Разрушитель небес, Сара Вулф

Sara Wolf

HEAVENBREAKER

Cover design by Elizabeth Turner Stokes; Stock art by aksol/Shutterstock, Warm_Tail/Shutterstock, OnlyFlags/Shutterstock

В оформлении использованы иллюстрации: © Sablegear, Warm_Tail, aksol, Warm_Tail / Shutterstock.com / FOTODOM

Используется по лицензии от Shutterstock.com / FOTODOM

Перевод с английского У. Сапциной

Художественное оформление А. Андреева

Перевод с английского У. Сапциной

«Разрушитель небес» – научно-фантастическое повествование с сюжетом, стремительно развивающимся в жестоком, полном соперничества мире боев в пилотируемых роботах-мехах, сюжет содержит такие элементы, как горе, насилие, убийство, суицидальные мысли и действия, госпитализация, употребление наркотиков, отравление, утрата независимости, описания религиозной травмы, классовая дискриминация, описания работы в сфере секс-услуг и утопление, упомянутые напрямую, а также подразумеваемое бытовое и сексуальное насилие. Читателей, особенно чувствительных к вышеперечисленному, просим обратить на это внимание.

Если вы или кто-нибудь из известных вам людей обдумывает самоубийство, пожалуйста, знайте, что вы не одиноки. Посетите сайт befrienders.org или bethe1to.com и помогите спасти жизнь.

Часть I. Кролик

0. Игнэско

Ignescō ~ere, неперех.

1. загораться, воспламеняться

В один год, на одной Станции на орбите зеленого газового гиганта Эстер пять лет исполнилось сразу трем детям.

Одна из них, черноволосая девочка, вприпрыжку бежит босиком по стальной трубе, изрыгающей серный дым. Видавшие виды кресты, подвешенные на колючей проволоке, и побитые голоэкраны следят за ней сверху, рекламы кофе и очистителей воздуха подмигивают, словно любящие родители. В одной руке у нее корзинка с найденным среди отбросов угощением для матери – горелым хлебом и остатками фруктов, на которые больше никто не польстится. Отца девочка никогда не видела, но мечтает о нем.

Еще один – мальчик со светлыми волосами оттенка платины, заметно уступающий ростом сверстникам. Его курточка расшита серебром, ботинки новые и сияющие, но лицо измазано его же кровью и экскрементами, засохшими еще несколько дней назад. Он рыдает без умолку, пока мать тащит его, схватив за локоть, по мраморному полу принадлежащего им особняка и толкает в кабину красного металлического чудовища. Дверца кабины задвигается, мальчик колотит по ней кулаками, умоляя выпустить его. Он мечтает о свободе, которой никогда не обладал.

Последняя из троих – девочка с глазами такой глубокой синевы, как гладь озера, на которую упала тень. Уютно устроившись под белым пуховым одеялом, она взвизгивает от радости, когда перед сном к ней заглядывает отец. При свете голосвечи он читает ей о Рыцарской войне на старой Земле – четыреста лет как закончившейся и унесшей с собой пять миллиардов жизней, – а за окном лишь черный космос, серебристые звезды и гигантская зеленая планета с медленно вращающейся на ее поверхности спиралью кремниевой бури. Девочка мечтает о великой славе и почестях, и она их добьется.

А потом потеряет все.

Пятнадцать лет спустя

1. Ациэс

Aciēs ~ēī, ж.

1. лезвие

2. боевой порядок, строй

Когда я встретилась с отцом в первый раз, мы говорили о розах, теоретически – о том, каково это попасть под дождь, и о парфюме с запахом сирени, которым веяло от матери, когда она причесывала меня. Да, и еще о кинжале, вонзенном в отцовскую спину. Мы и о нем поговорили.

Но совсем недолго.

А теперь он мертв. Как, вероятно, скоро буду и я.

Делаю вдох и кручу золоченые краны на раковине в его ванной. Отмываю руки под ласковой струей воды и смотрю, как отцовская кровь кружится над отверстием стока. Частицу за частицей вычищаю его из-под ногтей.

Свет в ванной комнате, которая примыкает к его кабинету, неяркий и ровный. Не то что постоянно мигающие флуоресцентные лампы в моем жилье в Нижнем районе. При ярком освещении виден каждый расползающийся шов на моей заплатанной тунике под комбинезоном уборщика, надетым для маскировки, каждая дыра, которую мать зашила вместо ниток пластиковым волокном.

При виде лица, уставившегося на меня из зеркала, меня передергивает. Оно похоже на отцовское. Те же черные волосы, хотя у него были с проседью. Те же резкие очертания щек.

А еще у нас обоих светло-голубые глаза, которые кажутся мертвыми внутри.

Нет. Не «кажутся». Казались.

От стука в дверь кабинета я чуть не подскакиваю, потом вкрадчивый голос снаружи вопросительно произносит:

– Герцог Отклэр?

Мое сердце бешено бьется. Секретарь отца.

На миг у меня внутри все скручивается от предчувствия конца, дыхание учащается. Прямо сейчас?

Я умру сейчас, когда он войдет, увидит лужу крови на ковре и выхватит твердосветный пистолет? Умру, когда он крикнет стражу и меня выкинут со станции через шлюз составить компанию отцовскому трупу? Или мне придется ждать в камере, когда свершится их так называемое правосудие – мучительная смерть сожжением под плазменной дюзой?

Я, Синали Эмилия Уостер, убила своего отца, герцога блистательного двора нова-короля Рессинимуса III. После многих месяцев планирования, ожидания, наблюдений… я это сделала. И теперь мне оставалось только скрыться в переулках Нижнего района.

Голос ничего не подозревающего секретаря продолжает:

– Ваш боевой жеребец ждет в шестом ангаре, ваша светлость. Уже объявлена двадцатиминутная готовность, так что сделайте милость, отправьте в ближайшее время выбранного наездника.

Шаги по мраморному полу за дверью возвещают, что секретарь удаляется – еще одно из маленьких чудес, – а у меня по-прежнему сводит внутренности. Он не единственный, кто ждет меня там. Стража, камеры… Путь внутрь турнирного зала я распланировала с точностью до мельчайших деталей, но, пока у меня в крови бурлила жажда мести, обратный маршрут к выходу если и представляла, то смутно.

И лишь теперь с холодной неотвратимостью поняла: выхода нет.

Я перевожу взгляд на гладкий белый шлем наездника на мраморной стойке: забрало украшено золотым крылатым львом. Этот лев – герб благородного Дома Отклэров, моего Дома, о своей принадлежности к которому я узнала лишь полгода назад.

Мой отец, герцог Отклэр, правил им как тиран, как правят всеми благородными Домами, – тайно плел интриги, поощрял наркокартели и покрывал торговцев оружием. Я выросла, видя, как Дома грабят и разрушают Нижний район – неторопливо, исподтишка, а потом нанося решающий удар, как было, когда высокородный герцог подослал наемного убийцу, чтобы разделаться с моей матерью и мной.

Я выжила. Она – нет.

Мой взгляд цепляется за ковер и лужу крови на нем, вязкую и темную. Красные отпечатки подошв, красные следы, оставшиеся после того, как я волокла тело. Я отворачиваюсь, мои плечи дрожат. За окном простирается космос, еще более темный, чем всегда. Наша Станция – одна из семи построенных во время Рыцарской войны, исполинский ковчег, призванный защитить остатки человечества после того, как враг уничтожил поверхность Земли лазерным огнем. Рыцари в конце концов победили, но во время их последней атаки враг с помощью какой-то таинственной силы разметал семь Станций по Вселенной – так мы и остались здесь одни, на орбите зеленого газового гиганта Эстер, и с тех пор лихорадочно пытаемся терраформировать его и установить связь с другими Станциями.

Я смотрю на Эстер, пока глаза не заволакивают слезы. Что теперь делать, я не знаю. После смерти матери моя жизнь подчинялась четкому распорядку: еда, сон, подготовка – перечень дел, которого я неуклонно придерживалась. Касаюсь правого запястья, прямоугольник голубого света от импланта расползается под кожей и проецирует виз в виде зависшей в воздухе идеальной голограммы. Я нажимаю пальцем на таймер, устанавливая его на шестьдесят секунд. Минута слабости. Вот все, что могу себе позволить.

Я вцепляюсь в мамину подвеску-крестик на шее, сжимаю его так, что он врезается в ладонь.

«Плакать не стыдно, сердечко».

Я позволяю слезам смывать брызги его крови с моего лица. Это его кровь все разрушила.

Он убил ее и пытался убить меня. Мой отец, моя семья, человек, которого я прежде никогда не видела, человек, о котором мечтала с детства, сильный и добрый мужчина, каким всегда называла его мать… Почему? Нет, я знаю почему. Последние полгода я торговала телом и душой, лишь бы выяснить это.

Приглушенные всхлипы отдаются в груди болью, подавленной лишь отчасти, как и ярость, отчаяние. Все это нарастает ужасающей волной, пока мерцающие цифры на голубом визе, зависшем в воздухе, отсчитывают время: Пять. Четыре. Три. Два.

Один.

Поток слез стихает, потом останавливается. Это еще не конец. Я убила отца, но на самом деле он не исчез. Я уничтожила его тело, но не его мир. Моим миром была мать, а его миром – репутация, сила, власть и гордость. Ради власти он и убил ее. Ради своего Дома. Так что, пока существует Дом Отклэров, он все еще жив.

Уничтожить благородный Дом я не могу, это никому не под силу, кроме короля. Зато могу запятнать его честь.

Выхода нет, бежать некуда, но я все еще могу выбрать смерть по своему усмотрению.

Внезапно сквозь стены кабинета до меня доносится невнятный рев: публика, собравшаяся вокруг арены. Она с нетерпением ждет самого захватывающего из зрелищ – турнира наездников. В подобных турнирах позволено участвовать лишь чистокровной знати, но этим правилом я пренебрегу. Я – позорная неприятность, о которой шушукаются при дворе нова-короля, во мне поровну крови матери-простолюдинки и благородного отца. Я внебрачная дочь.

И если я стала причиной, по которой умерла моя мать, тогда стану причиной, по которой Дом Отклэров падет.

Я никогда не бывала наездницей. Боевые жеребцы – гигантские пилотируемые роботы, или мехи, на которых знать участвует в турнирах, – созданы не для простолюдинов. Эти машины-убийцы были разработаны для рыцарей, участвовавших в войне.

Отпрыски знатных родов с детства учатся езде на боевых жеребцах, иначе рискуют погибнуть в седле.

Я подавляю охвативший меня страх. Подобно большинству жителей Нижнего района, все детство я провела за просмотром турниров по визу. Мне известно, как они выглядят на экране, – и только. Знать участвует в них, и она же наблюдает за зрелищем с зрительских мест. Бастардов к участию не допускают. Благородный Дом, позволивший внебрачному ребенку вроде меня участвовать в турнире, покрыл бы себя несмываемым позором.

Запасной костюм наездника поблескивает в шкафу – белый с золотой отделкой. Раньше, пока позволял возраст, отец выступал в этом костюме на турнирах за Дом Отклэров, и от меня не ускользает ирония происходящего: теперь его старый костюм даст мне возможность покрыть позором имя его Дома раз и навсегда. Моя смерть не пройдет незамеченной. Она будет вспышкой мщения.

Громоздкий костюм-доспех изготовлен из материала, похожего на лакированную кожу, его размер вдвое больше моего, но, когда я его надеваю, натянув до головы, и нажимаю на золотые застежки на манжетах, он с шипением принимает форму моего изнуренного голодом тела, плотно облегая меня.

Я водружаю на голову эффектный шлем и вижу, как в дверце шкафа отражается матовое забрало, скрывающее, кто я такая, и превращающее меня в ту, кем должна быть.

Я спрячу кровавые пятна так же, как их прятал отец, – под белизной и позолотой.

Разрушитель небес

Оглавление

Часть I. Кролик

0. Игнэско

1. Ациэс