов и предателей, клятвопреступников, льстецов и лицемеров. Он превозносит рыцарскую доблесть и отвагу, смелость и дерзание.

"Витязь в тигровой шкуре", бесспорно, имеет некоторое сходство с западноевропейскими рыцарскими романами и с восточными эпико-романтическими поэмами средневековья, однако в целом Руставели шел самостоятельным путем. Великий гуманист, он, в противовес церковно-аскетической морали, провозглашает свободу личности, свободу мысли и чувств, ратует за человеческую жизнь, не предопределенную божественным провидением, роком. Руставели воплотил идеалы и чаяния своего народа, но ему чужда национальная ограниченность. Мир его идей имеет общечеловеческое значение. Своим свободомыслием поэт предвосхитил гуманистические идеи раннего Возрождения.

Впитав богатство древнегрузинской письменной культуры и одновременно следуя лучшим фольклорным традициям, Руставели развил и поднял на большую высоту грузинскую поэзию в целом. Поэма написана изящным, легким, музыкально-напевным стихом шаири. Руставели - законодатель и непревзойденный мастер этого стиха. Для поэтической речи Руставели характерны метафоричность и афористичность. Лирические прелюдии, эпистолии, не нарушая динамичности действия, красочно обрамляют сюжет и оживляют повествование. Руставели - родоначальник нового грузинского литературного языка.

Свернуть 

Шота́ Руставе́ли (груз. შოთა რუსთაველი, 1172—1216) — грузинский государственный деятель и поэт XII века, автор хрестоматийной эпической поэмы «Витязь в тигровой шкуре» (вариант… Развернуть 

Кретьен де Труа, Крестьен из Труа — выдающийся средневековый французский мастер куртуазного романа.

О жизни Кретьена де Труа известно мало. Сюжеты и стиль его романов свидетельствуют о его хорошем образовании, свойственного клирикам того времени, а намёки и посвящения указывают на связи Кретьена де Труа с двором графини Марии Шампанской (с 1164), по указанию которой Кретьен де Труа написал роман о Ланселоте, и с двором графа Филиппа Фландрского (1169—1188), по заказу которого был написан роман о Персевале, оставшийся незаконченным из-за смерти автора.

Кретьен оставил не только пять романов, но также образцы лирики, поэму «Филомена» и памятник житийной литературы — агиографическую поэму (её иногда неточно называют «романом») «Вильгельм Английский».

Очевидно юношеское увлечение Кретьена Овидием. Следы этого увлечения обнаруживаются не только в сохранившейся «Филомене» и в названиях других, не дошедших до нас, обработок ряда Овидиевых сюжетов, не только в прямом указании на увлечение древнеримским поэтом (с этого начинается, как известно, «Клижес»), но и в выявленных исследователями реминисценциях из Овидия в ряде романов.

До нашего времени дошло несколько куртуазных романов Кретьена де Труа: «Эрек», повествующий о победе любви над рыцарской доблестью, «Клижес», обработанная в соответствии с требованиями куртуазного стиля история Тристана и Изольды, «Рыцарь в тележке» о любви Ланселота к королеве Джиневре, «Ивейн, или рыцарь со львом» о конфликте любви и рыцарской доблести, «Сказание о Граале, или Персеваль», объединившее историю простеца Персеваля с мистическими мотивами христианских апокрифов.

В настоящее время устанавливается следующая датировка произведений Кретьена: «Эрек и Энида» датируется приблизительно 1170 г., «Клижес», также весьма приблизительно,— 1176 г., «Ивейн» и «Ланселот» — 1176—1181 гг., «Персеваль» — 1181—1191 гг.

Министериал незнатного происхождения, основоположник куртуазного стиля в северо-французской литературе, Кретьен де Труа в выборе сюжетов и в описании любовных отношений находится ещё на стыке двух эпох.

Кретьен де Труа вслед за Васом вводит в куртуазную литературу бретонские мотивы: романы «Эрек», «Ивейн», «Ланселот», «Персиваль» разыгрываются при дворе короля Артура. В то же время в «Эреке» прослеживается античное и византийское влияние, однако «греховный и постыдный» любовный сюжет о Тристане и Изольде, прославляющий силу любви, вызывает в Кретьене де Труа протест.

Неоднозначность взглядов Кретьена де Труа прослеживается и в его отношении к женщине. В ранних романах де Труа подвергает своих героинь суровым испытаниям, например, в романе «Эрек» супругу Эрека Энид за отсутствие приличествующего супруге смирения. А в других песнях Кретьен де Труа развивает одно из основных положений нового понимания любви как куртуазного служения замужней даме, считая его наиболее совершенной и достойной формой страсти.

Кретьен де Труа колеблется между старым феодально-церковным и новым светско-куртуазным мировоззрением. В его творчестве ясно обнаруживаются черты, позволяющие сблизить куртуазность с ренессансным рационализмом и внимательным отношением к переживаниям человека. В своём творчестве Кретьен де Труа пытается соответствовать идеалу ясной и разумной гармонии, свойственному куртуазной поэзии.

У Кретьена были свои ученики, и одному из них, Годфруа де Ланьи, он препоручил закончить наскучившее мэтру повествование о любовных безумствах Ланселота Озерного. Это уже первый шаг к созданию «школы», контуры которой, впрочем, ещё едва намечаются.

Свернуть 

Кретьен де Труа, Крестьен из Труа — выдающийся средневековый французский мастер куртуазного романа. О жизни Кретьена де Труа известно мало. Сюжеты и стиль его романов… Развернуть 

Камо-но Тёмэй — японский писатель, поэт и эссеист. Писал в жанрах дзуйхицу и вака. Наиболее известен по дзуйхицу «Записки из кельи» (Ходзёки 方丈記).

Предположительно Тёмэй имел довольно знатное происхождение и уже в детстве получил доступ к императорскому двору. Достиг значительных успехов в поэзии и музыке, стал членом Поэтической академии (Вакадокоро, Ведомство японской поэзии). Его творчество получило высокое признание знатоков; он вошёл в число лучших поэтов и музыкантов своего времени.

Однако в тридцатилетнем возрасте, не сумев получить желанную наследственную должность настоятеля синтоистского храма, он удалился от двора и переехал в окрестности Киото, отказываясь вернуться в ведомство Вакадокоро.

Примерно через двадцать лет Тёмэй стал буддийским монахом под новым именем Рэн-ин и поселился в келье на горе Тояма, где и написал свои знаменитые «Записки из кельи» (буквально — «Записки квадратной сажени»). Согласно собственному указанию автора, это произведение было закончено 2 мая 1212 года.

Свернуть 

Камо-но Тёмэй — японский писатель, поэт и эссеист. Писал в жанрах дзуйхицу и вака. Наиболее известен по дзуйхицу «Записки из кельи» (Ходзёки 方丈記). Предположительно Тёмэй имел… Развернуть 

Сайгё (яп. 西行, сайгё:; 1118—1190), Сайгё-хоси (яп. 西行法師, хо:си — монашеское звание), настоящее имя — Сато Норикиё (яп. 佐藤義清, Сато: Норикиё) — японский поэт рубежа периодов Хэйан и Камакура, один из известнейших и популярнейших создателей стихов-танка. Сайгё родился в аристократической семье в период заката эпохи Хэйан. Отец будущего поэта принадлежал к роду служилых аристократов Сато (северная ветвь клана Фудзивара), мать происходила из рода Минамото. Случилось так, что время творчества Сайгё пришлось на трагический для Японии период борьбы кланов служилого дворянства (самураев) с дворцовой аристократией, что привело в конечном итоге к формализации власти императора и установлению длительного периода правления военных диктаторов (сёгунов). Обстановка в стране была тяжёлой, крестьяне, изнурённые многочисленными поборами, массово становились под знамёна самураев, в Японии царили хаос и неуверенность в будущем. Сато Норикиё в то время служил на почётной должности в Северной страже отошедшего от дел императора Тоба и был в центре всех событий. Очевидно, именно грядущая разруха, гибель и бедствия родственников и друзей заставили будущего поэта принять монашеское имя Энъи (яп. 円位) и уйти с государственной службы (по некоторым данным, Сайгё при этом оставил жену и дочь). Позже поэт примет творческий псевдоним Сайгё («К западу идущий»)

Свернуть 

Сайгё (яп. 西行, сайгё:; 1118—1190), Сайгё-хоси (яп. 西行法師, хо:си — монашеское звание), настоящее имя — Сато Норикиё (яп. 佐藤義清, Сато: Норикиё) — японский поэт рубежа периодов… Развернуть 

Фудзивара Тэйка или Фудзивара-но Тэйка (яп. 藤原定家, известный также под именем Фудзивара Садаиэ, 1162—1241) — выдающийся японский поэт и филолог.
Принадлежал к древнему роду Фудзивара. Сын Фудзивара Тосинари (Сюндзэй). Отец Фудзивара Тамэиэ. Наставник в поэтическом искусстве Минамото Санэтомо.

Писал в форме танка, сочетая строгую приверженность традициям с новыми поэтическими идеалами. Тонкий лирик, Фудзивара отразил умонастроения и мироощущение аристократии, уступившей доминирующее положение в обществе военному сословию.

Известен также как составитель классических антологий японской поэзии, в том числе «Новое Собрание старых и новых песен» («Синкокинвакасю», 1205), «Лучшие поэты нашего времени» (1209), «По одному стихотворению от ста поэтов» («Хякунин иссю», 1237) и др. Автор работ по эстетикой теории поэзии («Ежемесячные заметки», 1219; «Предисловие» к антологии «Лучшие поэты нашего времени» и др.).

Эстетические концепции Фудзивара оказали влияние на развитие классической японской литературы и театра, а его стихи считаются одной из вершин японской поэзии, непревзойдёнными по чувству югэн.

В старости принял монашество.

Свернуть 

Фудзивара Тэйка или Фудзивара-но Тэйка (яп. 藤原定家, известный также под именем Фудзивара Садаиэ, 1162—1241) — выдающийся японский поэт и филолог.
Принадлежал к древнему роду… Развернуть 

Гартман фон Ауэ (нем. Hartman von Owe, Ouwe, современное написание Hartmann von Aue) — эпический и лирический поэт немецкого средневековья, старший современник Вольфрама фон Эшенбаха и Готфрида Страсбургского. Последний в «Тристане», оплакивая кончину Гартмана, восхваляет его творчество как высший образец куртуазного стиля, противопоставляя его ясность и изящную лёгкость темноте «диких сказаний» Вольфрама фон Эшенбаха.

Родился около 1170 г., происходил из швабского дворянского рода, был вассалом владетеля замка Ауэ (как предполагают, в долине Неккара); в монастыре обучился чтению, письму и латинскому языку, так что у современников прослыл «мудрым»; участвовал в 3-м Крестовом походе, но, по-видимому, в самой Святой Земле не был; после долговременных скитаний, между прочим по Фландрии, где изучил французский язык и познакомился с французскими поэтами (главным образом с Chrétien de Troyes), вернулся рыцарем в 1197 г.; вероятно, принимал участие в 4-м Крестовом походе.

Действительно, в своей жизни и поэзии Гартман — яркий выразитель идеологии служилого рыцарства времён расцвета феодальной культуры. Швабский дворянин, вассал владетеля замка Ауэ, участник крестовых походов, во время которых тесное соприкосновение рыцарства различных национальностей способствовало развитию классовой культуры и обмену её ценностями, благодаря своему пребыванию во Фландрии ознакомившийся с более совершенными, чем немецкие, формами феодальной культуры фламандского и французского рыцарства, — Гартман в своих произведениях соединяет идеал светской куртуазии, «вежества», с мотивами христианского «отречения и покаяния».

В его лирике наряду с превосходными образцами куртуазной любовной песни представлены и «крестовые песни» (Kreuzlieder), характерные для настроения первых крестоносцев. В своих ранних эпических произведениях Гартман переносит в немецкую литературу тематику и формы романов артуровского цикла, пересказывая куртуазные эпопеи Кретьена де Труа — «Erec» (Эрек) и «Iwein» (Ивейн). Сильнее и глубже, чем его прототип, выдвигает он основную идею рыцарского долга — преодоление личного счастья во имя «чести», большее место занимает у него анализ переживаний героев; в этом отношении он является предшественником Готтфрида Страсбургского.

Мотив отречения, приобретающего религиозную окраску, выступает ярче в позднейших, более оригинальных произведениях Гартмана: небольшой стихотворной повести о «Столпнике Григории» (Gregorius von Steine) — эпической переработке христианского варианта легенды об Эдипе — и наиболее известном произведении Гартмана — стихотворной повести о «Бедном Генрихе» (Der arme Heinrich), — не раз вдохновлявшей поэтов романтизма и символизма («Бедный Гейнрих» Гауптмана). Характерно для идеологии средневекового рыцаря-крестоносца, что и в этой трогательной истории о молодой крестьянке, готовой исцелить своей невинной кровью поражённого проказой господина, на первое место выдвигается не мотив жертвенной любви, а мотив долга вассала по отношению к сеньору; юная героиня произносит длинные поучительные речи о тщете земной жизни и сладости отречения.

В области формы Гартман как мастер стиха значительно превосходит своего предшественника — фламандца Гейнриха фон Фельдеке: по богатству рифмы, лёгкости ритма и ясности изложения Гартмана превосходит только Готтфрид Страсбургский.

Свернуть 

Гартман фон Ауэ (нем. Hartman von Owe, Ouwe , современное написание Hartmann von Aue ) — эпический и лирический поэт немецкого средневековья, старший современник Вольфрама… Развернуть 

Ли Цинчжао — китайская поэтесса цы времен династии Сун.
Псевдоним — Иань Цзюйши (кит. 易安居士, пиньинь Yìān Jūshì).

Родилась 13 марта 1084 года в Чжанцю области Цзичжоу (сейчас — Цзинань провинции Шаньдун) империи Сун в семье учёного. Её отец, Ли Гэйэй, был профессором в Императорской Академии в Бяньляне. В семье с детства развивали литературные и художественные таланты Ли Цинчжао.

В 1101 году вышла замуж за историка и антиквара Чжао Минчэна. До 1127 года супруги жили на территории современной провинции Шаньдун, однако исторические события, известные как Похищение императоров, вынудили их бежать на юг. Год они прожили в Нанкине, после чего снова уехали. В 1129 году в результате болезни Чжао Минчэн умер. Ли Цинчжао в одиночестве поселилась в Ханчжоу (провинция Чжэцзян).

Смерть мужа наложила отпечаток на её дальнейшее творчество, которое было наполнено горем и болью.

О её смерти данные очень противоречивы. Называются разные даты с 1145 по 1156, разные города в провинции Чжэцзян. По одной из версий она умерла 12 мая 1155 года. Британская энциклопедия сообщает, что Ли Цинчжао умерла не ранее 1155 года в городе Цзиньхуа.

Выдающаяся китайская поэтесса Ли Цинчжао создала множество стихотворений, редких по изяществу и глубине. Круг их тем значителен – это и красоты природы, и сокровенные мечты, и размышления о предназначении человека. Сборник получил выразительное название – «Строфы из гранёной яшмы». В лирических миниатюрах законченность формы сочетается с некоторой недосказанностью. Читатель как будто оказывается внутри картины, где перед ним предстаёт удивительный мир.

Жизненный путь Ли Цинчжао распадается на два этапа. Будущая поэтесса родилась в образованной семье и выросла в атмосфере любви к искусству. Её отец был учёным, кроме того, ярко проявил себя в поэзии. Мать тоже получила блестящее образование. В их доме часто собирались ценители искусства. Ли Цинчжао, будучи совсем юной, начала сочинять стихи. Её первые опыты были тепло встречены известными в то время поэтами.
Ее увлечением было коллекционирование книг, картин и произведений при­кладного искусства.
Не случайно, что в ее поэзии так часто встречаются обра­зы, как бы перенесенные с изделий из камня и фарфора, а многие ее стихотворения вызы­вают в памяти пейзажи знаменитых живописцев сунского (Х—XII вв.) Китая.

Замуж она вышла по любви в 19 лет за талантливого художника Чжао Минчэна. Молодых людей связывало не только чувство, но и общие интересы. Жизнь супругов омрачали лишь частые отъезды Чжао Минчэна по делам государственной службы. Поэзия Ли Цинчжао тех лет проникнута грустью расставаний и ожиданием встреч. Супруги, находясь в разлуке, нередко обменивались письмами в стихах.

Весна заметней, ярче с каждым днём.
Уютный дворик.
Тихое окно.
Ещё не поднят занавес на нём,
Но пали тени синие давно.
В молчанье с башни устремляю взгляд,
И струны цитры яшмовой молчат.
Над горною вершиной облака –
Они торопят сумерек приход.
Зыбь по траве прошла от ветерка,
Кропит дождём померкший небосвод.
Цветущей груше холода страшны,
Боюсь, цветам не пережить весны.

Ранние стихотворения Ли Цинчжао обычно не выходят за рамки описания природы и личных переживаний. Строфа за строфой поэтесса доверчиво рас­крывает внутренний мир.

Однако в 1127 году в стране произошли трагические события. В Китай вторглись племена чжурчжэней, император был взят в плен, а столица Сунской империи, Бяньцзин (на месте совр. г. Кайфэн), пала. Многим жителям пришлось покинуть родные места. Горечь изгнания изведала и Ли Цинчжао. Начались годы скитаний в чужих краях. Во время одного из переездов умирает Чжао Минчэн. Пережитая утрата наложила отпечаток на дальнейшее творчество поэтессы. В лирике появилось больше тёмных красок. Сама речь стала строже. После долгих скитаний, уже на закате жизни (с 1132), Ли Цинчжао поселилась в уединении. Она не искала славы, сторонилась шума – современники даже прозвали её отшельницей.

Вой ветра, шум моросящего дождя, безвозвратно уходящая весна и блеклые краски осени все чаще используются поэтессой для описания окружающего ее «холодного мира»:

Лежу одна, печальная, в постели,
До третьей стра­жи — дождик за стеной
За каплей капля
Проникает в душу,
Мне боль­ше не по силам
Шум их слушать
И ночь в разлуке
Коротать одной.

Если судить по дошедшим до нас произведениям Ли Цинчжао, то со всей очевидностью можно сказать: музе ее не были присущи гражданский пафос и поле­мический пыл таких поэтов южно-сунского Китая (1127—1279), как Синь Цицзи и Лу Ю. Свой протест против преступной бездеятельности и раболепия правящей верхушки южно-сунской династии, погрязшей в чревоугодниче­стве и разврате, в интригах и борьбе за власть в те дни, когда враг занес над страной меч, она выражала по-своему, средствами наиболее для нее доступ­ными и, возможно, не менее действенными.

Скорбя и страдая, поэтесса вдохновенно рисовала картины былого могущест­ва и процветания своей страны, воспевала неповторимую красоту родного края, пробуждая в сердцах соотечественников патриотические чувства. Как мол­чаливый укор каждому, кто забыл о неисполненном долге перед родиной, зву­чат слова стихотворения «Расплавленное золото заката...». Поэтесса с презрением отворачивается от бездумных повес и гуляк, пришедших пригласить ее на увеселительную прогулку:

Друзья по песням и вину гурьбою
Пришли за мной.
Коляска ждет давно.
Хочу я быть
Наедине с собою,
Мне не нужны
Ни песни, ни вино.

Ли Цинчжао — лирическая поэтесса. Подавляющее большинство ее стихотворений на­писано в жанре цы. Горечь разлуки и неразделенной любви, ожидание встречи с любимым и тоска по ушедшей молодости, сетования на бренность этого мира и желание слиться с природой — таковы основные мотивы ее стихотворений. В них широко используются приемы, обычные для песенной поэзии: алле­гории, параллелизмы, зачины, повторы и т. д. Цы чаще всего разделяются на две строфы, причем в первой строфе содержится описание пейзажа или обстановки, а во второй, зачастую совершенно самостоятельной строфе, выражается основная мысль, идея стихотворения.

До наших дней дошло лишь около 50 стихотворений Ли Цинчжао, несколько ее статей о поэзии и театральном искусстве. Но и это немногое позволяет судить о незаурядном поэтическом даровании, о глубоких знаниях и мастерстве поэтессы. Показательно, что ее творчество в дальнейшем стало рассматриваться в качестве самостоятельного направления в китайской лирике — И-ань ти («стиль И-ань»).

Своим творчеством она внесла заметный вклад в развитие китайской поэзии. К ее произведениям, как к чистому источнику, обращалось не одно поколение поэтов. Не только китайская, но и мировая поэзия древних и средних веков после "сладкозвучной Сафо" не знала, пожалуй, женских имен, которые можно было бы поставить в один ряд с Ли Цинчжао.

Свернуть 

Ли Цинчжао — китайская поэтесса цы времен династии Сун.
Псевдоним — Иань Цзюйши (кит. 易安居士, пиньинь Yìān Jūshì). Родилась 13 марта 1084 года в Чжанцю области Цзичжоу (сейчас… Развернуть 

Ва́льтер фон дер Фо́гельвейде (нем. Walter von der Vogelweide, Valter von der Vogelweide, около 1160—1170 — после 1228) — немецкий поэт и композитор периода классического миннезанга.

Вальтер фон дер Фогельвейде принадлежал к рыцарскому сословию, но своей земли не имел. Только на склоне лет (1228) получил он от императора Фридриха II небольшой лен и возвестил об этом ликующей песней («Ich hân mîn lehên» — «Есть у меня лен»). До этого он неоднократно обращался к правителю с просьбой пожаловать ему лен, стараясь в стихах описать как можно душещипательней бродячую жизнь:
Поздно я прихожу, и рано ухожу прочь: гость, о горе тебе, горе! Уделите внимание нужде моей, о щедрый король, чтобы и Вам не знать нужды.

В юности, около 1190 года, жил при австрийском дворе Леопольда V, где и научился стихотворству. Писал на австрийском диалекте. С 1198 начинаются его скитания от сеньора к сеньору в качестве министериала — служилого рыцаря. По-видимому, он побывал и в Палестине.
Исполнение собственных песен служило ему средством к пропитанию, как и прочим бродячим певцам, шпильманам и вагантам-голиардам. Очевидно Вальтер близко стоял к этим поэтам, и эта близость обусловила переворот в его творчестве и во всей истории миннезанга. Вальтер, подпавший в юности под влияние поэзии «высокой любви» в лице Рейнмара фон Гагенау, в годы странствий выработал собственный стиль.
От немецких шпильманов Вальтер перенял политический и дидактический «шпрух», но облёк его в формы, типичные для рыцарской поэзии.
Правда, в области текущей политики взгляды Вальтера постоянно менялись в зависимости от того, какому сеньору он служил и от кого надеялся больше получить: в 1198 он пропагандирует коронование Филиппа Швабского, и присутствовал на коронации того в Майнце, но с ослаблением Филиппа переходит к его врагу Оттону IV, чтобы вскоре, после поражения Оттона (1214), вновь переметнуться от Вельфа к Гогенштауфену и восхвалять Фридриха II.
В промежутках он сменил ряд менее крупных сеньоров, причём, подобно вагантам, не скрывал корыстной подоплёки своей преданности. Так, он был вынужден оставить двор герцога Бернхарда Каринтийского (1202–1256); после трёх лет, проведённых при дворе Дитриха I Майсенского (1195–1221), жалуется, что не получил за свою службу ни денег, ни почестей.
Но щедрость Вальтер восхвалять умел. Получив брилиант от Дитера III Катценельбогена около 1214, он упоминает об этом в стихах:
Бриллиант, благородный камень, дал мне один прекраснейший рыцарь.

В 1217 году он снова побывал в Вене, и ещё раз в 1219 году после возвращения герцога Леопольда VI из крестового похода. Около 1224 он скорее всего обустроился в своём поместье неподалёку от Вюрцбурга. Он настойчиво убеждал немецких феодалов принять участие в крестовом походе 1228 года, и возможно сопровождал армию крестоносцев хотя бы до Тироля. В стихах он описывает изменения, произошедшие там со времён его детства, изменения, которые заставляют его предыдущую жизнь там выглядеть лишь сном.
Вальтер фон дер Фогельвейде похоронен в Вюрцбурге, недалеко от которого, по-видимому, находился его лен. По легенде, он завещал, чтобы на его могиле каждый день кормили птиц. Первоначальный надгробный камень с надписью на латыни был утерян, современный памятник на его могиле воздвигнут в 1843 году; она находится в Лузамском садике (Lusamgärtchen) за вюрцбургским собором св. Килиана. Поэту посвящена также статуя в Больцано, водружённая в 1877 году.

Свернуть 

Ва́льтер фон дер Фо́гельвейде (нем. Walter von der Vogelweide, Valter von der Vogelweide, около 1160—1170 — после 1228) — немецкий поэт и композитор периода классического… Развернуть 

Абу Мухаммед аль-Кâсим ибн Али аль-Басри аль-Харири — арабский писатель, поэт и филолог. Сын богатого торговца шёлком, землевладельца. Получил хорошее образование, рано начал писать. Увлёкся грамматикой и лексикой литературного арабского языка. Долгое время прожил у бедуинов, считавшихся носителями классического арабского языка, языка доисламской поэзии и Корана. Написал несколько филологических трактатов, в которых выступал против проникновения в письменный язык элементов разговорной речи. Создал диван стихов и сборник посланий (расаил).

Наиболее известен аль-Харири как автор цикла макам, в течение веков считавшихся образцом художественного совершенства. Написаны макамы были по заказу неизвестного лица, наделённого властью. Предполагается, что это либо правитель Басры, либо один из визирей халифа аль-Мустаршида — Ануширван ибн Халид или Ибн Садака, — либо халиф аль-Мустазхир. В макамах аль-Харири нарисовал яркие картины жизни Арабского халифата периода упадка. Главный герой — Абу Зейд ас-Серуджи, ловкий плут, находящий выход из любой ситуации.

источник: Википедия

Свернуть 

Абу Мухаммед аль-Кâсим ибн Али аль-Басри аль-Харир и — арабский писатель, поэт и филолог. Сын богатого торговца шёлком, землевладельца. Получил хорошее образование, рано начал… Развернуть 

Бертра́н де Борн — трубадур, крупнейший поэт средневекового Прованса, представитель средневековой провансальской литературы. В своей жизни и в своём творчестве являлся ярким представителем идеологии феодального рыцарства. В новейшее время образом Бертрана де Борна вдохновлялись поэты романтизма, видевшие в нём воплощение боевой мощи поэзии

Бертран де Борн провёл большую часть своей жизни в распрях со своим братом из-за замка Отфор, междоусобных войнах семейства Плантагенетов и всевозможных баронских смутах. От двух браков имел 4-х сыновей. Его старший сын, тоже Бертран де Борн, был трубадуром. Последние 20 лет жизни де Борн провёл в монастыре. Данте, родившийся через несколько десятилетий после смерти де Борна, был знаком с жизнеописанием поэта, созданным в XIII веке. Под влиянием этой «биографии» Данте в своей «Божественной комедии», поместил Бертрана де Борна, «ссорившего короля-отца с сыном», в восьмой круг ада среди зачинщиков раздора (Inferno, XXVIII).

Поэтическое наследие (48 песен) Бертрана де Борна — в основном сирвенты на политические темы, воспевающие войну как единственно достойное настоящего рыцаря дело. Упоение от боя у де Борна заменяет любовное упоение, обозначаемое в куртуазной лирике словом joi («Радость»). Даже в кансонах, адресованных Даме, де Борн неизменно обращается к вопросам воинской доблести и чести. Его произведения отличаются экспрессией, сарказмом, обладают высокой степенью воздействия на эмоции читателя посредством отдалённых образных, тематических, ритмических ассоциаций. Два плача де Борна на смерть Генриха Плантагенета («Молодого короля») отмечены высочайшим мастерством и считаются одними из лучших в этом жанре. Бертран де Борн был знаком с поэтическими изысканиями своего современника Арнаута Даниэля и с успехом применял методы этого сложного трубадура в своей лирике. Сквозная тема песен де Борна — его взаимоотношения с Ричардом Львиное Сердце (фигурирует у де Борна под прозвищем «Oce-No» «Да-и-нет»), они проходят сложный путь от открытого противостояния (в «Легко сирвенты я слагал…» де Борн призывает баронов объединиться против Ричарда) до военного союза вассала и сюзерена (сирвента «Если б трактир, полный вин и ветчин…»).

Свернуть 

Бертра́н де Борн — трубадур, крупнейший поэт средневекового Прованса, представитель средневековой провансальской литературы. В своей жизни и в своём творчестве являлся… Развернуть 

Иегуда бен Шмуэль Галеви (или Ха-Леви, ивр. ‏יהודה הלוי‏‎ Yehuda ha-Levi, ок. 1075, Тудела, Испания — 1141, Иерусалим) — средневековый еврейский поэт и философ.
Иегуда бен Шмуэль Галеви родился в Туделе. Учился в иешиве в Лусене у раввина Ицхака Альфаси. Также обучался светским наукам и медицине. Под влиянием Моше ибн-Эзры — одного из выдающихся представителей еврейской поэзии того времени — Галеви рано начал писать стихи на древнееврейском языке. Он был страстным националистом. Пробыв долгое время врачом в Кордове, Галеви отправился в Палестину, по пути остановился в Александрии. Свои впечатления от путешествия по морю он позже передал в «Морских песнях». По одной из версий, убит в Иерусалиме во время второй поездки в Палестину.

Свернуть 

Иегуда бен Шмуэль Галеви (или Ха-Леви, ивр. ‏יהודה הלוי‏‎ Yehuda ha-Levi, ок. 1075, Тудела, Испания — 1141, Иерусалим) — средневековый еврейский поэт и философ.
Иегуда бен… Развернуть 

Афзаладдин Ибрагим ибн Али Хагани Ширвани, более известный как Хагани Ширвани или Хакани (перс. خاقانی‎; азерб. Xaqani Şirvani; ок. 1126, Шемаха — 1199, Тебриз) — восточный поэт, считающийся за пределами бывшего СССР персидским, тогда как в бывшем СССР и Азербайджане — азербайджанским поэтом. Один из величайших поэтов и философов Востока.

Хагани родился в городе Шемаха, столице области Ширван и существовавшего там части государства Ширваншахов. Часто к его имени добавляли и слово «Бедиль» («Преемник»), считая его приемником классика персидской поэзии Санаи. Отец Ибрагима Али Наджар ибн Осман Ширвани был плотником, дед Осман — ткачом. Отца Османа звали Ибрагимом. Все они коренные ширванцы. Дядя Ибрагима Омар Кафиаддин сына называет Османом в честь своего отца, а его брат Али Наджар называет сына Ибрагимом в честь своего деда. Говоря о своём незнатном происхождении, Хагани часто ссылается на библейского патриарха Авраама (Ибрагим), имя которого он носил и который так же был сыном плотника. К своему отцу Ибрагим относится с большим почтением, о чем он пишет в своих произведениях, однако по неизвестным причинам отец бросает семью и его воспитывает его дядя Омар Кафиаддин. Мать Ибрагима Рабийа,по предположениям была армянкой по происхождению и последовательницей несторианства.

Омар Кафиаддин был выдающейся личностью. Слава о его учености распространяется далеко за пределы Ширвана. Он владеет многими языками, прекрасно разбирается в философии, теологии, астрономии, математике, медицине, фармакологии и преподает в университете. Особенно велики его заслуги в развитии медицины в Ширване. Омар Кафиаддин основывает недалеко от Шемахи, в местечке Мельгам, медицинскую академию, куда приглашает работать учёных-медиков, занимающихся лечебной практикой, производством лекарств и подготовкой врачей. Сам он, будучи прекрасным врачом, хирургом и фармакологом, при лечении больных применяет свыше десяти видов плесеней (в настоящее время плесени применяются для производства антибиотиков). Обучение маленького Ибрагима начинается с изучения арабского алфавита, законов каллиграфии и чтения Корана. Далее идёт изучение таких традиционных для того времени предметов, как теология, языкознание, математика, астрономия с астрологией.

Большую помощь в воспитании Хагани Кафиаддину оказывает его сын Вахааддин Осман. Осман обладает энциклопедическими знаниями, является хорошим врачом, фармацевтом, хирургом. Он известен как крупный философ, теолог и поэт. Кроме того, он талантливый музыкант и музыковед. Он владеет теорией музыки и мастерски играет на эргенуне, предшественнике современного органа. Вполне возможно, что музыкальное образование Ибрагим получает у Османа. В результате обучения у дяди, а затем в медресе Ибрагим получает глубокие знания, которые он далее углубляет самостоятельно («дядя повел меня в большую библиотеку»).

О высокой образованности поэта можно судить по данной оде-касыде «К византийскому кесарю», где он пишет, что христианские догмы он знает лучше любого епископа и может разобраться в тонкостях яковитства, несторианства и православия и, кроме того, проник в тайны религии Зороастра через предписания Зенд-авесты. Ода представляет собой уникальное явление и иллюстрирует обширные богословские познания поэта в различных течениях Христианства - наряду с неограниченным, однако самовосхвалением и духовной неуверенностью его исканий, например он утверждает, что может быть принят в качестве "католикоса" всех христиан в Византии, благодаря своим познанием и даже и разъяснить им "истину" о Боге, что способен привести христианские церкви к единству, кончается касыда однако выражанием покаяния пред Аллахом в "нечестивых словах" и мольбой к "кайсару" о ходатайстве перед властями Ширвана. Любопытно, что поэт знаком с толкованиями христианства как с позиции мусульманского богословия, возможно работами Газали, так и с различными апокрифами и с самими текстами Евангелия.

Чтобы начать карьеру поэта, Ибрагиму надо выбрать, как это полагается в то время, псевдоним (тахаллус). Ибрагим был поклонником творчества известного поэта Санаи и как считают специалисты, тахаллус — Хакаики («Искатель истин») выбирается им под влиянием книги Санаи «Хадинат ал-Хакаик» («Сад истин»). После смерти дяди, его опекуна и наставника, у Ибрагима появляется новый покровитель в лице «царя поэтов» двора ширваншаха Манучехра Абуль-Ала. Абуль-Ала родом был из Гянджи и в Ширван, во дворец Ширваншахов, попадает уже известным поэтом. Абуль-Ала замечает талант Ибрагима и устраивает его на должность придворного поэта. По настоянию Абуль-Ала, а по другой версии, по подсказке самого ширваншаха Манучехра, Ибрагим, ещё совсем недавно принятый тахаллус «Хакаики» заменяет на «Хагани» в честь ширваншаха, который по хазарской традиции носит титул властителя — «Хаган». Это был уже второй, известный в дальнейшем далеко за пределами Ширвана, ученик Абуль-Алы. Первым был тоже шемахинец Джалал ад-Дин Мухаммед Фалаки (умер 1181), поэт и астроном. Первоначально он пользуется большой благосклонностью Абуль-Ала и тот, как передаёт легенда, даже обещает Фалаки руку своей дочери. Однако поэтический талант и личные качества Хагани якобы берут верх и «царь поэтов» выдает дочь за Ибрагима. Разбитого горем Фалаки Абуль-Ала утешает подарком в 20 000 дирхем. «Сын мой! — прибавляет при этом Абуль-Ала — за такую цену ты купишь пятьдесят туркестанских рабынь более красивых, чем моя дочь!» Такой поворот событий вполне устраивает Фалаки и, как иронически пишет академик Крымский: «После того все они, и "царь поэтов" Абуль-Ала, и его зять Хагани, и его соученик Фалаки могли дружно и благополучно славословить Манучехра». Далее Крымский приводит, в виде примера, один из панегириков Хагани в вольном переводе: «Твоя рука, Манучехр, раскрывается только для того, чтобы раздавать щедрые дары, а сжимается разве тогда, когда принимает от виночерпия кубок красного вина. Ничто, существующее в мироздании, не может пожаловаться на несправедливость с твоей стороны, за исключением разве письменной тростинки калама, которой ты срезаешь голову, хоть она перед тобой ни в чем не повинна». Однако в стихах поэта уже начинают звучать ноты протеста и недовольства. Появляются стихи, обличающие деспотический дух двора ширваншахов. Недруги используют это, и, очевидно, суфийские взгляды поэта, чтобы очернить его в глазах шаха. Азербайджанский учёный Гафар Кяндли-Херсчи в своём капитальном труде «Хагани Ширвани» (жизнь, эпоха, среда) отрицает факт женитьбы Хагани на дочери Абуль-Ала, красочно обыгрываемый всеми его биографами. Гафар Кяндли считает, что у Хагани было три жены. Первая из них была деревенской девушкой из Ширвана. Ширванская жена жила где-то на берегу то ли Куры, то ли Каспия, так как Хагани пишет: «В той деревне мореходы тысячу раз меня заклинали».

По мнению автора Хагани женился приблизительно в 1151/52 году и был старше жены на 12 лет. Любимая и незабываемая всю жизнь жена, умирает после его второго путешествия в Мекку. Прожили они 25 лет. У них было две дочери и два сына. Кяндли приводит имена его двух сыновей — это Рашиддеддин Рашид и Амир Абдулмеджид. Рашид умирает в Ширване в возрасте 20 лет. Отец очень тяжело переживает его потерю и посвящает ему элегию. Специалисты считают, что, по глубине скорби и по силе душевного воздействия элегии Хагани сыну непревзойдены никем, начиная с Фирдоуси. В Тебризе Хагани женится на вдове. После смерти этой жены Хагани женится в третий раз. Нельзя без волнения читать строки, посвящённые его любимой, первой жене. Как современно они звучат: За тобою стремлюсь я в иные поля, Без тебя нестерпима мне стала земля, Что мне бури вселенной и бешенство гроз В буре этой разлуки и горя и слез? Иногда погружусь я в душу свою, Лишь тебя нахожу в ней, тебя узнаю. О, пока суждено мне, пока я живу — Не оставь меня! — Душу твою я зову — Ты сказала: «Ты можешь ещё полюбить…» Но ты знаешь, не может этого быть. Без тебя утешенье немыслимо мне Не найду я его ни в мечте, ни во сне.

В 1150 году Манучехр умирает и на трон садится Ахситан I, правивший почти полстолетия и прославившийся, при всем его «жестокосердии и злобности», как покровитель поэтов. Восхвалению Манучехра его родни и обитательниц его гарема посвящают своё творчество придворные поэты. Ему же в 1188 году посвящает свою поэму «Лейли и Меджнун» великий Низами. К этому времени мастерство Хагани достигает небывалой высоты. Его стихи отличаются изяществом, мелодичностью, звучностью в то же время, как требовала традиция того времени, сложностью текста, игрой слов, трудно понимаемых намеков и научной терминологией. В соревновании придворных поэтов он вырывается в лидеры и это не может не сказаться на его взаимоотношениях с Абуль-Ала, до этого признанным «царем поэтов», и другими поэтами, тем более, что «его величество хакан имел привычку платить за хвалебную оду по тысяче золотых динаров». Разрыв с Абуль-Ала произошел ещё при Манучехре, а при Ахситане их ссора перерастает в поэтическую войну. Эпиграммы и сатиры становятся все острей и горше. Язык полемики настолько натурален, что современные литераторы часто предпочитают печатать стихи поэтов только во французском переводе.Ясно, что поэтическое соперничество было только поводом для ссоры. Корни разногласий следует искать глубже. Под влиянием недругов Хагани меняет отношение к нему не в лучшую сторону и Ахситан. Жизнь для Хагани при дворе становится невыносимой. Он больше не может жить в душной атмосфере пошлости, лицемерия, интриганства и соглядатайства:

И если шаг я сделаю в тиши
Или вздохну из глубины души,
Враги арканом этот вздох возьмут,
И исказят и шаху донесут.

Он в Ширване никому не нужен и сравнивает себя с прошлогодним календарем:

Прошли года, мой волос серебря,
Как числа старого календаря,
Ведь с новым годом он не совпадает:
Свой календарь заводит новый год.
А старый календарь, что весь пройден,
Из библиотеки уносят вон.
И вместе с мусором сожгут его
Иль книгоноше отдадут его.
Сложилась так теперь судьба моя,
- Тот старый календарь, о друг мой, это я.

У Хагани появляется мысль уехать из Ширвана. Сперва он рвется в Хорасан. В 1151 году ему удаётся доехать в этом направлении, до Рея. Дальше ехать ему владетель Рея не разрешает, и поэт возвращается на родину. После этого Хагани добивается у шаха разрешения на паломничество (Хадж) в Мекку. Наконец, в 1156 году такое разрешение получено и Хагани совершает путешествие, оставившее заметный след в его творчестве. Он посещает несколько стран Передней Азии, города Ардебиль, Исфаган, Багдад, Дамаск, Мосул, Мекку и Медину. Встречается с учёными, государственными деятелями, знакомится с общественной жизнью этих стран. Паломничество в Мекку, в жизни образованных мусульман играет очень большую роль. Хадж часто помогает им подняться на ещё более высокую ступень творчества. Паломники за время Хаджа знакомятся с новыми странами, встречаются с выдающимися учёными и политическими деятелями, участвуют в научных диспутах выдающихся философов и религиозных деятелей. Часто во время Хаджа образуются импровизированные группы по интересам и диспуты продолжаются в пути. За год, два Хаджа человек может переосмыслить свой жизненный путь, наметить программу дальнейшего существования и творчества. Положительные изменения в судьбе человека после Хаджа можно было отнести и на счёт божественных сил, но создатели Хаджа наверняка понимали благотворное влияние таких путешествий на развитие общества.Хадж внес свежую струю в творчество Хагани. Исследователи даже делят его творчество на два периода — до Хаджа и после. Как говорит писатель Мирза Ибрагимов: «Он вернулся умудренный увиденным, пережитым и передуманным; его поэтическая и философская мысль обрела новую глубину зрения, зрелую независимость и решимость. Очевидно, этим сдвигом и объясняется его отход от панегириков и подчёркнутое стремление к строгой философии, насыщенной лирикой, к газелям, проникнутым гуманистическим пафосом». Точный маршрут Хагани в Мекку неизвестен. Встречают его с большой торжественностью. Гафар Кяндли считает, что Хагани, проезжая через Хамадан, был в ставке сельджукского правителя Султана Мухаммеда ибн Махмуда. На эту мысль исследователя наводят произведения Хагани, часто восхваляющие этого правителя. Хагани даже пишет, что при дворе Султана Мухаммеда дворцовый композитор написал на его стихи музыку. В Хамадане поэт встречается с группой местных учёных. В «Даре двух Ираков» поэт упоминает встречу в Хамадане с руководителем местного университета. Отсюда он едет в Багдад через Мосул. Столица мусульманской культуры Багдад встречает поэта с раскрытыми объятиями. Организатором встреч оказывается большой поклонник творчества Хагани везир правителя Мосула Джамаладдин Мухаммед Исфагани. Он представил поэта халифу ал-Мугтафи. Хагани оказывается необычно теплый приём. На нем присутствуют только самые близкие халифу люди. Поэт оказывается допущенным к руке халифа, что по протоколу почти никогда не делается. Обычно выдающимся государственным деятелям на приёмах изредка разрешается приложиться, в лучшем случае, к ноге халифа. Хагани предлагается почётная должность секретаря при халифе, от которой он вежливо отказывается: Сам я Солнце — зачем же мне вдруг становиться звездой? Шапка, взятая в долг, для меня не почёт — униженье. Поэт в восторге от Багдада, но уже скучает по Ширвану и пишет об этом стихи. В Багдаде Хагани пишет знаменитую элегию «Медаин» («Ктесифон»), посвящённую древней столице Сасанидов. В этой элегии проявляется его иранский патриотизм: Хагани считает, что величие зороастрийского Ктесифона для потомков так же ценно, как и величие мусульманской Мекки. Своё путешествие из Багдада в Мекку поэт описывает в стихотворении «Хавасси-Мекка».Из Мекки он едет в Медину. Посещает могилу Мухаммада и первых двух халифов. Здесь он даёт зарок не прикасаться к вину, сдерживать эмоции и алчность. Отсюда Хагани едет прямо в Мосул. Там его принимает Джамаладдин Мухаммед, которого он ещё не раз будет вспоминать в своих произведениях. Вернувшись из паломничества в Шемаху, Хагани сторонится двора, объясняя это зароком не пить вина, данным себе в святых местах. Появляется он теперь во дворце только во время торжественных встреч или официальных приёмов. Пишет стихи, в которых критически описывает дворцовые порядки. Долго продолжать эту игру с огнем опасно и Хагани в конце 1157/8 года уезжает в Дербент. Здесь хорошо знакомая с творчеством Хагани интеллигенция Дербента, так же, как его правитель Сейфаддин Арслан Музафар, встречает его с большой любовью. Сейфаддин дарит Хагани дом. У Хагани в Дербенте много друзей. Хагани знакомится с культурной жизнью города, со старым городом и его окрестностями. Пишет касыду, посвящённую Сейфаддину. Сколько прожил поэт в Дербенте неизвестно, известно только, что в 1159 году он уже в Гяндже. Ширваншах Манучехр письмом требует его возвращения в Шемаху: «В Ширване политическая обстановка очень тяжёлая. Твое, по возможности быстрое, прибытие сюда крайне необходимо». В этом же письме Манучехр сообщает о смерти двух выдающихся поэтов. Одним из них был Абуль-Ала. Поэт вернуться не может, он четыре месяца лежит тяжело больным. Спасет его известный в Гяндже врач и друг Шамсаддин Табиб. В Гяндже Хагани принимает его близкий друг и сподвижник ещё по Шемахе, глава суфиев Аррана и Ширвана известный философ имам Насираддин Бакуви, сосланный в Гянджу ширваншахом. Возвращаясь из Гянджи в Шемаху, Хагани попадает в Барду. Очевидно, он заезжает в Барду за сосланным сюда своим двоюродным братом Вахиаддином Османом. Манучехр милует обоих братьев, и, в честь этого, шлёт им в Барду подарки. В Шемаху они возвращаются вместе. По дороге в Шемаху (а может быть позднее) он присутствует на открытии плотины на Бакилани в 1159 году. Плотина была разрушена в результате большого наводнения в 1138 году, и, если верить одам Хагани и Фелеки Ширвани, ширваншах очень много сделал для её восстановления и усовершенствования. Согласно Гафару Кяндли-Херисчи, приблизительно в это время у ширваншаха умирают сын Фарибурз и дочь Алчичек. Этим событиям Хагани посвящает поэмы и элегию. Сразу по прибытии на Куру поэт принимается Манучехром. Наутро он опять приглашается к ширваншаху. До прихода в ставку поэт успевает написать стих, в котором в скрытой форме упрекает высокопоставленного покровителя в своих бедах. В Шемаху поэт возвращается вместе с Манучехром в 1159 году. В 1160 году он совершает поездку в Хой, а затем в 1163/64 году в Хамадан в качестве посла ширваншаха. В Шемахе зреет заговор против ширваншаха. В планах заговорщиков уничтожение 60 видных деятелей двора. Среди них значатся Хагани и имам Насираддин Бакуви. Узнав о заговоре, Хагани бежит в Карабах. Заговор раскрыт, его организаторы казнены и Хагани может вернуться в Ширван.

Хагани ведёт интенсивную общественно-политическую жизнь, много ездит по Ширвану. Он опять рвется в Хорасан, но попадает в государственную тюрьму, находящуюся в замке Шабаран. Здесь он пишет ряд «тюремных элегий», которые специалисты относят к самым интересным произведениям поэта. Выйдя из тюрьмы, Хагани решает совершить второй хадж в Мекку. После того, как атабек Шамс ад-Дин Ил-Дениз разбил в бою Ахситана, тот бежит из Шемахи в Баку и Хагани, воспользовавшись свободой, получает возможность совершить очередной хадж в Мекку. Близкие и друзья не хотят отпускать поэта, догадываясь, что он может не вернуться. Сам Хагани тоже переживает расставание. С ним едут родные, друзья и слуги. Среди сопровождающих был и его ученик, известный впоследствии персидский поэт, Муджиреддин Бейлагани. В 1176 году Хагани уже в Багдаде. Новый халиф ал-Мустади принимает Хагани даже более торжественно, чем ал-Мугтафи. Отсюда он едет в Мекку, а затем в Медину. В Медине поэт повторно посещает могилу пророка Мухаммада и опять пишет шафраном «зарок», который закапывает, по народной традиции, в землю, у могилы пророка. По дороге в Багдад его грабят и даже несколько дней держат в заточении с предложением принять несторианство. Из Багдада Хагани обращается к Амиру Салеху Асадиддину с просьбой прислать одного верблюда в связи с потерей в пути десяти верблюдов. Амир Салех немедля высылает поэту десять верблюдов. Будучи в Багдаде, он пишет несколько стихов, посвящённых этому городу и проведённым там дням, читает в мечети пятничную проповедь на арабском языке. Учёные Багдада дали ему прозвище «Дабири-араб». Поэт посещает знаменитый университет «Низамиййа». В Багдаде он остаётся около недели. Властители соседних стран и областей наперебой приглашают знаменитого поэта посетить их двор.

В 1177 году через Диярбакыр Хагани приезжает в Тебриз — столицу государства сельджукских Атабеков Азербайджана (Ильдегизидов). Когда Хагани был в пути, у ширваншаха Ахситана умирает любимый сын, воспитателем которого был Хагани. Поэт посылает ему соболезнование. 24 года жизни в Тебризе поэт проводит в библиотеке города, научных изысканиях, учительствуя. В это время поэт все чаще обращается к богу и суфизму и, очевидно, в связи с этим много путешествует, сближается со многими учёными суфиями, посещает святые места. Ширваншах Ахситан шлёт послов к поэту с просьбой вернуться в Ширван. Такая же просьба поступает от царя Грузии Георгия III. Пишет из Тифлиса его близкий друг Изададдин, занимающий высокий пост при дворе Георгия. Но поэт непреклонен. Он любит Ширван и готов служить ему, но больше туда не вернется. Дом Хагани в Тебризе становится своего рода посольством Ширвана. Здесь всегда много людей из Ширвана, официальных неофициальных. Хагани выполняет поручения Ахситана, переписывается с ним и посвящает ему свои стихи. Как пишет поэт, в год на гостей он тратит около 3-4 тысячи динаров. Из письма видно, что эти расходы оплачивает ширваншах. Тетя Ахситана, сестра Манучехра, Исматанддин в конце 1177 года по пути в Мекку три месяца оставалась в Тебризе. В касыде, написанной в честь этого события, Хагани пишет, что до неё он слышал только о жене правителя Ахлата, посетившей Мекку издалека. В Тебризе Хагани сближается с Сейфаддином Бектамиром. Бектамир, будучи мамлюком, благодаря своему уму и неукротимой энергии, смог добиться высоких постов при атабеке Кызыл-Арслане. У него имеется большая библиотека и он всячески поддерживает учёных и поэтов. Поэт путешествует по всему Азербайджану, посещает Ирак и культурные центры Анатолии, дважды бывает в Исфагане. Попасть же в Хорасан, куда поэт рвется всю жизнь, ему так и не пришлось. Доехать ему опять удаётся только до Рея, где он заболевает и возвращается в Тебриз. На обратной дороге в Занджане поэта с большой теплотой и сердечностью принимает выдающийся персидский философ Ейнудовла Хаким ал-Занджави. Из Тебриза Хагани шлёт Ейнадовла благодарственное письмо и подарки — черную лошадь и черную одежду с белой повязкой. В 1197/98 году умирает Ахситан, Хагани пишет на его смерть элегию.

Умер Хагани в 1199 году и похоронен в предместье Тебриза Сурхаб на знаменитом кладбище, впоследствии получившем название «кладбище поэтов» («мах-барат аш-шуара»). В настоящее время на этом кладбище после смерти великого поэта Шахрияра, ставшего ещё при жизни классиком иранской и азербайджанской поэзии, в 1981 году сооружен величественный мавзолей-музей, где рядом с именем Шахрияра можно прочитать имена Хагани и некоторых других выдающихся поэтов и мыслителей. Средневековые тазкиристы пишут, что Низами написал на смерть Хагани элегию, в которой со скорбью замечает, что он всегда мечтал на свою смерть получить элегию Хагани, а пришлось писать её самому:

Я говорил: Хагани будет оплакивать меня,
Но увы! Мне пришлось оплакивать Хагани.

Свернуть 

Афзаладдин Ибрагим ибн Али Хагани Ширвани , более известный как Хагани Ширвани или Хакани (перс. خاقانی‎; азерб. Xaqani Şirvani; ок. 1126, Шемаха — 1199, Тебриз) — восточный… Развернуть 

Родился в населенном армянами селении Марата сирийской торгово-ремесленной провинции Длук (Сирия), некоторое время жил в обители Айгек (Киликия).
Образование получил на родине, а затем в монастыре Аркакахин, на Черной горе в Киликии.
После завершения образования получил степень вардапета и занялся проповеднической деятельностью.
Как вардапет-проповедник - много путешествовал, длительное время учительствовал в разных городах Армении.
В 1198 - принимал участие в торжествах по поводу коронации Киликийского царя Левона II.
Вскоре по неизвестным нам причинам его стали преследовать, и он вынужден был уехать и вести жизнь изгнанника.
В 1210 - после двухлетних странствий он обосновался в монастыре Айгек. По названию этого последнего его прибежища Вардана стали называть Айгекци.
Одна из его проповедей написана в 1229 г. Сколько он прожил после этого, неизвестно.
Умер Вардан Айгекци в престарелом возрасте (после 1229 г.).

Свернуть 

Родился в населенном армянами селении Марата сирийской торгово-ремесленной провинции Длук (Сирия), некоторое время жил в обители Айгек (Киликия).
Образование получил на родине, а… Развернуть 

Писал на иврите. Путешествовал по Провансу, Египту, Палестине, Сирии и Месопотамии, где во многом содействовал ознакомлению местных еврейских общин с культурой евреев Испании. Наиболее известное произведение Алхаризи «Тахкемони» («Ты умудряешь меня», создано после 1220 г.) написано рифмованной прозой в стиле арабских макам (Алхаризи — один из зачинателей этого жанра в еврейской литературе). Блестящая по стилю книга не только является лучшим образцом жанра макамы в средневековой еврейской литературе, но и содержит ценные сведения о еврейской жизни и культуре того времени.
Другая книга Алхаризи «Сефер ха-‘анак» («Книга ожерелья») состоит из 257 коротких стихотворений на нравственные и религиозные темы. Большинство из них представляет собой рифмованные каламбуры, состоящие из двух строф. Алхаризи перевел на иврит, под названием «Махбарот Итиэль» («Тетради Итиэля», не позднее 1218 г.) макамы арабского писателя ал-Харири.
Написанный на арабском языке трактат Маймонида «Далалат ал-хаирин» («Наставник колеблющихся») переведен Алхаризи на иврит под названием «Море невухим». Этот перевод лег в основу латинской и испанской версий трактата, хотя еврейский читатель на протяжении веков предпочитал более точный одноименный перевод Шмуэля Ибн Тиббона. Алхаризи перевел также введение в Мишну Маймонида и его комментарии к первым трактатам мишнаитского раздела Зра‘им.

Свернуть 

Писал на иврите. Путешествовал по Провансу, Египту, Палестине, Сирии и Месопотамии, где во многом содействовал ознакомлению местных еврейских общин с культурой евреев Испании.… Развернуть 

Авраам бен Меир ибн Эзра (ивр. ‏אברהם אבן עזרא‏‎, исп. Abraham ben Meir ibn Ezra); также Абен-Езра (1089, Тудела, тайфа Худидов — 1164, Калаорра, Королевство Наварра) — средневековый наваррский (испанский) и еврейский учёный раввин-философ, занимался математикой, богословием, астрономией, астрологией и особенно библейской экзегетикой, также поэт и лингвист, знал многие восточные языки. Автор простого и ясного толкования в буквальном смысле почти всех книг Ветхого Завета (за исключением Паралипоменона). Автор сборника гимнов, песен, шуток и загадок (немецкий перевод 1885—1892). Один из основополагателей грамматики ивритa. Среди математических достижений, ему принадлежат вычисления и свойства биномиальныx коэффициентов. Автор многих книг по астрономии и астрологии.
Современником именуется арабским именем Абу-Исхак (Ибрагим) ибн-аль-Маджид ибн-Эзра. В средневековых сочинениях именовался Abraham Judaeus (Авраам Иудей), Avenara, Avenare (Авенара; Ебенара; Евенара).
Кроме написания самостоятельных трудов, делал классические переводы с арабского, и может быть назван «главой переводной литературы» (ראש המעתיקים‎) с большим правом, чем переводчик с арабского Иуда ибн-Тиббон (1120—1190) из Люнеля, который начал свою деятельность на 20 лет позже и который оценивал по достоинству значение ибн Эзры для еврейства Средней Европы, называя его своим предшественником в деле «пробуждения интереса к светским наукам на еврейском языке», единственно доступном для евреев тех стран, где отсутствовало знакомство с арабским, научным языком того времени
В первый, более длинный из этих двух периодов, ибн Эзра известен на своей родине, главным образом, как поэт и мыслитель. Его восхваляют как религиозного философа («мутекаллим»; «говорящий») и как человека, одарённого большим красноречием. Авраам ибн-Дауд говорит о нём в конце своего «Sefer ha-Kabbalah» («Книга традиции») как о «последнем в цепи тех великих людей, которые составляли гордость испанского еврейства, подкрепляя руки Израиля песнями и словами утешения». К первому периоду относят большую часть его религиозных и других стихотворений. Сам ибн Эзра имеет обыкновение называть себя «певцом» (השר‎) или «отцом песней» (אבי שירות‎). Гейне высоко ценил ибн Эзру как поэта: он поставил его рядом с такими величинами, как рабби Иехуда Галеви и Соломон ибн-Гебироль, назвав их «трёхзвездием» еврейско-испанской поэзии.
Личными друзьями ибн Эзры в испанский период были Йосиф ибн-Цаддик и Иехуда Галеви, который был лишь несколькими годами старше ибн Эзры. В его комментарии к Библии встречаются некоторые толкования, которые он мог позаимствовать только из бесед с р. Иехудой Галеви. Что ибн Эзра часто дискутировал с различными представителями караимского учения ещё в Испании, где это учение было тогда сильно распространено, и что он хорошо был знаком с литературой караимов, об этом свидетельствуют многие места того же комментария к Библии.
Во второй период деятельности, не будучи связан семейными узами, ибн Эзра ведёт жизнь скитальца, оставаясь в некоторых местах по нескольку лет. Его путешествие по Северной Африке и Египту могло быть совершено в промежуток времени между отъездом из Испании и прибытием в Рим (1140). Возможно, что пребывание ибн Эзры в Африке совпало с пребыванием там Иехуды Галеви. Одно место у Соломона ибн-Пархона, по-видимому, намекает на эту встречу, хотя замечание автора может быть истолковано и иначе. Возможно также, что путешествие ибн Эзры по Востоку — поездка в Палестину и Багдад (предание гласит, что ибн Эзра добрался даже до Индии) — должно быть отнесено ко времени между двумя его пребываниями в Италии или же имело место после его жизни в Италии и перед его поездкой в Прованс.
Уже в первый год жизни в Риме (1140) он разработывает некоторые задуманные им темы. За два поколения до него, в 1080 году Моисей ибн-Гикатилла (Джикатилла) сделал два перевода грамматических трудов Хайюджа, но неточных и неудовлетворительных, поэтому ибн Эзра взялся за новый перевод тех же самых произведений[18]. Этими своими переводами он становится классическим предшественником семьи Тиббонитов.
Вплоть до 1155 года преподаёт грамматику и языки в среде итальянских евреев. В Риме его учеником был Вениамин бен-Иоаб, для которого ибн Эзра составил комментарий к Иову. Позже ибн Эзра останавливался в Лукке (1145), Мантуе (1145—1146) и Вероне (1146—1147). В Мантуе закончил (1145) грамматический труд «Zachot»; снова находился в этом городе в 1153 году. Плодом его пребывания в Италии явился целый ряд произведений по библейской экзегетике и грамматике.
В Прованс ибн Эзра отправился до 1155 году. Там он остановился в городе Безье, где написал книгу об именах и атрибутах Бога, посвятив её своим покровителям, Аврааму бар-Хаим и Исааку бен-Иегуда.
Затем ибн Эзра пребывал некоторое время в Северной Франции, в городе Дрё (Dreux). Ho вследствие описки долгое время думали, что ибн Эзра писал некоторые из своих произведений на острове Родосе, так как еврейское «דרוס‎» (Dreux) превратилось у переписчиков в «רדוס»‎; и с лёгкой руки Греца впоследствии под этим стали подразумевать город Родез (Rhodez) в Южной Франции[20]. В Дрё ибн Эзра завершил некоторые из своих трудов экзегетического характера и там же приступил к составлению нового комментария к Пятикнижию. Там же общался с двумя знаменитыми внуками Раши, р. Яковом Там и р. Самуилом б.-Меир; сохранилось даже стихотворение, составленное ибн Эзрой в честь последнего.
В 1156 г. он посетил Лондон, где написал свое религиозно-философское произведение «Jesod Моrа» (ימוד מורא‎) для своего ученика Иосифа бен-Яков, а также небольшой трактат о субботе (אגרת שבת‎).
В 1160 году поселился в Нарбонне.

Свернуть 

Авраам бен Меир ибн Эзра (ивр. ‏אברהם אבן עזרא‏‎, исп. Abraham ben Meir ibn Ezra); также Абен-Езра (1089, Тудела, тайфа Худидов — 1164, Калаорра, Королевство Наварра) —… Развернуть 

Абу-ль-Маджд Махмуд ибн Адам Санаи (1080, Газни, Афганистан — между 1131 и 1141, Газни, Афганистан) — персидский поэт, один из крупнейших суфийских поэтов.
Родился в городе Газни (Афганистан). Сочинять стихи начал в годы правления газневида Мас’уда III (1099—1115). Некоторое время жил в городе Балхе, где занимался религиозными науками и суфизмом. В 1124 году вновь возвратился в Газну. Его, уже ставшего известным поэтом, пригласил к своему двору султан Бахрам-шах (1118—1152), которому Санаи посвятил одно из наиболее значительных своих произведений — дидактическую поэму «Сад истин» («Хадикат аль-хакаик», 1131).
Перу Санаи принадлежит ряд крупных произведений, среди которых «Книга подвигов Балха», «Книга любви», «Книга разума». Наибольшей популярностью пользуются поэмы «Сад истин» (в подражание которой через несколько десятилетий Низами напишет свою «Сокровищницу тайн») и «Путешествие рабов божьих к месту возврата».
В лирике малых форм представлены все жанры ближневосточной поэзии; её принято классифицировать по тематическому принципу, выделяя аскетические, хвалебные, элегические, сатирические и др. стихотворения. Обращают на себя внимание своей социальной направленностью рубаи Санаи; по форме и содержанию они близки к народным четверостишиям. Произведения Санаи сыграли большую роль в развитии дидактической линии в поэзии, долго служа образцом для поэтов последующих веков.

Свернуть 

Абу-ль-Маджд Махмуд ибн Адам Санаи (1080, Газни, Афганистан — между 1131 и 1141, Газни, Афганистан) — персидский поэт, один из крупнейших суфийских поэтов.
Родился в городе… Развернуть 

Фудзивара Тэйка или Фудзивара-но Тэйка (яп. 藤原定家, известный также под именем Фудзивара Садаиэ; 1162, Киото, Япония - 26 сентября 1241 г., Киото, Япония) - японский поэт,филолог и теоретик поэтического искусства.
Сын поэта Фудзивары Тосинари (Сюндзэй). Отец поэта Фудзивары Тамэиэ. Наставник в поэтическом искусстве сёгуна Минамото-но Санэтомо.
В правление императора Го-Тобы Фудзивара-но Тэйка руководил составлением антологии «Синкокинвакасю» («Вновь созданное собрание японских песен»). Также он составил антологию «Хякунин иссю» («Сто стихотворений ста поэтов») в 1235 году.
Раннее творчество Тэйки, в частности, «тёмный» стиль его поэзии вызвали противоречивые отзывы современников, однако спустя недолгое время из его произведений родилось новое направление японской поэзии. «В зрелые годы Тэйка становится центральной фигурой литературной жизни Японии. В его теоретических сочинениях с классической полнотой изложены основы японского понимания сути поэтического слова, понимания прекрасного».
Его стихи считают непревзойдёнными по чувству югэн.
В старости принял монашество.

Свернуть 

Фудзивара Тэйка или Фудзивара-но Тэйка (яп. 藤原定家, известный также под именем Фудзивара Садаиэ ; 1162, Киото, Япония - 26 сентября 1241 г., Киото, Япония) - японский… Развернуть 

Камаладдин Исфахани (1172-1237) - выдающийся персидсикй поэт, сын Джамаладдина Исфахани, ученый и философ (последователь Сухраварди, казненного за свои еретические учения).
Посвящал касыды-панегирики хорезмшахам Текешу и Джалаладдину Манкубарни, оказавшему упорное сопротивление полчищам Чингисхана.
В конце жизни отошел от мирских дел и поселился в келье; был убит монгольскими воинами.
Поэт получил прозвище "халлак ал-маани" - творца глубокомысленных образов. Его рубаи тематически делятся на любовные, панегирические и философские.

Свернуть 

Камаладдин Исфахани (1172-1237) - выдающийся персидсикй поэт, сын Джамаладдина Исфахани, ученый и философ (последователь Сухраварди, казненного за свои еретические учения).… Развернуть